Тодд был смущен, но громадное облегчение сияло в его лихорадочно блестевших глазах.
— Но, но…
Мистер Хок подошел к кровати с другой стороны и склонился над сыном:
— Почему ты хотел убить его, Тодд? Что он тебе сделал?
— Он, он… — Тодд не мог продолжать.
— Он заставлял тебя страдать, верно? — медленно произнес Артур Карлтон Хок.
— Я никогда не рассказывал тебе! — закричал Тодд.
— Знаю, что не рассказывал. Ты всегда был в большей степени мужчиной, чем Оливер. С ним было не очень-то приятно иметь дело, верно? Он постоянно издевался над тобой, я прав?
Тодд вызывающе вздернул подбородок, его глаза засверкали.
— Ты издеваешься надо мной, отец. Ты делаешь это прямо сейчас — так, как всегда делал Оливер.
— Но я не издеваюсь над тобой, Тодд. Почему ты так думаешь?
— Я сейчас скажу тебе.
— Объясни мне, сын. Я не понимаю.
Стелла терялась в догадках, слушая этот странный разговор между отцом и сыном. Она сидела затаив дыхание, с замиранием сердца следя за развитием диалога.
— Это из-за того, что ты притворяешься, — настаивал Тодд. — Ты только что сказал, что с Оливером было неприятно иметь дело, но ты, должно быть, тогда думал иначе, отец. Ты часто проводил с ним время.
— И ты думаешь, что я предпочитал его тебе?
— Да. — Голос мальчика упал до шепота.
Глубоко задумавшись, его отец кивнул:
— Вот почему ты не хотел рассказать о том, что случилось. Верно? Ты думал, что я больше люблю твоего брата. Но ты был еще совсем маленьким мальчиком, а Оливер — достаточно большим и мог принимать участие в том, что я любил делать. Я очень хочу, чтобы все было по-другому. Поверь мне, Тодд. Ты гораздо лучше Оливера. Понимаешь ли ты это?
Тодд недоверчиво посмотрел на отца:
— Правда?
— Да, сын. Я довольно долго не понимал, что собой представляет Оливер. Пока он не достиг приблизительно твоего возраста. Тогда я увидел кое-что из того, что он хранил в своей комнате, и услышал рассказы о том, чем он занимался, — о бессмысленно жестоких проделках по отношению к деревенским жителям и школьным друзьям. Это было нечто худшее, чем простые школьные шалости. Понимаешь, он притворялся тем, кем он на самом деле не был, и у него это всегда выходило. Он был красивым юношей и обладал прекрасными манерами. Манерами семьи Хок. Но он был — злым. И мне стыдно признаться, что я и не подозревал об этом, пока не стало слишком поздно. Но ты знал об этом, верно, Тодд? И не мог рассказать мне, правда?
— Нет, сэр.
— Я понимаю. — Мистер Хок вздохнул. — Мне была невыносима сама мысль, что кто-то, кроме меня, узнает о том, каким на самом деле был Оливер. Я будто скрывал, что он был порочен. Он был злобным, иногда я думал, что он повредился рассудком. Это беспокоило меня. Так что я хранил секрет. А ты хранил свои секреты. В этом мы с тобой довольно похожи, не правда ли? В конце концов, мы не так сильно отличаемся друг от друга, ты и я.
Тодд кивнул, его глаза наполнились слезами.
Мистер Хок нехотя улыбнулся:
— Я почувствовал себя намного лучше, рассказав тебе все это. А ты?
— О, отец! — Тодд теперь плакал, не стесняясь, не скрывая своих слез, маленький потерявшийся мальчик, которого наконец нашли.
— Да, Тодд?
— Я люблю тебя, отец!
Они потянулись друг к другу через кровать с раскрытыми объятиями. Глаза Стеллы наполнились слезами. Артур Хок встретился взглядом со Стеллой, на ею лице светилось искреннее чувство.
— Все в порядке, Тодд, — прошептал он над головой Тодда. — Теперь все будет хорошо.
Мистер Хок отошел от кровати, прежняя властность виднелась в каждом его движении. С притворной суровостью он обратился к Стелле:
— Что ж, мисс Оуэнз. Вы, похоже, вошли в нашу жизнь в критический момент. Могу я сказать, что рассматриваю ваше появление не как вторжение, но как дар небес?
— Благодарю вас, мистер Хок. Я тоже рада, что нахожусь здесь. — Стелла не пыталась скрыть своего волнения.
— И я тоже! — закричал Тодд.
— Ш-ш-ш, молодой человек, — пожурила его Стелла. — Ты еще не совсем поправился. Так что не веди себя как индеец.
«Вот подходящий момент, — подумала Стелла. — Пришло время рассказать мистеру Хоку миссис Дейлии и ее странных причудах, прежде чем она вернется с горячим шоколадом. Если он упустил из виду странное поведение Оливера, то он, конечно, просмотрел козни и прекрасной кузины Харриет Хок».
— Мистер Хок, я должна кое-что рассказать вам.
— Конечно, дорогая. Что же это?
— Вы заходили хоть раз в комнату Оливера после несчастного случая?
Он нахмурил брови:
— Нет. Я говорил вам об этом. Почему вы спрашиваете?
— И насколько вы знаете, все вещи Оливера сожжены или уничтожены?
— Да, конечно. — Его голос звучал сердито. — Зачем вспоминать сейчас о моих безрассудствах? Миссис Дейлия позаботилась обо всем, а мы с Гейтсом провели тот день в городе, готовясь к похоронам.
Стелла сделала глубокий вдох:
— Комната осталась в прежнем виде, мистер Хок.
Он заморгал:
— Простите?
— Все находится в ней. Кровать, кресла, его личные вещи. Даже хитрое изобретение. Все на месте. Как будто Оливер и не уходил оттуда.
На лице мистера Хока отразилось недоверие.
— Что такое вы говорите, мисс Оуэнз?
— Я говорю, что миссис Дейлия не повиновалась вашим указаниям. С какой целью, я не знаю. Комната Оливера — точно в том виде, в каком она была при его жизни!
— А откуда вы это знаете?
— Я была в комнате. Заставила Гейтса дать мне ключ.
Его ноздри раздулись.
— Мне трудно в это поверить. Миссис Дейлия не стала бы так поступать.
— Она сделала именно так, мистер Хок. Я покажу вам комнату, если хотите.
— Позднее, — коротко бросил мистер Хок. Он обратился к Тодду: — Тебе известно что-нибудь этом, Тодд?
Мальчик кивнул:
— Миссис Дейлия странная. Именно она говорила мне, что я убил Оливера. Но ты сказал, что он умер не из-за меня. Миссис Дейлия видела, как я поворачиваю рукоятки, и сказала, что я убил его, когда возился с хитрым приспособлением. Она заставила меня пообещать, что я не расскажу тебе о комнате Оливера, иначе она расскажет тебе, что я сделал. И она сказала, что Оливер вернется, чтобы преследовать меня за то, что я убил его.
— Тодд! — Лицо мистера Хока выражало крайнее отвращение. — Это ужасно. Если это правда…
