— Правильно? — нежным, как шелк, голосом спросила
Лисса. — В этом нет ничего страшного.
Камилла снова нахмурилась, пытаясь стряхнуть с себя
принуждение. Сам факт того, что дело зашло так далеко, был совершенно
невероятен. Как заметил Кристиан, использовать принуждение по отношению к
мороям — дело неслыханное. Камилла, несмотря на свой волевой характер,
проиграла сражение.
— Да, — медленно сказала она. — На самом деле
в этом нет ничего страшного. И Джесси лжет.
Камилла кивнула.
— Определенно лжет.
Душевное напряжение выжигало Лиссу изнутри, когда она
прибегала к принуждению. Сейчас оно потребовало от нее значительных усилий, а
ведь она еще не закончила.
— Что вы делаете сегодня вечером?
— Мы с Карли собираемся в ее комнате изучать тест
Маттесона.
— Пригласите меня.
Камилла задумалась.
— Хочешь изучать его с нами?
— Конечно, — ответила Лисса и улыбнулась.
Камилла улыбнулась в ответ.
Лисса прекратила принуждение, и волна головокружения
нахлынула на нее. Она почувствовала слабость. Камилла оглянулась, как бы в удивлении,
но потом стряхнула с себя это необычное ощущение.
— Ну, значит, увидимся после обеда.
— Увидимся.
Когда Камилла отошла, Лисса подняла руки, чтобы связать
волосы в «конский хвост». Пальцы слегка дрожали и не могли аккуратно захватить
все волосы, но тут внезапно другие руки помогли ей, собрав их. Она резко
обернулась, увидела перед собой льдисто-голубые глаза Кристиана и отпрянула от
него.
— Не трогай меня! — воскликнула она с содроганием.
Он наградил ее своей ленивой, слегка кривой улыбкой и откинул
с лица пряди непокорных черных волос.
— Ты просишь или приказываешь?
— Заткнись!
Она оглянулась по сторонам, избегая его взгляда и желая
убедиться, что никто не видит их вместе.
— В чем проблема? Беспокоишься о том, что подумают твои
рабы, увидев, как ты разговариваешь со мной?
— Они мои друзья, — возразила она.
— Ах, ну да, конечно. Судя по тому, что я видел,
Камилла зачем-то тебе нужна. Друзья до гроба.
Он скрестил на груди руки, и, несмотря на всю свою злость,
она не смогла не отметить, как красиво его серебристо-серая рубашка оттеняет
темные волосы и голубые глаза.
— Она, по крайней мере, не такая, как ты. Не
притворяется моим другом, а потом не перестает вдруг замечать меня без всякой
причины.
По его лицу скользнуло выражение неуверенности. С тех пор как
я накричала на него после приема, между ними нарастали напряженность и
раздражение. Поверив моим словам, Кристиан перестал разговаривать с ней, а если
она пыталась завязать разговор, вел себя очень грубо. Теперь, спустя неделю,
она, чувствуя себя обиженной и сбитой с толку, оставила все попытки наладить с
ним контакт. Ситуация становилась все хуже и хуже.
Сейчас, глядя на него глазами Лиссы, я видела, что он все
еще неравнодушен к ней. Тем не менее была задета его гордость, и он не
собирался демонстрировать слабость.
— Правда? — злым голосом спросил он — А я-то
думал, что именно так королевские особы и ведут себя. Ты, по крайней мере, в
этом преуспела. Или, может, ты просто используешь принуждение, чтобы заставить
меня думать о тебе как о двуличной суке. А на самом деле ты вовсе не такая,
хотя я сильно сомневаюсь в этом.
При слове «принуждение» Лисса вспыхнула, снова обеспокоенно
оглянулась по сторонам, но решила не доставлять ему удовольствия продолжать
спор. Просто бросила на Кристиана последний сердитый взгляд, метнулась через
весь класс и присоединилась к группе мороев, корпевших над своими заданиями.
Вернувшись в себя, я тупо оглядела класс, пытаясь
разобраться в том, что видела. Какой-то крошечной, крошечной частью души я
начала сочувствовать Кристиану. Но это была такая крошечная часть, что
игнорировать ее не составляло труда.
Утром на следующий день я отправилась на тренировку с
Дмитрием. Теперь наши занятия стали самой любимой моей частью дня, в какой-то
степени из-за моей глупой влюбленности в него, но еще и потому, что при этом
рядом не было посторонних.
Как обычно, мы начали с пробежки, и он бежал со мной,
спокойно, почти мягко давая инструкции, видимо, из опасения еще больше
расстроить меня. Он знал о слухах, но никогда не заговаривал об этом.
По окончании пробежки он позволил мне нападать на него с
любым самодельным оружием, которое оказалось под рукой. К собственному
удивлению, я сумела нанести ему несколько ударов, хотя они, похоже, причинили
больше вреда мне, чем ему. В результате каждый раз после очередного удара я еле
удерживалась на ногах, а он даже не шелохнулся. Тем не менее я продолжала
бросаться на него с почти слепой яростью. Не знаю, с кем я по-настоящему
сражалась в эти мгновения: с Мией, Джесси или Ральфом. Может, со всеми сразу.
В конце концов Дмитрий объявил конец тренировки. Когда мы
относили использованное снаряжение на склад, он глянул на мои руки и выругался
по-русски. К этому времени я уже узнавалa эти слова, но он отказывался
объяснить, что они означают.
— Где твои перчатки?
Я глянула на свои руки. Сегодня они выглядели даже хуже, чем
в прежние дни. От холода кожа огрубела и пошла трещинами, некоторые из них
кровоточили. Кое-где появились волдыри.
— У меня нет перчаток. В Портленде в них не было нужды.
Он снова выругался, заставил сесть в кресло, а сам достал
«аптечку». Стирая влажной тканью кровь, он сердито сказал:
— Будут у тебя перчатки.
Я перевела взгляд на свои несчастные руки.
— Это только начало?
— Начало чего?
— Превращения меня в Альберту В нее и… во всех других
женщин-стражей. Они жесткие и мускулистые. Постоянно тренироваться, да еще по
большей части на свежем воздухе — где уж тут выглядеть хорошенькой. — Я
помолчала. — Такая… такая жизнь… разрушает их. Я имею в виду внешний вид.
Он поднял на меня взгляд теплых карих глаз, и в груди все
сжалось. Проклятье! Нужно как-то справиться со своими чувствами к нему.
— С тобой этого не произойдет. Ты слишком..
Он заколебался, подыскивая нужное слово, я мысленно
перебирала возможности. Божественная. Убийственно сексуальная. Наконец он
сдался и просто повторил:
— С тобой этого не произойдет.
И снова занялся моими руками. Интересно, он считает меня
хорошенькой? Я всегда была уверена в том впечатлении, какое произвожу на парней
своего возраста, но что касается Дмитрия… Я не знала. Напряжение в груди
нарастало.
