— Ты будешь не одна.
Ее захлестывали тревога, страх и другие эмоции. И все же в
итоге потребности тела взяли верх. Прошло немного времени, и ее глаза
закрылись, дыхание стало ровным, эмоциональный фон начал стихать.
Мне самой было не до отдыха — так бурлил в крови адреналин.
Примерно через час вернулась медсестра и сказала, что я должна уйти.
— Это невозможно, — ответила я. — Я обещала,
что не оставлю ее одну.
Медсестра была высокая даже для моройки с добрыми карими
глазами.
— Я побуду с ней.
Я скептически смотрела на нее.
— Обещаю, — добавила она.
Вернувшись к себе, я почувствовала, что тоже полностью
разбита, измотана страхом и волнением. На мгновение мне захотелось просто жить
нормальной жизнью и иметь нормальную лучшую подругу. Однако я тут же выбросила
эти мысли из головы. На самом деле никого вообще нельзя считать нормальным. И у
меня никогда не было подруги лучше Лиссы… но, господи, временами бывает так
трудно!
Я крепко проспала до утра. На первый урок пошла, чтобы
проверить — а вдруг слух о происшедшем ночью уже распространился? Выяснилось,
что разговоры о вчерашних событиях действительно велись, но, главным образом, о
королеве и приеме. О кролике никто ничего не знал. Как ни трудно в это
поверить, лично я почти забыла обо всех этих королевских штучках, они казались
такими незначительными на фоне того, что рядом существует некто, устроивший в
комнате Лиссы ужасный взрыв.
Тем не менее, по мере того как разворачивался день, я
заметила кое-что странное. Люди перестали таращиться на Лиссу и переключились
на меня. Плевать. Не обращая на них внимания, я порыскала вокруг и нашла Лиссу,
которая как раз заканчивала «кормление». Всякий раз, когда я видела, как ее рот
впивается в шею «кормильца», у меня возникало довольно странное чувство.
Струйки крови стекали в горло Лиссы, выделяясь на фоне ее бледной кожи.
«Кормилец», хоть и человек, был почти так же бледен, как морои, — из-за потери
крови. Он ничего не замечал, погрузившись в кайф от укуса вампира. Почувствовав
укол зависти, я решила, что пора лечиться.
— Как ты? — спросила позже, по дороге в класс.
На ней была блузка с длинными рукавами, прикрывающими
запястья.
— Ничего… Но я никак не могу перестать думать о
кролике. Это было ужасно. Он так и стоит у меня перед глазами. И то, что я
делала потом. — Она на мгновение зажмурилась, но тут же снова открыла
глаза. — О нас болтают.
— Знаю. Не обращай внимания.
— Ненавижу это! — возмущенно сказала она.
Волна мрачных чувств нахлынула на нее и благодаря нашей
связи передалась дальше, ко мне. Моя лучшая подруга была беззаботной доброй
девушкой. Она не должна испытывать подобные чувства.
— Ненавижу все эти сплетни. Глупость ужасная. Почему
все они такие поверхностные?
— Не обращай внимания, — успокаивающе повторила
я. — Самое разумное — вообще держаться от них подальше.
Однако не обращать внимания становилось все труднее.
Перешептывания и взгляды усиливались. На уроке поведения животных стало так плохо,
что я не могла сосредоточиться даже на предмете, который сейчас нравился мне
больше всего. Госпожа Мейснер рассказывала об эволюции, выживании сильнейших и
о том, как животные инстинктивно ищут пару с хорошими генами. Рассказ увлек
меня, но даже ей было все труднее вести урок, поскольку приходилось постоянно
покрикивать на учеников, добиваясь их внимания и тишины.
— Что-то происходит, — сказала я Лиссе на
перемене. — Не знаю что, но явно что-то новое.
— Что еще? Помимо того, что королева ненавидит меня.
Что еще может быть?
— Хотелось бы мне знать.
События достигли своего апогея на последнем уроке,
славянского искусства. Мы работали над индивидуальными проектами, и тут парень,
которого я едва знала, сделал мне почти непристойное предложение. Я ответила на
уровне — открытым текстом заявила ему, что он может с этим предложением
сделать. Он лишь рассмеялся.
— Брось. Роза. Я с удовольствием пущу тебе кровь.
Вокруг громко захихикали, и Мия бросила на нас насмешливый
взгляд.
— Постойте-ка, это ведь Роза раздает свою кровь?
Снова смех, еще больше. И тут до меня дошло. Я толкнула
Лиссу.
— Они знают.
— Знают что?
— О нас. О том, как ты… ну, как я «кормила» тебя, когда
мы были в бегах.
Она удивленно открыла рот.
— Откуда?
— А ты как думаешь? От твоего дружка Криигиана.
— Нет, — категорично заявила она. — Он не
стал бы болтать.
— А что, кто-нибудь еще знает?
Вера в Кристиана полыхала в ее глазах и эмоциях. Однако она
не знала того, что знала я. Она не знала, как вчера вечером я обманула его,
заставив поверить, что она его ненавидит. Какой непостоянный оказался парень!
Выдать наш наиглавнейший секрет — ну, один из них — вполне адекватная месть.
Может, и кролика он убил. В конце концов, это произошло спустя всего пару часов
после нашего с ним разговора.
Не дожидаясь ее протестов, я зашагала на другую сторону
класса, туда, где сидел Кристиан, в полном одиночестве, как обычно. Лисса пошла
следом за мной. Не заботясь о том, что нас видят, я наклонилась к нему так
близко, что мое лицо оказалось всего в нескольких дюймах от его.
— Я убью тебя.
Его взгляд метнулся к Лиссе, слабая тень желания мелькнула в
глазах, но лицо ту же приняло хмурое выражение.
— Почему? Разве это не добавляет чести стражу?
— Хватит выделываться, — совсем тихо сказала
я. — Ты разболтал. Разболтал о том, как я «кормила» Лиссу.
— Скажи ей! — в отчаянии вмешалась Лисса. —
Скажи, что она ошибается!
Кристиан перевел взгляд с меня на нее. Они уставились друг
на друга, и я почувствовала такую мощную волну взаимного притяжения, что она,
фигурально выражаясь, чуть не сбила меня с ног. Сердце Лиссы буквально таяло, и
он испытывал по отношению к ней те же чувства, это было очевидно для меня, но
не для Лиссы, поскольку он все еще смотрел на нее сердито.
— Можешь больше не притворяться, знаешь ли, —
сказал он наконец.
Влечение растаяло, тон Кристиана вызвал у Лиссы ощущение
потрясения и обиды.
— Я… что? В каком смысле… притворяться?
— Сама знаешь в каком. Просто прекрати. Не трудись зря.
Лисса смотрела на него широко распахнутыми глазами, в
которых плескалась боль. Ей даже в голову не приходило, что я наехала на него
вчера вечером. Тем более ей не приходило в голову, что он поверил, будто она
терпеть его не может.
