— Теперь уже ничего не поделаешь, — вздохнула я.
— Роза…
— Забудь, Лисса. Что сделано, то сделано.
Некоторое время она внимательно вглядывалась в мое лицо.
— Давно я не видела, как ты плачешь.
— Я не плакала.
Душевная боль и сострадание — вот чувства, которые хлынули в
меня через нашу связь.
— Нельзя, чтобы она так поступала с тобой.
Я рассмеялась с оттенком горечи, отчасти удивленная чувством
собственной беспомощности.
— Но ведь поступила же. Она говорила, что отомстит мне
и я не смогу защитить тебя. Ну, так оно и есть. Стоит мне теперь войти в класс…
Внутри возникло отвратительное, тошнотворное ощущение. Я
подумала о друзьях и том уважении, которое сумела заслужить, несмотря на нашу
более чем скромную роль. Теперь от этого не останется и следа. Отмыться от
такой грязи невозможно, по крайней мере в среде мороев. Если тебя заклеймили
как «кровавую шлюху», ею ты и останешься. И хуже всего: какой-то темной тайной
части меня нравилось быть побежденной.
— Ты не должна и дальше все время кидаться на мою
защиту, — сказала Лисса.
Я засмеялась.
— Это моя работа. Я надеюсь стать твоим стражем.
— Понимаю, но я имею в виду — таким образом. Ты не
должна страдать из-за меня. Не должна постоянно присматривать за мной. А ты
всегда именно так и делаешь. Ты увезла меня отсюда. Ты заботилась обо всем,
когда мы были предоставлены сами себе. И даже после возвращения сюда… ты всегда
берешь всю работу на себя. Каждый раз, когда я теряю самообладание — как
сегодня ночью, — ты тут как тут. Потому что я слабая. Не такая, как ты.
Я покачала головой.
— Это не важно. Такая у меня работа. Я ничего не имею
против.
— Да, но смотри, что получается. Я — вот на кого Мия
по-настоящему злится… хотя я и не понимаю почему. Ну, не важно. Это нужно
прекратить. Теперь я буду защищать тебя.
В ней появились решимость и удивительная уверенность,
напомнившая мне ту Лиссу, которую я знала до аварии. Одновременно я
почувствовала в ней что-то еще — что-то более темное, ощущение затаенного
гнева. Это я тоже видела в ней прежде — и мне оно не нравилось. Я не хотела,
чтобы снова ожила эта сторона ее натуры, я хотела одного — чтобы она была в
безопасности.
— Лисса, ты не можешь защищать меня.
— Могу! — страстно воскликнула она. —
Существует кое-что, чего Мия хочет сильнее, чем навредить тебе и мне. Она хочет
быть принятой в среду королевских семей и чувствовать себя так, будто она одна
из них. Я могу лишить ее этого. — Она улыбнулась. — Я могу настроить
их против нее.
— Как?
— Поговорив с ними.
Ее глаза вспыхнули.
Этим вечером я явно соображала медленно, и поэтому до меня
не сразу дошло.
— Лисс… Нет. Нельзя использовать принуждение. Только не
здесь.
— Могу я в конце концов иметь хоть какую-то пользу от
этой своей дурацкой силы?
«Чем больше она использует свои способности, тем хуже.
Останови ее, Роза. Останови ее до того, как они заметят и уничтожат ее тоже.
Увези ее отсюда».
— Лисс, если тебя поймают…
В дверь просунул голову Дмитрий.
— Роза, тебе нужно вернуться, пока никто не заметил.
Я бросила на Лиссу панический взгляд, но она уже уходила.
— На этот раз я позабочусь обо всем, Роза. Обо всем.
Тринадцать
Последствия распущенной Джесси и Ральфом лжи оказались
примерно настолько неприятны, как я и ожидала. Единственным способом выжить
было игнорировать всех и все. Это позволяло не сойти с ума — и то
едва-едва, — но ужасно претило мне. Такое чувство, будто я все время
сдерживаю слезы Аппетит пропал, спала я тоже скверно.
Тем не менее, как ни плохо мне приходилось, я гораздо больше
тревожилась из-за Лиссы. Она выполняла свое обещание изменить положение вещей.
Дело продвигалось медленно, но верно. То один, то другой член какой-нибудь
королевской семьи, а иногда и по двое подходили к ней во время ланча или в
классе и приветствовали ее. Она отвечала им ослепительной улыбкой, смеялась и
разговаривала, как с лучшими друзьями.
Поначалу я не понимала как она добивается своего. Она
сказала, что будет использовать принуждение, чтобы расположить к себе других
членов королевских семей и настроить их против Мии. Но я не видела, чтобы она
это делала. Возможно, конечно, что она добивалась расположения людей без всякого
принуждения. В конце концов, она была умная, славная и где-то даже забавная.
Любому могла понравиться. Однако что-то подсказывало мне, что она завоевывает
дружбу не старомодным способом, и в итоге, поломав голову, я поняла, что к
чему.
Она не использовала принуждение, если я находилась
поблизости. Мы виделись с ней очень незначительную часть дня, она знала, что я
не одобряю, когда она прибегает к своей силе, и потому делала это, лишь когда
меня не было рядом.
Спустя несколько дней тайного принуждения я поняла, что мне
нужно сделать: снова проникнуть в ее голову. По собственному желанию. Один раз
получилось, значит, получится и еще. По крайней мере, так я внушала себе, сидя
как-то днем на уроке Стэна. Но это оказалось совсем не так легко, как я думала,
отчасти потому, что я была слишком взвинчена, чтобы расслабиться и открыть себя
ее мыслям. Еще у меня вызывал беспокойство тот факт, что сейчас она чувствовала
себя относительно спокойно, а проникнуть в ее голову легче удавалось тогда,
когда в ней кипели эмоции.
Тем не менее я поступила в точности как в прошлый раз, когда
подглядывала за ней и Кристианом. Медитация. Медленное дыхание. Глаза закрыты.
Сосредоточиться по-прежнему трудно, но в конце концов я сумела переместиться,
проскользнуть в ее голову и увидеть мир ее глазами. Шел урок американской
литературы, время самостоятельной работы, но она, как и большинство учеников,
не занималась делом. Они с Камиллой Контой прислонились к стене в дальнем конце
класса и негромко разговаривали.
— Это неприлично, — решительно говорила Камилла,
хмурое выражение портило ее хорошенькое лицо. На ней была голубая юбка из
чего-то вроде бархата, достаточно короткая, чтобы демонстрировать длинные ноги
и поставить под сомнение ее вкус. — Если вы делали это раньше, ничего удивительного,
что у нее возникло привыкание и она позволила это Джесси.
— Она не позволяла этого Джесси, — убежденно
ответила Лисса — И у нас не было ничего похожего на секс. Просто никаких других
«кормильцев» мы не имели, вот и все. — Лисса полностью сосредоточилась на
Камилле и улыбнулась ей. — Ничего страшного. Все слишком остро реагируют.
Камилла выглядела так, словно всерьез сомневается в этом, но
чем дольше она смотрела на Лиссу, тем больше рассеянным делался ее взгляд. В
конце он совсем ничего не выражал.
