— Они поворачивают, — сказала я. — Не вижу
названия дороги, но узнаю ее, когда мы окажемся рядом.
Дмитрий проворчал, что понял, а я откинулась на сиденье.
Значило ли произошедшее что-то для него? Для меня —
определенно значило, и много.
— Вот, — сказала я двадцать минут спустя, кивнув
на ухабистую дорогу, куда свернула машина Виктора, немощеную, покрытую гравием.
В этих условиях внедорожники имели преимущество перед его
роскошным автомобилем. Мы ехали в молчании, только гравий хрустел под шинами.
За окнами вздымались клубы пыли, вихрем кружась вокруг нас.
— Они снова поворачивают.
Они уезжали все дальше и дальше от автострад, и мы, следуя
моим инструкциям, ехали за ними. В конце концов я почувствовала, что машина
Виктора остановилась.
Рядом небольшая хижина, — сказала я. — Они
ведут ее…
— Зачем вы делаете все это? Что происходит?
Лисса. Съежившаяся от страха. Выброс эмоций снова втянул
меня в нее.
— Пошли, дитя, — сказал Виктор и направился к
хижине, опираясь на трость.
Один из его стражей распахнул дверь. Второй втолкнул Лиссу
внутрь и усадил в кресло рядом с маленьким столиком. Там было холодно, в
особенности если учесть что на ней лишь розовое платье. Виктор уселся напротив.
Она начала подниматься, но страж бросил на нее предостерегающий взгляд.
— Неужели ты думаешь, что я причиню тебе серьезный
вред?
— Что вы сделали с Кристианом? — воскликнула она,
игнорируя его вопрос. — Он умер?
— Мальчик Озера? То, что произошло, не входило в мои
намерения. У нас и в мыслях не было, что он окажется там. Мы рассчитывали
застать тебя одну, а потом убедить всех, что ты снова сбежала. И даже уже начал
и распускать об этом слухи.
Мы? Я вспомнила, о чем на этой неделе рассказывала мне…
Наталья.
— И что теперь? — Он вздохнул, жестом беспомощности
разведя руки. — Не знаю. Не думаю, что твое исчезновение свяжут с нами,
даже если они не поверят, что ты сбежала. Роза — вот самая большая помеха. Мы
намеревались… избавиться от нее. Тогда все подумали бы, что она тоже сбежала.
Однако спектакль, который она устроила на танцах, сделал такой ход невозможным,
но на всякий случай у меня был разработан другой план, который всерьез должен
отвлечь ее на некоторое время… скорее всего, до завтрашнего утра. Придется
разобраться с ней чуть позже.
Он не рассчитывал, что Дмитрий догадается о заклинании.
Думал, для этого мы будем слишком заняты. Всю ночь.
— Зачем? — спросила Лисса. — Зачем вы все это
затеяли?
Его зеленые глаза, так похожие на глаза ее отца, широко
распахнулись. Может, они и дальние родственники, но этот зеленый цвет с
оттенком нефрита присущ и Драгомирам, и Дашковым.
— Удивительно, что ты задаешь этот вопрос, дитя. Ты
нужна мне. Ты должна исцелить меня.
Двадцать два
— Исцелить вас?
«Исцелить его?» — эхом откликнулось в моем сознании.
— Ты — единственная возможность, — настойчиво
продолжал он. Единственная возможность справиться с моей болезнью. Я годами
наблюдал за тобой, пока наконец не обрел уверенность.
Лисса покачала головой.
— Не могу. Не умею делать ничего такого.
— Ты обладаешь невероятной исцеляющей силой. Никто даже
не представляет, насколько она велика.
— Не понимаю, о чем вы.
— Перестань, Василиса. Мне известно о вороне… Наталья
видела, как ты сделала это. Она кралась за вами. И я знаю, ты исцелила Розу.
Она поняла, что отрицать бесполезно.
— Это… Это совсем другое. Роза пострадала не так уж
сильно. Но вы… Мне не по силам справиться с синдромом Сандовского.
— Не так уж сильно? — рассмеялся он. — Я
говорю не о щиколотке, хотя и это было очень впечатляюще. Я говорю об
автомобильной аварии. Потому что, знаешь ли, ты права Роза «пострадала не так
уж сильно». Она просто умерла.
Слова повисли в воздухе, последовало молчание.
— Н-н-нет. Она выжила, — в конце концов удалось
произнести Лиссе.
— Нет. Ну да, выжила. Однако я прочел все медицинские
отчеты. Она не должна была выжить — учитывая, как сильно пострадала. Ты
исцелила ее. Вернула к жизни. — Он вздохнул тоскливо и устало. — Я
уже давно заподозрил, что ты умеешь делать такие вещи, и пытался создать
условия для повторения… эксперимента… чтобы оценить твои возможности.
Лисса потрясенно ахнула — до нее дошло, о чем он.
— Животные. Это ваших рук дело.
— С помощью Натальи.
— Как вы могли?
— Потому что должен был точно знать. Мне осталось жить
всего несколько недель, Василиса. Если ты в состоянии вернуть к жизни
покойника, то сможешь излечить и синдром Сандовского. Прежде чем увезти тебя, я
должен был убедиться, что ты способна исцелять по доброй воле, а не только в
состоянии паники.
— Зачем вы вообще увезли меня? — В душе Лиссы
вспыхнул гнев. — Вы почти мой дядя. — Если вы хотели, чтобы я сделала
это, и действительно думаете, что я могу… — Судя по звучанию ее голоса и
эмоциям, сама она не была уверена, что может исцелить его. — Тогда зачем
понадобилось похищать меня? Почему бы просто не попросить?
— Ведь здесь одним разом не обойдешься. Я потратил
много времени на выяснение того, кто ты такая, и, в частности, мне удалось
приобрести некоторые старые хроники… свитки, не попавшие в моройские музеи.
Когда я читал о том, на что способны обладающие духом…
— Обладающие чем?
— Духом. Это и есть твоя специализация.
— У меня нет никакой специализации! Вы сошли с ума.
— А откуда, по-твоему, исходит эта твоя сила? Дух —
просто еще одна стихия, и сейчас она есть у очень немногих.
Лисса еще не пришла в себя от самого факта похищения и идеи
того, что, возможно, после аварии она вернула меня из мертвых.
— Это не имеет смысла. Даже если такая стихия
встречается редко, я все равно должна была бы услышать о ней! Или о ком-то, у
кого она есть.
— Теперь практически никто не знает о духе. Все забыто.
Если кто-то специализируется в ней, окружающие не осознают этого. Думают, будто
у человека просто нет никакой специализации.
— Послушайте, если вы просто хотите заставить меня
почувствовать…
Она резко оборвала себя. Сердитая, испуганная, она тем не
менее была достаточно разумна, чтобы внезапно осознать суть его идеи о духе и
специализации.
— О бог мой! Владимир и госпожа Карп.
Виктор бросил на нее понимающий взгляд.
