Книга Дом у кладбища, страница 93. Автор книги Джозеф Шеридан Ле Фаню

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Дом у кладбища»

Cтраница 93

— Он находится в глубоком летаргическом сне, — сказал достойный священнослужитель. — Он угасает… жизнь его, сэр, утекает, как вода в клепсидре {145}… с каждым часом ее все меньше и меньше… и вскоре не останется совсем.

— Что это такое — эта чертова клепсидра? — спросил Клафф Тула, когда они вместе возвращались в клубную комнату.

— А! Уф! Одна из мифических опухолей эпидермиса, которые упоминает Плиний, — его опровергли еще десять веков назад… ха-ха-ха! — Тул, подмигнув, рассмеялся и добавил: — Вы ведь знаете доктора Уолсингема.

И джентльмены принялись делиться бессвязными предположениями по поводу убийства, упоминая и Наттера, поскольку всем уже было известно, что выписан ордер на его арест.

— Мое мнение таково, — заговорил Тул, выбивая трубку о полку внутри камина (доктор обыкновенно курил молча, зато в остальное время давал своему языку полную волю), — и ставлю гинею, что окажусь прав: бедняга утопился. Наттера знали немногие, и, наверное, никто не знал его лучше, чем я. Можно было подумать, что он вообще ничего не чувствует и ни на что не откликается, вроде этой полки в камине, а в то же время во всей Ирландии не было второго такого ранимого, легкоуязвимого человека… честно, сэр… а с виду словно стальной. Я скажу вот что: если он и имел отношение к этой мерзкой истории, как утверждают некоторые, то — ставлю свою голову против фарфорового апельсина — битва была честная, лицом к лицу. Клянусь Юпитером, сэр, бедный Наттер не был трусом. Нет, не подлец и не убийца — только не он.

— Многие думают, что он бросился в реку, не выходя из собственного сада, бедняга, — заметил майор О'Нейл.

— Ну нет, ничего подобного, — отозвался Тул. — Конечно, этот злосчастный отпечаток, как вы знаете, говорит о многом, но все же я не считаю, что Наттер утонул там. Мы — я и Лоу — шли по следам до берега, туда, где лошадиная тропа на Баррак-стрит; место это глубокое — обычно пять футов, а в тот вечер и все десять. А теперь предположим, что Наттер со Стерком столкнулись… и произошло сами знаете что; Стерку не поздоровилось, и он, можно сказать, лежал мертвый; ну вот, понятное дело, испуг… и… и паника… это ясно… когда человек попадает в такую переделку… да еще они злейшие старинные враги… понятно? А такому человеку, как Наттер, к тому же на фоне прежней хандры — он ведь и раньше был не в духе — этого оказалось достаточно, чтобы решиться покончить с собой. Так все и было, можете смело присягать.

— А что думаете вы, мистер Дейнджерфилд? — спросил майор.

— Честное слово, — живо отозвался Дейнджерфилд, с громким шелестом опуская на колени газету, — в эти вопросы я предпочитаю не вмешиваться. Конечно, причины у него были серьезные, и что они друг друга терпеть не могли, я тоже знаю. Однако я совершенно согласен с доктором Тулом: если это Наттер, то, осмелюсь сказать, схватка была честная. Вначале, допустим, перебранка, затем, в запальчивости, удар — у Стерка была с собой трость, причем чертовски тяжелая, а он не такой парень, чтобы позволить сбить себя с ног. Осмелюсь предположить: если Наттера — живого или мертвого — найдут, на нем обнаружатся какие-нибудь отметины.

Клафф мысленно пожелал всей честной компании — за исключением самого себя — провалиться в тартарары; он пытался взять реванш у Паддока и проиграл уже трижды, причем один раз всухую. Маленький Паддок выигрывал потому, что удачно метал. В шашки он играл неважно; кроме того, поблизости был Дейнджерфилд, этот отвратительный и непостижимый денежный мешок, который «наполз, подобно летней туче», когда небо удачи Паддока было, как никогда, ясным и солнечным, а при виде соперника мысли лейтенанта всегда переносились в Белмонт, к его прекрасной даме.

