— Иди.
Одно слово, исполненное такой силы, сразу напомнило мне —
передо мной человек, запросто расшвыривавший людей и всадивший кол не в одного
стригоя. Я пошла обратно по засыпанной снегом лужайке, не рискуя идти по
скользкой дорожке. Дмитрий стоял на месте, пока я не села в машину и не
захлопнула дверцу, стараясь вести себя как можно тише. Потом он еле заметным
движением толкнул незапертую дверь и исчез внутри. Сгорая от любопытства, я
досчитала до десяти и выбралась из машины.
Я понимала, идти за ним неразумно, и в то же время должна
была выяснить, что с этим домом не так. Нечищеная дорожка и нетронутая
подъездная аллея свидетельствовали — по крайней мере, пару дней в доме никого
не было; с другой стороны, это могло означать, что никто из семьи Бадика
какое-то время не выходил на улицу. А возможно, они стали жертвами самого
заурядного, совершенного людьми взлома Или их что-то напугало и заставило
сбежать — скажем, появление стригоя. Судя по мрачному выражению лица Дмитрия,
он тоже не исключал такой возможности, и все же она представлялась
маловероятной — ведь их охранял не кто-нибудь, а сам Артур Шунберг. Стоя на
подъездной аллее, я подняла взгляд к небу. Свет был, хоть бледный и бесцветный.
Полдень. Солнце в самой высокой точке. Стригои не выносят солнечного света, а
вот я его не боюсь, и вообще я боюсь только гнева Дмитрия. Я пошла вокруг дома,
обходя его справа, там снега было больше, почти на фут. Пока ничего странного я
не заметила. Сосульки свисали с крыши, сквозь затененные окна никаких тайн не
разглядеть. Внезапно нога ударилась обо что-то, и я глянула вниз. Наполовину
зарытый в снег, там торчал серебряный кол. Нахмурившись, я вытащила его и
отчистила от снега. Как он тут оказался? Серебряные колья очень ценные. Это
самое смертоносное оружие стража, таким можно убить стригоя одним-единственным
ударом в сердце. Когда такой кол выковывают, четыре мороя накладывают на него
магическое заклинание четырех стихий. Я пока не умела пользоваться ими, но,
стиснув кол в руке, внезапно почувствовала себя в большей безопасности и
продолжила путь.
Огромная застекленная дверь в задней части дома выходила на
деревянный помост, на котором, скорее всего, летом происходили всякие
увеселения. Однако стекло двери оказалось разбито, причем в образовавшуюся дыру
с рваными краями явно мог пролезть и человек. Я тихонечко поднималась по
ступеням помоста, стараясь не поскользнуться и понимая, какие у меня будут
серьезные неприятности, когда Дмитрий узнает, что я делаю. Несмотря на холод,
на шее выступил пот.
«Дневной свет, дневной свет», — напоминала я себе.
Не из-за чего беспокоиться. Добравшись до двери, я внимательно
изучила темное стекло. Трудно сказать, чем его разбили. Сквозь дыру внутрь
нанесло немного снега, на бледно-голубом ковре появился небольшой занос. Я
потянула за ручку двери, но она оказалась заперта. Впрочем, с такой большой
дырой это особого значения не имело.
Стараясь не задеть острые края, я просунула в отверстие руку
и отперла замок изнутри, затем осторожно потянула в сторону раздвижную дверь,
открывая ее. При этом она издала шипящий звук, совсем тихий и все же
показавшийся слишком громким в противоестественной тишине.
Я вошла внутрь, остановилась на пятне солнечного света,
падающего сквозь открытую дверь, и дождалась, когда глаза приспособятся к
полутьме. Сквозь открытую дверь врывался ветер, играя с занавесками. Я
оказалась в гостиной. Ничего неожиданного. Кушетки. Телевизор. Кресло-качалка.
И тело. Это была женщина, она лежала на спине. Темные волосы
разметались по полу. Широко распахнутые глаза слепо глядели вверх, лицо бледное
— слишком бледное даже для мороя. На мгновение показалось, будто длинные волосы
покрывают и шею, но потом до меня дошло: темная полоса на коже — кровь.
Засохшая кровь. Ей перерезали горло.
Открывшаяся моим глазам ужасная сцена выглядела так
сюрреалистично, что я даже не сразу осознала увиденное. Вдруг женщина просто
заснула на полу? Потом я заметила второе тело: мужчина лежал на боку, на
расстоянии пары футов от нее. Ковер залила темная кровь. Третье тело лежало
рядом с кушеткой: маленькое, явно ребенок. На другом конце комнаты еще одно и
еще. Тела повсюду, тела и кровь.
Внезапно до меня дошло, сколько трупов вокруг, и сердце
бешено заколотилось. Нет-нет. Сейчас же день. При дневном свете ничего плохого
не происходит. В горле застрял крик, внезапно заглохший, когда появившаяся
из-за спины рука в перчатке накрыла мне рот. Я начала вырываться, но потом
почувствовала запах лосьона Дмитрия.
— Почему ты никогда не слушаешься? — спросил
он. — Если бы они все еще находились здесь, ты уже была бы мертва.
Я не могла отвечать — и из-за его руки, и из-за шока. Мне
приходилось видеть смерть, но никогда в таком масштабе. Спустя почти минуту
Дмитрий убрал руку, но остался за моей спиной. Я не хотела больше смотреть, но,
оказалось, не могу оторвать взгляда от жуткого зрелища. Тела повсюду. Тела и
кровь. В конце концов я повернулась к нему.
— Сейчас же день, — прошептала я. — Ничего
плохого днем не случается.
В моем голосе звучала отчаянная мольба маленькой девочки,
умоляющей убедить ее, что все вокруг — просто дурной сон.
— Плохое случается в любое время, — ответил
он. — Убийство произошло не днем. Скорее всего, пару ночей назад.
Я рискнула снова бросить взгляд на тела, и живот у меня
свело. Два дня. Их убили два дня назад, погасили их жизнь, как свечу, — и
никто в целом мире даже не знал, что их больше нет. Мой взгляд упал на тело
мужчины рядом с выходом в коридор. Высокий, слишком хорошо сложен для мороя.
Дмитрий заметил, куда я смотрю.
— Артур Шунберг, — тихо бросил он.
Я посмотрела на окровавленное горло Артура.
— Мертв, — шепнула я, как будто это и так не было
очевидно. — Почему он мертв? Как мог стригой убить Артура Шунберга?
Подобное казалось совершенно немыслимым. Нельзя убить
легенду.
Дмитрий не отвечал. Его рука скользнула вниз и обхватила
мою, стискивающую кол. Я вздрогнула.
— Где ты взяла его? — спросил он, забирая у меня
кол.
— Снаружи. В снегу.
Он поднял мою находку, изучая сверкающую в солнечном свете
поверхность.
— Им взломали защиту.
Я была так ошеломлена, что не сразу поняла смысл его слов.
Потом до меня дошло. Защитой называют создаваемые мороями магические кольца.
Как и в случае с кольями, при их создании используется магия всех четырех
стихий. Для этого требуются очень могущественные в магии морои, иногда с каждой
стихией они работают даже по даос. Защитные кольца создают препятствия стригою,
поскольку магия заряжена жизнью, а стригои — нет. Однако защитные кольца быстро
ослабевают, их требуется постоянно поддерживать. Большинство мороев не
пользуются кольцами защиты, но некоторые места окружены ими, например Академия
Святого Владимира.
Здесь тоже имелись защитные кольца, но они разлетелись
вдребезги, когда кто-то протащил сквозь них кол. Две магии вступили в конфликт
друг с другом, и магия кола победила.
