— Я ездил к отцу.
— Ты сказал ему… о ребенке?
О них. Она знала, что он не говорил ничего отцу, ожидая, пока она согласится выйти за него замуж.
Нейт кивнул.
Значит, он увидел решимость на лице Пейтон, в движениях ее разгоряченного тела. Ну и хорошо. Не надо устраивать спектакль только из-за того, что он одержал над ней очередную победу.
Нет. Не так. С того момента, как Пейтон увидела его глаза, полные любви к его ребенку, это перестало быть игрой. Нет больше войны. Нет победителей. Нет побежденных.
Нейт прекратил разбирать сумки и обнял ее. Он пах так приятно, его объятия были очень крепкими. Пейтон улыбнулась при мысли, что получит его на всю жизнь.
— Я сказал отцу о твоей беременности и о нашей свадьбе.
Пейтон не сразу вникла в смысл его слов. А когда осознала, оттолкнула Нейта и внимательно посмотрела ему в глаза. Потрясенная. Шокированная. И испуганная.
Горло у нее сжалось, колени подогнулись.
— Что? Почему? — тихо спросила она.
Она не понимала, не могла выговорить ни слова, попросить объяснений, разъяснений.
Нейт опустил голову и состроил грустную гримасу:
— Я был таким глупцом. Я не хотел тебя ранить, но обижал так долго, что уже не помню, когда относился к тебе как подобает мужчине.
Пейтон помнила. Она положила руку ему на грудь и почувствовала мощное биение его сердца.
— Последние месяцы нам было не просто. Все слишком резко изменилось, и мы оба чересчур эмоционально среагировали на это.
— Нет. Дело вот в другом. Я был эгоистом. Если бы я думал о чем-то еще кроме моей потребности держать ситуацию под контролем, то понял бы, что заставлять тебя вступить в брак без любви не было хорошей идеей для нас.
Слова Нейта поразили Пейтон. Он давал ей то, к чему она стремилась. Разве нет? Но вдруг она почувствовала нечто странное. Почувствовала себя так, будто земля уходит у нее из-под ног и она все теряет.
Пейтон заставила себя кивнуть и слабо улыбнулась.
— Как твой отец принял эту новость? — спросила она.
Нейт засмеялся:
— Он рассердился, что я так долго ничего ему не говорил.
— Ну-ну.
Она знала, что ему нелегко было скрывать от отца. Но тогда он еще не был готов признаться.
— Отец обрадовался, что станет дедом, хотя это не делает из тебя порядочную женщину. — Он провел рукой по волосам, почесал шею. — Но согласился с тем, что я был ослом, что мог бы потерять тебя навсегда, если бы продолжал насильно тянуть под венец.
Пейтон видела, как напряженно смотрят на нее его прекрасные голубые глаза.
— Что ты говоришь?
— Говорю, что я был идиотом. Я оттолкнул тебя, думая, что ты заслуживаешь большего. Мне не приходилось делать в жизни ничего труднее этого, но я хотел, чтобы у тебя было все — любовь, муж, семья. И был уверен, что не способен дать тебе все это. А потом я узнал, что ты беременна, и вдруг решил себе в оправдание привязать тебя к себе навсегда. Я старался заманить нас в этот сказочный дворец, не понимая, что это на самом деле тюрьма.
Губы Пейтон приоткрылись и вновь сомкнулись. Она не знала, что ответить Нейту. Он наконец понял. Но если замки сорваны и ограды разрушены, тюрьма становится сказочным дворцом, единственным местом, где она мечтает жить.
— Я хочу, чтобы мы стали одной семьей, Пейтон, но не потому, что чувствую себя обязанным, не потому, что для меня это дело чести, и, уж конечно, не ради брачного свидетельства. Я хочу этого, потому что хочу тебя.
Слезы радости выступили у нее на глазах. Он не предлагал ей любви, но предлагал все остальное, о чем она мечтала. Ей этого было достаточно. Больше чем достаточно.
— Я тоже хочу тебя. Больше всего на свете.
И тут Пейтон оказалась в объятиях Нейта, и он крепко прижал ее к себе. В тепле, в безопасности, она осознавала обещание счастливого будущего, когда вдруг услышала слова, которые никогда не надеялась услышать.
— Я люблю тебя.
Пейтон подалась назад. Она испугалась, что повредилась рассудком и у нее начались галлюцинации.
Нейт тоже сделал шаг назад, чтобы она могла хорошо его видеть. Выражение его лица подтверждало правдивость его слов. Сердце Пейтон готово было выскочить из груди, голова закружилась, комната вдруг расширилась, стены потемнели. Ей не хватало воздуха. Она протянула руку вперед и наткнулась на ладонь готового поддержать ее Нейта. У нее едва хватило воздуха в легких, чтобы задать вопрос:
— Ты меня любишь?
— Да, я тебя люблю. Не думал, что способен на подобное чувство. Любовь была так чужда мне, так непривычна, что я не распознал ее даже тогда, когда она переполнила меня. Я испугался. — Голубые глаза пристально смотрели на Пейтон, в них сияла надежда. — Я люблю тебя. И если ты хочешь быть со мной, я посвящу остаток своей жизни тому, чтобы доказать это. — Нейт достал из заднего кармана маленькую черную коробочку и опустился на одно колено. Он открыл крышку, достал сверкающее бриллиантами кольцо и протянул ей. — Пейтон Лисc, я люблю тебя. Согласна ли ты сделать меня счастливейшим человеком в мире и пройти со мной свой жизненный путь? Позволить мне заботиться о тебе, дать тебе все, что только пожелаешь, любить тебя и нашего ребенка? Всегда.
Пейтон беспомощно улыбнулась. Он ее любит!
Она опустилась на пол рядом с ним, обвила руками его шею и ответила:
— Нет.
Его голова откинулась назад, он хрипло рассмеялся. Глаза зажглись весельем.
Нейт знал ее. Действительно, знал.
— Иными словами, — спросил он голосом глухим от чувств, которые не пытался скрывать, — ты хочешь, чтобы я на тебе женился, а?
Пейтон посмотрела ему в глаза. Сейчас ее сердце пело: она знала, что Нейт будет ценить и беречь ее и ребенка.
— Да, это так, — просто сказала она.
Уголки его губ приподнялись в ухмылке, которую она всегда так любила.
— Когда? — спросила она.
Пейтон притянула к себе его голову и поцеловала в губы. Потом отпустила его и спросила:
— Как быстро ты можешь это устроить?
Она не успела моргнуть, как оказалась у Нейта между коленями. Прекрасное кольцо сверкало у нее на пальце. А он уже отдавал приказы по мобильному телефону.
— Мне нужен самолет в Вегас. Через час.
Нейт притянул ее ближе, сосредоточенно посмотрел на нее.
Пейтон одним взглядом сказала ему все, что он хотел знать. Его челюсть дернулась, глаза потемнели.
— Ты права. Лучше нам сделать это вдвоем.
Нейт отложил телефон. Его пальцы утонули в волосах Пейтон. Он коснулся ее губ своим ртом, и этот легкий поцелуй проник ей в самое сердце, потому что имел вкус постоянства.
