— Мне страшно жаль, что ты так это видишь, — вздохнул Христос. — Если бы ты только позволил мне переубедить тебя!.. Ведь твоя страстность, твое безошибочное нравственное чутье и твоя чистота могли бы принести много пользы! Я знаю, что поначалу нам не избежать ошибок. Так приди и помоги их исправить! В целом свете не найдется для нас лучшего проводника, чем ты! Не разумнее ли согласиться на небольшой компромисс, войти внутрь и улучшить хоть что-то, нежели стоять снаружи и критиковать всех и вся?
— В один прекрасный день кто-нибудь обратит эти слова к тебе, и внутренности твои сведет болью и стыдом. А теперь оставь меня в покое. Поклоняться Богу — вот единственное призвание, о котором стоит задумываться.
И Христос оставил Иисуса в пустыне, и возвратился домой в Назарет.
Иосиф встречает сына
К тому времени Иосиф был очень стар. Увидев входящего в дом Христа, он принял его за своего первенца и, с трудом поднявшись на ноги, обнял его.
— Иисус! Милый мой мальчик! Где ты был? Я так по тебе скучал! Дурно с твоей стороны вот так взять и уйти прочь, не сказавшись мне!
— Это не Иисус, отец, это я, твой сын Христос, — промолвил юноша.
Иосиф отпрянул:
— А где же тогда Иисус? Я скучаю по нему. Как жаль, что он не здесь. Почему он ушел?
— Он в пустыне, делает то, что считает нужным, — отвечал Христос.
Огорчился Иосиф, ибо не знал, суждено ли ему встретиться с Иисусом. Ведь пустыня кишмя кишит опасностями, там что угодно может случиться.
Однако спустя некоторое время Иосиф услышал в городе молву о том, что Иисуса, дескать, видели на пути к дому. И приказал он устроить пышный пир, дабы отпраздновать возвращение сына. Христос же был в синагоге, когда до него дошли слухи, и выбежал вон, и упрекнул отца.
— Отец, почему устраиваешь ты пир ради Иисуса? Я — все время дома и никогда не преступал приказания твоего, и однако ж ты вовеки не затевал пира в мою честь. Иисус ушел прочь, никому не сказавшись, бросил на тебя всю работу; он вообще не думает ни о семье, ни о ком другом, кроме себя.
— Ну так ты же всегда со мною, и все мое твое, — отвечал Иосиф. — А когда кто-то возвращается после долгой отлучки, подобает устраивать праздничный пир.
И когда Иисус был еще далеко, Иосиф побежал ему навстречу, и пал ему на шею, и горячо целовал его. Порыв старика растрогал Иисуса, и тот молвил:
— Отец! Я согрешил пред тобою; дурно было с моей стороны уйти прочь, не сказавшись тебе. Я уже недостоин называться сыном твоим.
— Милый мой сын! Я думал, ты мертв, а ты — вот он, жив-здоров!
С этими словами Иосиф расцеловал его снова, и надел на него чистую одежду, и повел его на пир. Христос сердечно поздоровался с братом, но Иисус посмотрел на него так, словно знал, что именно Христос говорил отцу. Никто больше этого разговора не слышал и никто не видел, каким взглядом обменялись братья.
Начинается пастырство Иисуса
Вскорости пришли вести о том, что Иоанн Креститель арестован по приказу царя Ирода Антипы, сына того самого Ирода, который отдал приказ об избиении младенцев в Вифлееме. Этот царь отнял жену у своего брата Филиппа и сам женился на ней, грубо нарушив закон Моисеев, а Иоанн отважно обличал его во всеуслышание. Царь разгневался и велел бросить обличителя в темницу.
Это послужило как бы сигналом для Иисуса, и с того времени он начал проповедовать и учить в Капернауме и окрестных городах близ моря Галилейского. Подобно Иоанну, он велел людям покаяться в грехах, ибо приблизилось Царство Божье и вот-вот настанет. На многих слова его произвели впечатление, однако иные сочли его дерзким, ибо римским властям эти зажигательные речи явно не понравятся, равно как и вождям иудеев.
