И все же какая-то часть меня не хотела сдаваться без борьбы.
— Лисса, — прошептала я, плотно
зажмурившись. — Я должны рассказать тебе что-то о Лиссе. Но не могу…
вспомнить… у меня такое странное чувство…
— Понимаю. — Все еще лежа на мне, он прижался
щекой к моему лбу. — Что-то… Что-то здесь… — Он отодвинулся, и я
открыла глаза. — В этом ожерелье. Это то, которое тебе подарил Виктор?
Я кивнула; по глазам было видно, как в нем медленно и вяло
пробуждается мыслительный процесс. Сделав глубокий вдох, он убрал руку с моего
бедра и отодвинулся.
— Что ты делаешь? — воскликнула я — Вернись…
С таким видом, будто ему хотелось этого больше всего на
свете, он выбрался из постели, унося с собой ожерелье. Казалось, будто при этом
он отрывает часть меня, но одновременно возникло необыкновенно пугающее
ощущение пробуждения. Теперь я могла думать ясно, а не под воздействием тела с
его порывами.
С другой стороны, на лице Дмитрия все еще сохранялось
выражение животной страсти, казалось, ему стоило невероятных усилий просто
отойти от меня. Одной рукой он открыл окно. Холодный ветер ворвался внутрь, и,
пытаясь согреться, я потерла ладонями предплечья.
— Что ты собираешься?.. — Ответ пришел прежде, чем
прозвучал вопрос. Я спрыгнула с постели как раз в тот момент, когда ожерелье
вылетело за окно. — Нет! Ты знаешь, сколько оно?..
Ожерелье исчезло, и теперь я не чувствовала себя так, будто
просыпаюсь. Теперь я проснулась.
И потрясенно оглянулась. Комната Дмитрия. Мы обнажены.
Постель в беспорядке.
Однако все это было ничто по сравнению с тем, что произошло
дальше.
— Лисса! — воскликнула я.
Все вернулось — воспоминания и чувства более того, ее долго
сдерживаемые чем-то эмоции нахлынули на меня с потрясающей силой. Ужас.
Невероятный ужас. Эмоции были настолько сильны, что так и притягивали меня в ее
голову, но этого я не могла допустить. Не сейчас. Я боролась с нею, потому что
должна оставаться здесь. Торопясь и сбиваясь, я рассказала Дмитрию обо всем,
что произошло.
Я еще не закончила, а он уже начал одеваться и выглядел при
этом как могущественный бог. Велел мне одеться и бросил хлопчатобумажную
рубашку с надписью на кириллице, чтобы надеть ее поверх мало что прикрывающего
платья.
Спускаться по лестнице было нелегко; на этот раз Дмитрий не
замедлил шага ради меня. Оказавшись внизу, он вызвал кого надо и прокричал
приказы. Вскоре после этого мы с ним оказались в главном офисе стражей. Там уже
собрались Кирова, другие учителя и большинство стражей кампуса, которые,
казалось, говорили все сразу. И все это время я ощущала страх Лиссы,
чувствовала, что она удаляется все дальше и дальше.
Я закричала, чтобы они поторопились и предприняли
что-нибудь, но, за исключением Дмитрия, никто не верил моему рассказу о ее
похищении, пока кто-то не привел из церкви Кристиана и выяснилось, что на
территории кампуса Лиссы нет.
Кристиан пошатывался, его поддерживали два стража. Вскоре
появилась доктор Олендзки, осмотрела его и смыла с затылка кровь.
«Ну наконец-то дело сдвинется с мертвой точки», —
подумала я.
— Сколько там было стригоев? — спросил меня
какой-то страж.
— Как, черт побери, они сюда проникли? —
пробормотал другой.
Я вытаращилась на них.
— Что? Это были не стригои.
Все уставились на меня.
— Кто же еще мог забрать ее? — Госпожа Кирова
поджала губы. — Наверно, вы видели все это искаженно.
— Нет. Я уверена. Это были… были… стражи.
— Она права, — невнятно произнес Кристиан. Пока
доктор обрабатывала его затылок, он время от времени вздрагивал.
— Стражи. Немыслимо! — воскликнут кто-то.
— Не школьные стражи. — Я потерла лоб, стараясь
удержаться от того, чтобы ускользнуть в Лиссу. Мое раздражение
нарастало. — Вы собираетесь шевелиться? Ее увозят все дальше!
— Вы утверждаете, что ее похитили нанятые кем-то
стражи?
Судя по тону Кировой, она считала, что я шучу!
— Да, — ответила я сквозь стиснутые зубы. —
Они…
Медленно, осторожно я мысленно перестала сдерживать себя и
проскользнула в тело Лиссы. Я сидела в машине, дорогой машине с затемненными
стеклами, пропускающими совсем мало света. Может, в Академии сейчас и «ночь»,
но для всего света белый день. Машину вел один из стражей, которых я видела в
церкви, другой сидел впереди, рядом с ним… и я его узнала. Спиридон. Лисса
сидела сзади со связанными руками, рядом с ней еще один страж, а с другой стороны…
— Они работают на Виктора Дашкова, — задыхаясь,
сказала я, снова сфокусировав внимание на Кировой и остальных. — Это его
стражи.
— Принц Виктор Дашков? — фыркнул один из стражей.
Можно подумать, существовал какой-то другой чертов Виктор
Дашков.
— Пожалуйста, — простонала я, стиснув руками
голову. Делайте что-нибудь. Они уже далеко Они на… В моем сознании на мгновение
вспыхнул вид из окна машины. — Они на восемьдесят третьем. Едут на юг.
— Уже на восемьдесят третьем? В таком случае, как же
давно они уехали? Почему вы не пришли раньше?
Мой взгляд с тревогой метнулся к Дмитрию.
— Заклинание принуждения — медленно сказал
Дмитрий. — Заклинание принуждения в ожерелье с кулоном, которое он подарил
ей. Оно заставило ее напасть на меня.
— Никто не может использовать принуждение такого
рода! — воскликнула Кирова — Этого не происходило века.
— Ну, кто-то может. К тому моменту, когда я одолел его
и в конце концов снял ожерелье, было потеряно много времени.
Дмитрий произнес все это с совершенно бесстрастным лицом;
никто не поставил его слова под сомнение. И наконец-то все завертелось. Брать
меня с собой они не хотели{1}, но Дмитрий настоял, понимая, что я могу привести
их к Лиссе. Три команды стражей уселись в зловещие черные внедорожники. Я ехала
в первом, рядом с Дмитрием, который правил. Минута проходила за минутой.
Заговорили мы только раз, когда я сообщила очередные новости:
— Они все еще на восемьдесят третьем… но скоро свернут.
Едут не очень быстро. Не хотят, чтобы их задержали за превышение скорости.
Он кивнул, не отрывая взгляда от дороги. Он-то определенно
ехал очень быстро.
Искоса глядя на него, я проиграла в уме недавние события,
внутренним взором снова увидев все — как он смотрел на меня, как целовал.
Что это было? Иллюзия? Трюк? Когда мы шли к машине, он сказал
мне, что в ожерелье действительно было заклинание принуждения, —
принуждения к страсти. Я никогда не слышала ни о чем подобном и попросила
объяснить подробнее. Он просто ответил, что это тип магии земли, которую
практиковали когда-то, но потом перестали.
