— Тед! — вскричала Джейн, когда он развернулся и исчез в дверях.
— Расскажи это Скалистой Горе, — уходя, кинул он в ответ, и она заставила себя остановиться, слушая сердитый рев отъезжающего автомобиля.
Она хотела побежать за ним, но не стала этого делать. Тед и так сделал много и показал ей другую сторону своего характера — возможно, найденную им самим именно здесь, — и это было хорошо. Так было лучше. Это было ее, и ей предстояло бороться с этим в одиночку. Она была именно тем человеком, который должен был заплатить по счетам, если платить было необходимо.
Девушка повернулась и направилась в свою комнату. Аманты не было, и, очевидно, она не собиралась приходить сегодня. Дом казался более пустым, чем обычно. Она ощущала враждебность его молчаливого триумфа. Когда она дошла до комнаты, то услышала звук остановившегося автомобиля. Она развернулась и побежала к входной двери, надеясь увидеть маленький темно-зеленый «эм-джи», но еле сдержала разочарованное выражение, появившееся на ее лице, когда она увидела Боба.
— Я приехал взять тебя на прогулку, — сказал он. — Поедем куда-нибудь, чтобы только ты не оставалась в этом страшном месте.
Эта мысль сразу же понравилась ей, она была тронута его глубоким участием. Он поддержал ее под локоть, когда помогал садиться в автомобиль, и это прикосновение было успокаивающим. Оно напомнило ей о том, что перед приближающимся штормом ей необходимо было повидать Ферриса, чтобы позаимствовать у него силы, — ей надо было еще немного продержаться.
— Я знаю, что твой отец не одобряет моего решения, — сказала она Бобу, когда они поехали на запад, огибая край плоскогорья. — Но я не хочу, чтобы еще гибли люди, в какой-то мере и по моей вине.
— Эти вопросы уже решаются, — сказал Боб, Уходя от предмета разговора. — Забудь обо всем и расслабься.
Она кивнула, откинула голову на высокую спинку и стала смотреть на медленное преображение моря — его синева начинала приобретать серый цвет под быстро летящими облаками. Боб возил ее уже несколько часов, позволяя ей расслабляться и почти ничего не говоря, и она была благодарна ему за его чуткость. К тому времени, как они описали огромный круг и вернулись к дому, день подходил к концу, а над морем, ставшим серо-зеленым, ветер гнал вздымающиеся волны. Вдали поднимался Рок-Айленд, мрачное напоминание о недавней угрозе смерти, мучительный источник призрачных ночных огней.
Боб дотронулся до ее руки, когда она стала выбираться из машины, глаза его смотрели участливо из-под нахмуренных бровей.
— Свяжись со мной сегодня вечером. Я буду чувствовать себя спокойнее, — сказал он.
Она кивнула, и он наклонился вперед, целуя ее в щеку. Он был славный, очень славный, заключила она, когда смотрела ему вслед; в нем не было притягательной силы Ферриса Дункана, но была спокойная уверенность в себе. Но ее губы сжались, когда, словно ниоткуда, перед ней вспышкой возникли слова Теда. «Молчаливая сила против звона монет», — сказал он. Черт побери этого Теда Холбрука, разозлилась она. Эта настойчивая и холодная фраза повисла в воздухе. Она вошла в молчащий дом и услышала, как затрещали деревянные перекрытия под порывом ветра. Море готовилось к предстоящему шторму. Часов через двенадцать, прикинула она, он будет бушевать уже со всей своей яростью. Она задумалась о том, сможет ли провести в этом старом доме еще одну штормовую ночь в одиночестве, и снова порадовалась тому, что Боб попросил ее позвонить ему. Она может найти у него убежище. Джейн расправила плечи и вошла в свою комнату. В глаза ей тотчас же бросилась записка, прикрепленная к шкафу на видном месте, и она быстро развернула ее.
«У меня есть для вас очень важное сообщение. Жду в бухте, возле причала, в 7 часов.
Аманта».
