— Иди. Ты опаздываешь на занятия.
Восемь
Распалившись от гнева, я дралась лучше, чем когда бы то ни
было. И в результате одержала свою первую победу в рукопашном бою над Шейном
Рейсом. Мы с ним всегда ладили, и он воспринял мою победу по-доброму, даже
зааплодировал, вместе с некоторыми остальными.
— Начало возвращения, — заметил Мейсон после
занятий.
— Похоже на то.
Он легко коснулся моей руки.
— Как там Лисса?
Я не удивилась, что он в курсе. Иногда слухи
распространяются здесь так быстро, как будто все «связаны» между собой.
— Нормально. Справляется. — Я не стала вдаваться в
подробности, откуда мне это известно. Никто из учеников не знал о нашей
связи, — Мейс, ты говоришь, что хорошо знаешь Мию. Могла она это сделать?
— Я никогда не утверждал, что понимаю ее. Но если
честно… нет. Мия даже не анатомирует животных на биологии. Просто не могу
представить себе такого — что она способна хотя бы поймать лисицу, не говоря уж
о том… ммм… чтобы убить ее.
— У нее есть друзья, которые могли сделать это по ее
просьбе?
Он покачал головой.
— Нет. Все они из тех, кто не любит марать руки. Хотя…
кто знает?
Когда мы позднее встретились с Лиссой за ланчем, она все еще
дрожала, и чем дольше Наталья со своими дружками трещали об этой лисице, тем
больше портилось у Лиссы настроение. По-видимому, радость быть в центре
внимания оказалась для Натальи сильнее отвращения. Может, периферийный статус
устраивал ее гораздо меньше чем мне казалось.
— И прямо там она и лежала. — Она взмахнула руками
для пущей выразительности. — Как раз посреди постели. И повсюду была
кровь.
Лисса позеленела, как ее свитер. Я, даже не доев, утянула ее
оттуда и разразилась гневной тирадой по поводу бестактности Натальи.
— Она славная, — автоматически повторила
Лисса. — Ты не раз сама говорила что она тебе нравится.
— Да, она мне нравится, но в некоторых ситуациях она
совсем не умеет себя вести.
Мы стояли у входа в класс, и, проходя мимо, люди бросали на
нас любопытные взгляды и перешептывались. Я вздохнула.
— Как ты справляешься со всем этим?
Бледная улыбка скользнула по ее лицу.
— Ты уже перестала меня чувствовать?
— Нет, но я хочу услышать от тебя самой.
— Не знаю. Справлюсь. Хотелось бы только, чтобы они
перестали таращиться на меня, словно я какой-то уродец.
В душе снова вспыхнул гнев. История с лисицей плоха сама по
себе, но люди расстраивают Лиссу и тем самым ухудшают ситуацию. По крайней
мере, с этим я могла что-то сделать.
— Кто досаждает тебе?
— Роза, ты не можешь отколотить всех с кем у нас
возникают проблемы.
— Мия?
— И другие тоже — уклончиво ответила она. —
Послушай, это не имеет значения. Я хочу узнать… в смысле, я не могу перестать
думать о том случае…
— Прекрати.
— Почему ты продолжаешь делать вид, что ничего не было?
Именно ты, заметь. Вот ты осуждаешь Наталью за то, что она не может
остановиться и перестать болтать об этом, а сама тоже не слишком хорошо
владеешь собой пусть даже и в обратном смысле. Обычно ты готова говорить обо
всем.
— Но не об этом. Нужно напрочь забыть. Все случилось
давным-давно. И по-хорошему, мы даже не знаем, что именно произошло.
Взгляд ее больших зеленых глаз был прикован ко мне, она явно
подбирала новые аргументы для спора…
— Эй, Роза!
К нам приближался Джесси, я ослепительно улыбнулась ему.
— Привет.
Он дружелюбно кивнул Лиссе.
— Слушай, Роза, сегодня вечером в твоем спальном
корпусе будет происходить семинар, и я там буду. Как думаешь… может, ты…
Мгновенно забыв о Лиссе, я полностью переключилась на
Джесси, внезапно осознав, что мне просто необходимо сделать что-то дикое
по-настоящему скверное. Слишком много всего случилось сегодня.
— Конечно.
Он сообщил мне, когда придет. Я сказала, что встречу его в
одном из общих помещений и дам дальнейшие инструкции.
Когда он ушел, Лисса во все глаза посмотрела на меня.
— Ты под домашним арестом. Тебе не позволено
встречаться и разговаривать с ним.
— На самом деле я хочу вовсе не разговаривать с ним. Мы
удерем.
Она застонала.
— Иногда я не знаю, чего от тебя ждать.
— Это потому, что ты осторожная, а я безрассудная.
Пока шел урок, посвященный поведению животных, я размышляла,
какова вероятность того, что вина лежит на Мие. Судя по ее личику, с застывшим
на нем выражением чокнутого ангела, она определенно радовалась шуму, поднятому
вокруг эпизода с несчастной лисой. Но само по себе это не подтверждало ее
виновности, и, понаблюдав за ней последние недели две, я поняла, что она
радуется всему, огорчающему Лиссу и меня. Ей нет нужды резать лисе глотку.
— У волков как у многих других биологических видов,
вожаками стай бывают самцы или самки, с чьим мнением считаются остальные.
Вожаки почти всегда сильнее всех остальных физически, хотя очень часто исход
столкновения между ними зависит от силы воли других особенностей личности. Если
вожаку бросают вызов и его место занимает другой, стая может изгнать или даже
напасть на проигравшего.
Я оторвалась от своих размышлений и сфокусировала внимание
на госпоже Мейснер.
— Вызов чаще всего бывает брошен во время сезона
спаривания, — продолжала она, и, естественно в классе захихикали. — В
большинстве стай вожак — единственный, кто спаривается. Если вожак-самец
старый, опытный волк, его младший соперник может подумать, что у него есть
шанс. Иногда это оказывается так, иногда нет, в каждом конкретном случае
по-разному. Молодые часто не осознают, насколько их во всех отношениях
превосходят более опытные.
Несмотря на эту болтовню о старых и молодых волках, все
остальное казалось мне достаточно злободневным.
«В общественной структуре Академии, — с горечью
подумала я, — вожаки и вызовы просто кишмя кишат».
Мия подняла руку.
— А как у лис? У них тоже есть вожаки?
Ученики заерзали, кто-то нервно захихикал никто просто ушам
своим не верил, что Мия решилась залезть в эту область.
Госпожа Мейснер вспыхнула, как мне показалось, от гнева.
— Сегодня мы обсуждаем волков, мисс Ринальди.
Мия, казалось, ничего не имела против того, что ее слегка
пожурили. Когда класс разбился на пары для выполнения заданий, она в основном
поглядывала на нас и хихикала. Наша связь позволила мне почувствовать, что в
сознании Лиссы все чаще вспыхивает образ убитой лисы и это ее очень
расстраивает.
