После урока Джесси нашел меня. На лице его читалась тревога.
— Эй… ну… насчет этой записки… ты же знаешь, я тут ни
при чем. Если мистер Беликов узнает о ней… ты ведь объяснишь ему? В смысле,
скажешь, что я не…
— Ага, ага. — прервала я его. — Успокойся,
тебе ничто не угрожает.
Стоя рядом со мной, Лисса смотрела, как он покидает класс.
Вспомнив, с какой легкостью Дмитрий вышвырнул его вчера — и о его явной
трусости, — я не смогла удержаться от замечания.
— Знаешь, Джесси, оказывается, не такой сексапильный,
как я раньше думала.
Она лишь рассмеялась.
— Тебе лучше уйти. А мне предстоит мыть парты.
Ну я и ушла к себе в комнату. По дороге я проходила мимо
небольших групп учеников во дворе. Вот везучие! Хотелось бы и мне иметь
свободное время для общения.
— Нет, это правда, — произнес уверенный гоюс.
Камилла Конта. Красивая, популярная, из одной из самых престижных
семей клана Конта. До нашего побега они с Лиссой дружили — в том смысле, как
две влиятельные силы неусыпно приглядывают друг за другом.
— Они, похоже, чистят туалеты и все такое.
— О господи! — воскликнула ее подруга. — На
месте Мии я умерла бы.
Я улыбнулась. По-видимому, Джесси умолчал не обо всем, что
произошло прошлым вечером. К несчастью, следующий подслушанный разговор
вдребезги разбил мое ощущение триумфа.
— …слышала, что она была еще жива. Типа, дергалась на
ее постели.
— Это так вульгарно. Зачем ее оставили там?
— Не знаю. Зачем ее убили, прежде всего?
— Как думаешь, Ральф прав? Она и Роза сделали это,
чтобы их вышвырнули…
Увидев меня, они смолкли.
Нахмурившись, я пересекала двор. «Еще жива. Еще жива».
Я отказывалась обсуждать с Лиссой схожесть истории с лисой и
того, что произошло два года назад. Отказывалась верить, что тут есть какая-то
связь, и не хотела, чтобы Лисса так думала.
И все же не могла перестать думать об этом инциденте не
только из-за того, что при одном воспоминании о нем мурашки бежали по коже, но
и потому, что он снова и снова возвращал меня к тому, что совсем недавно
произошло в ее комнате.
Как-то вечером мы удрали с последнего урока и отправились в
лес рядом с кампусом. За изящные, украшенные фальшивыми бриллиантами сандалии я
выменяла у Эбби Бадики бутылку персикового шнапса — безрассудно, да, но, если
вы живете в Монтане, особого выбора у вас нет, — которая досталась ей
неизвестным образом. Лисса неодобрительно покачала головой, когда я предложила
сбежать с урока, чтобы распить бутылку где-нибудь подальше от людских глаз, но
в итоге согласилась. Как всегда.
Мы уселись на бревне рядом с топким, заросшим травой
болотом. Серебряный месяц отбрасывал совсем мало света, но для вампира и наполовину
вампира его хватало. Мы передавали бутылку туда и обратно, и я расспрашивала
Лиссу об Аароне. По ее словам, в прошлый уик-энд у них был секс, и меня терзала
зависть из-за того, что она первой познала его.
— На что это похоже?
Она пожала плечами и отпила глоток.
— Не знаю Ничего особенного.
— Что значит — ничего особенного? В смыслe, земля не
разверзлась, планеты не выстроились в ряд и прочее в том же духе?
— Нет. — Она с трудом сдержала смех. —
Конечно нет.
Я не понимала, что ее развеселило, но чувствовала: она не
хочет говорить об этом. В то время наша связь уже начала возникать, и время от
времени ее эмоции просачивались в меня. Я сердито уставилась на бутылку.
— По-моему, эта штука совсем не действует. Алкоголя там
почти…
Послышался такой звук, будто в ближайших кустах что-то
движется. Я молниеносно вскочила и защитила Лиссу своим телом.
— Просто животное, — сказала она, когда в полной
тишине прошла минута. Это вовсе не означало, что нам ничто не угрожает. Школа
защищала нас от стригоев, но в окрестностях кампуса часто бродили дикие
животные, опасные сами по себе. Медведи. Пумы.
— Пошли, — сказала я — Нам лучше вернуться.
Мы отошли совсем недалеко, когда я снова услышала шелест и
кто-то преградил нам путь. Госпожа Карп. Мы замерли; я неловким движением
спрятала бутылку за спину. Легкая улыбка скользнула по ее лицу, и она протянула
ко мне руку. Я робко отдала ей бутылку, и она сунула ее под мышку. Развернулась
без единого слова и зашагала. Мы двинулись следом, прекрасно понимая, с какими
последствиями придется иметь дело.
— Думаете, никто не заметит, когда полкласса
отсутствуют? — спросила она спустя какое-то время.
— Полкласса?
— По-видимому, не вы одни решили сегодня сбежать.
Погода действует, надо полагать. Весенняя лихорадка.
Мы с Лиссой тащились за госпожой Карп. Я всегда
чувствовала себя с ней неловко с тех пор, как она исцелила мне руки. Ее
необъяснимое, параноидальное поведение приобрело в моих глазах некий странный
оттенок — гораздо более странный, чем прежде. Даже пугающий. И в последнее время
я не могла смотреть на нее, незамечая странных царапин на лбу. Обычно
темно-рыжие волосы прикрывали их, но не всегда. Иногда появлялись новые, а
старые, наоборот, исчезали. Справа раздался странный трепещущий звук. Мы все
остановились.
— Кто-то из ваших одноклассников, надо полагать, —
пробормотала госпожа Карп, повернув в сторону звука.
Однако, добравшись до места, мы обнаружили лежащую на земле
большую черную птицу. Птицы — как и большинство животных — мало значат для
меня, но даже я не могла не восхититься ее блестящими перьями и сильным клювом.
Она могла без труда выклевать кому-нибудь из нас глаз — если бы со всей
очевидностью не умирала. Еле заметно содрогнувшись в последний раз, птица
затихла.
— Кто это? Ворон? — спросила я.
— Да, — ответила госпожа Карп.
— Он мертв? — спросила Лисса.
Я пригляделась к птице.
— Да. Определенно мертв. Не дотрагивайся до него.
— Видимо, на него напала другая птица, — заметила
госпожа Карп. — Иногда они сражаются за территорию и ресурсы.
Лисса, с выражением сочувствия на лице опустилась на колени.
Меня это не удивило — она всегда питала слабость к животным. После того как я
подстроила знаменитое сражение между хомяком и раком-отшельником, она не один
день выговаривала мне. Лично я рассматривала сражение как проверку, кто из двух
достойных соперников сильнее, а она — как жестокое обращение с животными.
Исполненная сочувствия, она протянула к ворону руку.
— Лисс! — в ужасе воскликнула я. — Он
наверняка заразный.