Джейн нахмурилась, держа в руках загадочную записку. Женщина, должно быть, обнаружила что-то важное. Она явно не относилась к любителям писать записки. Узнала ли экономка о том, кто хотел убить ее той туманной ночью? Но почему в бухте? Возможно, она обнаружила там доказательства. Джейн сунула записку в карман юбки и взглянула на часы. До назначенного времени оставался примерно час, она приготовила себе чашку чая и стала смотреть, как с моря надвигается ночь. Когда она вышла из дому, волны бились о берег со все возрастающей яростью. Держа в руках фонарик, она поспешно стала спускаться по узкой тропинке к бухте. Ветер цеплялся за нее, приподнимая юбку и обнажая длинные и стройные ноги. В конце спуска, ведущего к бухте, она стала осторожно цепляться руками за камни и низкорослые кусты, Пока не очутилась па небольшой скалистой гряде, окружающей бухту. При свете луны, выглядывающей из-за быстро летящих облаков, она разглядела море, бьющееся о берег еще не с полной силой, по волны, однако, уже выбрасывалась чего-то длинного и твердого, и она ухватилась за одну из свай, на которых держался узкий причал. Легкие ее горели, и она позволила себе подняться и сделать три или четыре глотка воздуха под досками причала. И когда она висела так, держась па воде и жадно вдыхая воздух, она увидела свет своего фонарика, блуждающего по воде в поисках ее тела. Она замерла под причалом, когда увидела, что холодный луч фонаря прошел рядом с досками и двинулся дальше по воде. Человек, напавший на нее, методично просматривал поверхность воды, слева направо, вперед и назад. И когда она услышала звук шагов но причалу, она опустилась под воду, держась одной рукой за сваю. Луч фонаря прошел по воде с конца причала, а затем человек вернулся па берег. Джейн поднялась, чтобы набрать в легкие воздух, и голова ее уперлась в дно причала.
Луч фонарика больше не двигался по воде, но она оставалась в своем укромном месте, держась за сваю и сопротивляясь волнам, старавшимся унести ее в открытое море. Ее будущий убийца мог быть еще здесь, он мог ожидать, желая убедиться в ее смерти, и она не делала низких попыток выбраться на берег. Был ли это тот человек, который пытался убить ее в туманном море? — спрашивала она себя. Намеренно ли завела ее Аманта в ловушку? Или именно Аманта нападала на нее? Она уже однажды думала об этом, однако отбросила эту мысль, но теперь уже больше не могла отвергать такое предположение. Джейн просидела так почти час, ее стало страшно трясти от холода. Она тихо выбралась из-под длинного узкого причала и помедлила возле его края, изучая неширокий, покрытый галькой берег бухты.
На нем не было заметно никакого движения, и единственными звуками были плеск волн и завывание ветра. Она проплыла несколько футов до берега и, выбравшись из воды, снова замерла, чтобы оглядеться и прислушаться. Но убийца ушел, уверенный в том, что сделал свое дело. И когда она, превозмогая себя, стала взбираться по крутому подъему, дрожа на холодном ветру, она снова подумала об Аманте. Возможно, убийца узнал, что Аманта что-то обнаружила, и последовал за ней в бухту. Возможно, он уже убил женщину с худым лицом, а затем устроил засаду на Джейн. Достигнув вершины холма, Джейн бросилась к дому. С шумом захлопнув за собой дверь, она привалилась к ней спиной и стояла так до тех пор, пока ее прерывистое дыхание не перешло в судорожные всхлипывания. Человек, который напал на нее в лодке, был одним из рыбаков — в этом она была уверена. Но сейчас, после того как она открыла бухту? Может быть, Хуберт Уэзерби их еще не уведомил или, возможно, сегодняшнее нападение было обычной ненавистью — местью за тех, кто погиб тогда при несчастном случае на море, — око за око? Чем больше она думала, тем больше становилось версий, она бросилась в свою комнату и, сорвав с себя мокрую одежду, надела брюки и шерстяную кофту поверх блузы.
