— Восхитительно, — лениво, как обычно, произнес
Адриан. — Но, думаю, ты уже добилась своего.
— Даже не знаю, — ответила я голосом, звучащим
одновременно нежно и угрожающе. — Я все еще не уверена, что Райан въехал.
— Ради бога, Роза! Понял я, понял! — воскликнул
Райан. — Просто отпусти ее.
Адриан обошел меня и встал рядом с Камиллой. Мы с ней были
тесно прижаты друг к другу, но он ухитрился втиснуться таким образом, что его
лицо оказалось почти рядом с ее. На физиономии — обычная для него дурацкая
усмешка, но темно-зеленые глаза смотрели серьезно.
— Да, маленькая дампирка, отпусти ее. Ты свое дело
сделала.
Мне хотелось сказать Адриану, чтобы он отстал от меня и я
сама буду решать, когда пора заканчивать. Но как-то так получилось, что я не
смогла произнести ни слова. Я разрывалась между злостью на него и пониманием
того, что он говорит… разумные вещи.
— Отпусти ее, — повторил он.
Сейчас мой взгляд был прикован к Адриану, не к Камилле.
Внезапно понимание того, что он прав, овладело мною целиком. Конечно, нужно
отпустить ее. Я убрала руку и отступила. Хватая ртом воздух, Камилла укрылась
за Райаном, используя его как щит. Теперь я видела, что она вот-вот
расплачется. Райан выглядел ошеломленным.
Адриан выпрямился и махнул рукой Райану.
— Я на твоем месте убрался бы отсюда — прежде чем ты
по-настоящему разозлишь Розу.
Райан, Камилла и остальные медленно попятились от нас.
Адриан обнял меня за плечи и поспешно увлек в сторону библиотеки. Меня охватило
странное чувство, словно я только что проснулась, но потом с каждым шагом
ситуация становилась яснее и яснее. Я сбросила его руку и резко отстранилась.
— Ты только что применил ко мне принуждение! —
воскликнула я. — Заставил меня отпустить ее.
— Пришлось. У тебя был такой вид, словно ты вот-вот ее
придушишь.
— Ничего подобного. Я не сделала бы этого. — Я
открыла дверь в библиотеку. — И ты не имел права так поступать со мной.
Никакого права.
Принуждение — метод заставить человека сделать то, что
пожелаешь, — умение, которым все морои обладают в очень незначительной
степени. Использовать его считается аморальным, и большинство мороев не в
состоянии причинить с его помощью серьезный вред. Дух, однако, усиливает эту
способность, поэтому и Лисса, и Адриан бывают очень опасны.
— А ты не имела права зажимать бедную девушку в
коридоре, просто чтобы ублажить собственную растревоженную гордость.
— Райан не имел права говорить такие вещи.
— Я понятия не имею, что это за «вещи», но если я
правильно оцениваю твой возраст, ты достаточно взрослая, чтобы не выходить из
себя из-за грязных сплетен.
— Не выходить из…
Я замолчала — мы уже были у стола, за которым работала
Лисса. Судя по ее лицу и эмоциям, меня ожидали неприятности. Эдди стоял в паре
футов от нее, прислонившись к стене и наблюдая за помещением. Его глаза
расширились при виде меня, но он не сказал ни слова. Я села в кресло напротив
нее.
— Привет.
Она подняла взгляд, вздохнула и снова вернулась к своему
учебнику.
— Я все ждала, когда ты появишься, — сказала
она. — Тебя отстранили от испытаний?
Она говорила спокойно и вежливо, но я воспринимала скрытые в
глубине ее души чувства. Раздражение. И даже отчасти гнев.
— На этот раз нет, — ответила я. — Просто
придется выполнять кое-какие общественные работы.
Она промолчала, но я чувствовала благодаря нашей связи, что
ее настроение не изменилось. Теперь вздохнула я.
— Ладно, поговори со мной, Лисс. Я знаю, ты сердишься.
Адриан посмотрел на меня, потом на нее, потом снова на меня.
— У меня такое чувство, будто я что-то упускаю.
— Замечательно! — сказала я. — Ты пришел,
испортил мне разборку и даже не знаешь, из-за чего все было.
— Разборку? — спросила Лисса.
Чувствовалось, что она сбита с толку.
— Что все-таки произошло? — повторил Адриан.
Я кивнула Лиссе.
— Давай расскажи ему.
— Роза проходила свой первый тест и отказалась защищать
Кристиана. — Она возмущенно покачала головой и вперила в меня обвиняющий
взгляд. — Я просто поверить не могу, что ты способна на такие вещи. Это
ребячество.
Лисса пришла к тем же выводам, что и стражи. Я вздохнула.
— Это произошло ненамеренно! На слушании только и
твердили эту чушь. Ну, я им то же самое сказала.
— Тогда что же произошло? — требовательно спросила
она. — Почему ты сделала это?
Я не знала, что сказать. Мое нежелание говорить правду даже
не имело отношения к присутствию здесь Адриана и Эдди — хотя я, конечно, не
хотела, чтобы они услышали. Проблема была гораздо сложнее.
Дмитрий прав — есть люди, которым я могу доверять, и двум из
них я доверяла безоговорочно — ему и Лиссе. Ему я так и не сказала правду. Поступлю
ли я… смогу ли поступить… так же и с ней? Пусть она и злилась, я без тени
сомнения знала, что Лисса всегда поддержит меня. Однако в точности как с
Дмитрием, мне не хотелось рассказывать ей историю с призраком. И в точности как
с Дмитрием, в качестве объяснения у меня остался тот же выбор: безумие или
некомпетентность.
Благодаря нашей связи я почувствовала, что у нее на душе
чисто и ясно. Никаких негативных эмоций, мрачности или признаков безумия — и
тем не менее в глубине что-то трепетало. Легкое такое шевеление.
Антидепрессантам понадобится время, чтобы полностью выйти из организма, однако
даже после одного дня без них ее магия уже начала пробуждаться. Я подумала о
своей встрече с призраком, вспомнила полупрозрачное, грустное лицо Мейсона.
Разве могла я хотя бы попытаться объяснить это? Разве могла я завести разговор
о чем-то столь странном и фантастическом, когда она прикладывает огромные
усилия, чтобы ее жизнь оставалась нормальной даже в условиях, когда ей
предстоит снова освоить магию?
Нет, осознала я. Это невозможно. Пока нет — в особенности,
когда я внезапно поняла, что надо рассказать ей еще кое о чем очень важном.
— Я замерла, — сказала я, в конце концов. —
Глупо, конечно. Я была так самоуверенна… считала, что могу справиться с кем
угодно, и потом Стэн… — Я пожала плечами. — Не знаю. Я просто не
могла среагировать, сама не знаю почему. Мне очень неловко. И надо же — чтобы
это случилось именно с Кристианом.
Лисса внимательно вглядывалась в мое лицо, пытаясь понять,
правду ли я говорю. Было больно думать, что она мне не доверяет, если не
считать того, что… ну, я же действительно врала. Как я сказала Дмитрию, я могу
быть хорошей лгуньей — когда хочу. Сомнения Лиссы не рассеялись.