Когда в том же направлении устремлялись думы Клаффа, они бывали весьма приятны. Он полагал, что делает успехи: тете Бекки понравилось с ним беседовать; она часто говорила о Паддоке, причем всегда едко. Клафф, который в некотором роде покровительствовал Паддоку, неизменно — надо отдать ему должное — с осторожной почтительностью возражал. Тетя Ребекка выслушивала его весьма внимательно и говорила, качая головой: «Вы слишком добрый человек, капитан, а он никогда не отплатит вам за ваши старания, никогда — заверяю вас».

Да, Клафф знал, что высшие силы благосклонны к Дейнджерфилду; нелепые чувства — чтобы не сказать страсть — Паддока расцениваются как вызывающие, а к тому же еще его причастность к неудавшемуся столкновению бедняги Наттера с бравым О'Флаэрти, которое возмутило тетушку Бекки до глубины души. При обычных обстоятельствах тетя Бекки бывала незлопамятна и отходчива, но в данном случае враждебные, мстительные чувства в ней, казалось, укоренились.

— Ладно, о нем довольно, ничего не стоит найти более приятную тему; но вы же не станете отрицать, капитан, что это низкое двуличие: в разговорах со мной прикидываться, что осуждаешь дуэли, а потом, при первой же возможности, согласиться быть секундантом.

И Клафф принимался оправдывать Паддока, приводить доводы и долго еще мямлил и мямлил. Нет, Клафф не залился бы слезами, узнав, что Паддока вздернули на виселицу, боюсь, дело было в другом, а именно: Клафф отличался скорее молодцеватой внешностью и изысканными манерами, чем изобретательным умом, и иметь готовую — не важно какую — тему для бесед ему было как нельзя более кстати; к тому же, с приятностью ведя такого рода разговор, он мог показаться объекту своей в высшей степени благоразумной страсти в выигрышной роли добродушного заступника. И Клафф думал о том, как терпеливо она его выслушивала, а ведь он сознавал, что речь его скучна и повторялась уже не один раз. Значит, привлекали не слова, а тот, кто их произносил, и Клафф бывал рад, невзирая на риск, выручать впавшего в немилость беднягу Паддока — ибо отличался душевным благородством.

Глава LIX
КАК К ВЯЗАМ ПОДЪЕХАЛА КАРЕТА И В ДОМ ВОШЛИ ДВЕ ДАМЫ В БАЛЬНЫХ НАРЯДАХ

Прошло уже больше двух недель со дня несчастья в Мясницком лесу, а Стерк был все еще жив, но по-прежнему находился в коматозном состоянии. Его угасание происходило очень медленно, однако было ясно, что эта «жизнь в смерти» близится к концу.

Раз или два Дейнджерфилд довольно резко атаковал Тула вопросами:

— Неужели ничего нельзя сделать, чтобы он заговорил? Ведь достаточно на пять минут вернуть ему сознание, и тайна будет раскрыта.

Тул ответил, пожимая плечами:

— Уф!., уф! Дорогой сэр, вы же ничего не знаете.

— Но как же, он ведь жив!

— Да, биологические жизненные функции сохранились, но мозг угнетен.

Тул с мудрым видом нахмурился.

— Ну так освободите его.

— Клянусь Юпитером, сэр, вы меня смешите, — восклицал Тул, ухмыляясь и поднимая брови. — По-моему, вы считаете, что доктора способны совершать чудеса.

— Как раз напротив, сэр, — холодно-насмешливо возражал Дейнджерфилд. — Но вы сами говорите, что он может прожить еще месяца полтора, что фитилек будет тлеть, хотя от свечи остался один огарок. Так нельзя ли раздуть огонек, чтобы он вспыхнул хоть на минуту?

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация