— Не беспокойся, — сказала я ей. — Я найду
способ…
— Лисса! — прервал кто-то меня.
Мы обе подняли взгляд и увидели стоящего около наших парт
Ральфа Саркози, с этой его фирменной тупой улыбкой на лице. Возникло ощущение,
что он оказался здесь, подзадоренный своими дружками.
— Ну, признайся, — продолжал он. — Это ты
убила лису. Пыталась убедить Кирову, будто ты не в своем уме и поэтому делать
тут тебе нечего.
— Пошел ты! — тихо сказала я.
— Вместе с тобой? Куда угодно.
— Да на фиг ты мне сдался!
— Ой-ой-ой! Надо же, как ты изменилась. Насколько я
помню, ты не слишком разборчива в том, перед кем обнажаться.
— А насколько я помню, ты обнаженных людей только в
Интернете и видел.
Он наклонил голову набок подчеркнуто трагическим жестом.
— А, я наконец врубился: это сделала ты? — Он
перевел взгляд с меня на Лиссу и обратно. — Она велела тебе убить лису?
Что-то вроде лесбиянского колдовс… Ой!
Ральфа охватило пламя.
Я вскочила и оттолкнула Лиссу подальше, что было нелегко,
поскольку мы сидели за партами. В результате мы обе шлепнулись на пол. Вопли —
в особенности Ральфа — сотрясали класс и госпожа Мейснер бросилась за
огнетушителем.
И потом так же неожиданно пламя исчезло. Ральф все еще
кричал и охлопывал себя, но на нем не было никаких ожогов. Единственным
признаком только что происшедшего был запах дыма в воздухе.
На несколько мгновений класс замер, пытаясь сложить вместе
кусочки головоломки. Специализация каждого мороя известна всем, и, обежав
взглядом класс, я выделила троих, чья стихия огонь: Ральф, его друг Джейкоб и…
Кристиан Озера.
Сам Ральф не стал бы себя воспламенять, Джейкоб тоже, так
что виновник был очевиден. Тот факт, что Кристиан истерически хохотал, тем
более свидетельствовал об этом.
Физиономия госпожи Мейснер сменила цвет с красного на
темно-багровый.
— Мистер Озера! — закричала она. — Как вы
посмели… Как у вас только возникла идея… Немедленно отправляйтесь в офис
директрисы Кировой!
Кристиан, с подчеркнуто безразличным видом, но по-прежнему с
ухмылкой, встал и закинул рюкзак на плечо.
— Конечно, госпожа Мейснер.
По дороге к выходу он прошел мимо Ральфа, и тот испуганно
отпрянул. Остальные пристально наблюдали за ними, открыв рты.
Госпожа Мейснер попыталась вернуть класс к нормальным
учебным занятиям, но это оказалось пустой тратой времени. Все, не умолкая,
обсуждали происшедшее. Инцидент шокировал на нескольких уровнях Во-первых,
никто никогда не видел заклинания такого типа в действии: сильный огонь,
который на самом деле не жжет. Во-вторых, Кристиан применил его не в порядке
защиты — он напал на другого человека. Морои никогда так не поступают. Они
считают, что магия предназначена для того, чтобы обихаживать землю и помогать людям
жить. Она никогда, ни при каких обстоятельствах не использовалась как оружие.
Преподаватели магии не учили такого рода заклинаниям, не думаю, что они даже
знали их. И наконец, самое бредовое — это сделал именно Кристиан, на которого
всем вообще было плевать.
Похоже, кто-то и сейчас знал заклинания нападения, и, хотя
выражение ужаса на лице Ральфа доставляло удовольствие, до меня внезапно дошло,
что Кристиан настоящий псих.
— Лисс — сказала я, когда мы покидали класс, —
пожалуйста, убеди меня, что вы с ним больше не общались.
Благодаря нашей связи я ощутила быстро промелькнувшее
чувство вины, оно послужило ответом лучше любых слов.
— Лисс!
Я схватила ее за руку
— Совсем немного, — смущенно ответила она — На
самом деле он нормальный…
— Нормальный? Нормальный? — Люди в коридоре
таращились на нас, и я поняла, что практически кричу. — У него крыша
поехала! Он поджег Ральфа Мне казалось, мы приняли решение, что ты больше не
будешь с ним встречаться.
— Ты приняла такое решение, Роза, не я.
В ее голосе звенело напряжение, которого я давно не слышала.
— Что происходит? Ты… Ты знала?
— Нет! — воскликнула она. — Господи! Она
бросила на меня раздраженный взгляд. — Не все думают и поступают как ты.
Эти слова заставили меня вздрогнуть. Потом мы заметили, что
мимо проходит Мия. Нашего разговора она не слышала, но уловила общий его тон.
На ее лице заиграла лицемерная улыбка.
— Огорчения в раю?
— Поищи лучше свою соску-пустышку и заткнись к чертям
собачьим, — рявкнула я, не рассчитывая на ответ.
Челюсть у нее отвисла, а губы обиженно поджались.
Мы продолжили путь в молчании, а потом Лисса расхохоталась.
И это рассеяло возникшее между нами напряжение.
— Роза…
Сейчас ее голос звучал гораздо мягче.
— Лисса, он опасен. Он мне не нравится. Пожалуйста,
будь осторожна.
Она коснулась моей руки.
— Ты не забыла? Я вообще человек осторожный. А
безрассудство — по твоей части.
— Я от всей души надеялась, что дело попрежнему обстоит
именно так.
Однако позже, после школы, меня одолели сомнения. Я сидела в
своей комнате, делала домашние задания и вдруг ощутила ручеек эмоций, который
мог исходить только от Лиссы. Забыв об уроках, я уставилась в пространство,
стараясь получить более детализированное представление о том, что с ней
происходит. Если когда-либо и требовалось проскользнуть в ее голову, то именно
сейчас, но я не умела контролировать этот процесс.
Нахмурившись, я стала думать о том, отчего обычно возникал
такого рода контакт. Как правило, она испытывала настолько сильные эмоции, что
они буквально врывались в мое сознание. Чтобы противиться этому, мне
приходилось воздвигать и поддерживать что-то вроде ментальной стены.
Сосредоточившись на Лиссе, я постаралась убрать эту стену,
задышала глубоко и ровно, очистила сознание. Мои мысли не имеют значения,
только ее. Я должна открыть себя ей и позволить связи возникнуть.
Я никогда не делала ничего подобного прежде, у меня даже на
медитацию не хватало терпения. Однако сейчас необходимость связаться с ней была
так сильна, что я глубоко расслабилась и полностью сосредоточилась на одном. Я
должна узнать, что с ней происходит, и спустя несколько мгновений мои усилия
оправдали себя. Я оказалась внутри ее.
Девять
Я ворвалась в ее разум, снова видя и напрямую воспринимая
то, что происходило вокруг нее. Мои худшие опасения подтвердились: она опять
прокралась на церковный чердак. Как и в прошлый раз, ничто ей не помешало.
«Господи Всемогущий, — подумала я, — неужели этот
священник не может позаботиться об охране собственной церкви?»
