Один
Я почувствовала страх еще до того, как услышала крики.
Ее ночной кошмар пульсировал внутри, вытряхивал меня из сна,
в котором присутствовали побережье и сексапильный парень, втирающий мне в кожу масло
для загара. Сознание заполонили ее образы — не мои: огонь и кровь, запах дыма,
искореженный металл автомобиля. Страшные картинки обволакивали меня, душили, и
так продолжалось до тех пор, пока некая рациональная часть сознания не
напомнила, что это чужой сон.
Я проснулась; пряди длинных темных волос прилипли ко лбу.
Лисса металась и кричала во сне. Я выбралась из постели и
быстро преодолела несколько разделяющих нас футов.
— Лисс! — Я потрясла ее. — Лисс, проснись!
Крики смолкли, сменившись тихим хныканьем.
— Андрей… — простонала она. — О господи!
Я помогла ей сесть.
— Лисс, ты не там. Очнись.
Спустя несколько мгновений ее веки затрепетали и поднялись;
даже в тусклом свете было видно, что сознание в ней начинает брать верх над
тем, что держало ее во сне. Бурное, прерывистое дыхание успокаивалось, и она
склонила голову мне на плечо. Я обняла ее, провела рукой по волосам.
— Все в порядке, — мягко приговаривала я. —
Успокойся, все хорошо.
— Мне снова приснился тот же сон.
— Да. Понимаю.
Так, в полном молчании, мы просидели несколько минут.
Почувствовав, что она успокоилась, я потянулась к ночному столику и включила
лампу. Она давала мало света, но, в общем, большего и не требовалось.
Привлеченный светом, соседский кот Оскар вспрыгнул на подоконник раскрытого
окна.
Он избегал меня — по какой-то причине животные не любят
дампиров, — но прыгнул на постель и, негромко мурлыча, потерся головой о
Лиссу. С мороями у животных не возникает проблем, и к Лиссе они были в
особенности неравнодушны. Улыбаясь, уже практически успокоившись, она почесала
его под подбородком.
— Когда было последнее «кормление»? — спросила я,
вглядываясь в ее лицо.
Кожа бледнее обычного, темные круги под глазами и общее
впечатление слабости. На этой неделе занятий в школе было много, и я не могла
вспомнить, когда в последний раз давала ей кровь.
— Кажется… больше двух дней назад? Три?
— Почему ты молчала?
Она пожала плечами, избегая моего взгляда.
— Ты была занята. Я не хотела…
— Глупости! — Я уселась поудобнее.
Неудивительно, что она выглядела такой слабой. Оскар,
избегающий соседства со мной, спрыгнул на пол, а потом снова на подоконник,
откуда мог наблюдать за нами с безопасного расстояния.
— Давай! Нечего тянуть.
— Роза…
— Давай! Тебе станет лучше.
Я наклонила голову и откинула волосы, обнажив шею. Лисса все
еще колебалась, но вид моей шеи оказывал слишком мощное воздействие. По ее лицу
скользнуло голодное выражение, губы слегка раздвинулись, и стали видны клыки,
которые она скрывала, оказываясь среди людей. Эти клыки странно контрастировали
с ее обликом. Хорошенькое личико и светлые волосы делали ее больше похожей на
ангела, чем на вампира.
Она потянулась к моей обнаженной коже, и мое сердце
заколотилось от страха и предвкушения. Позже мне всегда становилось тошно из-за
того, что я испытывала эти чувства, но избавиться от них было выше моих сил —
слабость с которой ничего не поделаешь.
Клыки вонзились в тело, и краткая вспышка боли заставила
меня вскрикнуть. Потом боль исчезла, сменившись удивительным, золотистым
ощущением радости, растекшимся по всему телу. Это лучше, чем выпивка или
травка, лучше, чем секс, — по крайней мере, так мне казалось, поскольку я,
увы, не знала ни того ни другого. Покров чистейшего, рафинированного
удовольствия окутал меня, даруя обещание, что все на свете будет хорошо.
Химические вещества в ее слюне инициировали выброс эндорфинов, и я потеряла
всякое представление об окружающем мире и даже о том, кто я такая.
Вскоре, к сожалению, все кончилось. Это заняло не больше
минуты.
Откинувшись и вытирая рукой губы, она разглядывала меня.
— Ты в порядке?
— Я… Да, — Голова кружилась от потери крови, и я
откинулась на постель. — Просто нужно немного поспать. А так со мной все
прекрасно.
Взгляд ее бледно-зеленых, «нефритовых» глаз был с тревогой
прикован ко мне. Она встала:
— Принесу тебе поесть.
Я запротестовала, но вяло, и она вышла, прежде чем
непослушными губами я сумела что-то пролепетать Кайф от укуса уменьшился, как
только она разорвала контакт, но кое-что еще оставалось в моих венах, и я
почувствовала, как губы расплываются в глупой улыбке. Повернув голову, я
посмотрела на Оскара, по-прежнему сидящего на подоконнике.
— Ты понятия не имеешь, чего лишен, — сказала я
ему.
Его внимание привлекало что-то снаружи. Он припал к
подоконнику — черная шерсть встала дыбом, хвост подергивается. Моя улыбка
увяла, и я заставила себя сесть. Меня одолел приступ головокружения, и я ждала,
пока он прекратится, прежде чем попытаться встать. Но едва поднялась на ноги,
дурнота вернулась и на этот раз не желала уходить. Тем не менее у меня хватило
сил дотащиться до подоконника и вместе с Оскаром выглянуть наружу. Он
настороженно посмотрел на меня, слегка отодвинулся и снова вернулся к тому, что
привлекло его внимание.
Теплый ветерок — необычно теплый для портлендской осени
играл моими волосами, когда я высунулась наружу. На улице было темно и
относительно спокойно. Три часа утра — единственное время когда кампус колледжа
успокаивался, по крайней мере отчасти. Дом, в котором вот уже восемь месяцев мы
снимали комнату, располагался на улице со старыми, разномастными домами. Через
дорогу мигал уличный фонарь, чувствовалось, что он вот-вот перегорит. Однако
пока он давал достаточно света, чтобы я могла разглядеть силуэты автомобилей и
зданий, а в нашем дворе — деревья, кусты… и наблюдающего за мной человека.
Я удивленно отшатнулась. Он стоял на расстоянии около
тридцати футов, под деревом, откуда легко заглядывать в наше окно. Достаточно
близко, чтобы я могла швырнуть в него чем-нибудь. И уж совершенно точно, достаточно
близко, чтобы видеть, чем мы с Лиссой только что занимались.
Он так сильно утопал в тени, что даже своим обостренным
зрением я не могла разглядеть его толком, за исключением роста. Высокий.
По-настоящему высокий. Едва различимый, он стоял там всего мгновение, а потом
отступил и исчез в тени деревьев в дальнем конце двора. Я была уверена, что
заметила там еще кого-то. Потом они встретились, и тьма поглотила обоих.