Вскоре к Иисусу начали стекаться ученики. Проходя однажды по берегу озера, он разговорился с двумя братьями, рыбаками по имени Петр и Андрей, что закидывали в воду сети.
— Идите со мной, — позвал Иисус, — будете ловцами мужей и жен вместо рыбы.
Видя, что эти двое пошли с ним, два других рыболова, именем Иаков и Иоанн, сыны Зеведеевы, оставили отца своего и тоже последовали за ним.
Очень скоро пронесся об Иисусе слух по всей округе, не только благодаря его речам, но еще и потому, что, куда бы он ни направился, везде, как рассказывали, случалось нечто примечательное. Так, например, вошел он однажды в дом Петра, и обнаружилось, что теща Петрова лежит в горячке. Иисус заговорил с нею, и горячка тотчас оставила ее, и поднялась теща, и стала подавать на стол. И сказали, что это чудо.
В другой раз был он в синагоге в Капернауме в день субботний, и вдруг какой-то человек закричал громким голосом:
— Зачем ты пришел сюда, Иисус Назарянин? Что ты такое делаешь? Оставь! Что тебе до нас? Или ты пришел нам на погибель? Знаю тебя, кто ты! Ты называешься Святым Божьим — вот ты кто такой, да?
Это был безобидный одержимый, один из тех несчастных созданий, что вопят и визжат, сами не понимая причины, и слышат голоса, и разговаривают с людьми, которых рядом нет.
Иисус невозмутимо посмотрел на него и молвил:
— Успокойся уже. Он ушел.
Человек замолчал и смущенно мялся на месте, словно вдруг очнулся от сна посреди огромной толпы. Впредь он не вопил, и говорили люди: это потому, что Иисус изгнал из него беса. Так множились слухи. Рассказывали, будто Иисус способен исцелить любой недуг и что нечистые духи бегут прочь по слову его.
Когда же вернулся он в Назарет, то вошел, по обыкновению своему, в день субботний в синагогу. И встал он читать, и подал ему служитель книгу пророка Исаии.
— Не сын ли это Иосифа-плотника? — прошептал один.
— Я слыхал, он проповедовал в Капернауме и творил чудеса, — тихо молвил другой.
— Ежели он из Назарета, так почему пошел совершать чудеса в Капернаум? — шепнул третий. — Лучше бы он остался здесь и принес пользу родному городу.
И прочел Иисус слова сперва из одной части книги, затем из другой:
— «Дух Господень на Мне; ибо Он помазал Меня благовествовать нищим. Он послал меня проповедовать пленным освобождение, слепым прозрение, отпустить измученных на свободу, проповедовать лето Господне благоприятное».
И отдал Иисус книгу служителю. Глаза всех в синагоге были устремлены на него, потому что не терпелось людям услышать, что он скажет.
— Вам нужен пророк, — рек он. — Более того: вам нужен чудотворец. Я слышал, о чем перешептывались в синагоге, когда я стоял перед вами. Вы хотите, чтобы я и здесь сделал все то, что, если верить молве, было в Капернауме. Что ж, эти слухи я тоже слышал, и у меня хватает здравого смысла им не верить. Подумайте головой! Иные из вас знают, кто я: Иисус, сын Иосифа-плотника, и здесь — мой родной город. А ведь никакой пророк не принимается в своем отечестве! Вот еще о чем поразмыслите, если вам кажется, будто вы заслуживаете чудес уже благодаря тому, кто вы есть: когда в земле Израильской сделался голод и дождя не выпадало три года, кому помог пророк Илия по повелению Господа? Вдове-израильтянке? Нет, вдове из Сарепты Сидонской. То есть чужеземке. Или вот разве не было прокаженных в Израиле при пророке Елисее? Было, и много. А кого он очистил? Неемана Сириянина. Думаете, того, кто вы есть, — довольно? Лучше бы задумались о том, что вы делаете.
