Признание Дмитрия, конечно, приятно взволновало меня, но
злость на Стэна не уменьшилась. Снова ожило темное, «брюзжащее» чувство,
терзавшее меня в последнее время.
— Ты на самом деле так думаешь? — поинтересовался
наставник.
— Не знаю. Такое впечатление, будто школа в плену
правил и установок, не имеющих ничего общего с реальной жизнью. Я видела, как
все происходит на самом деле, товарищ. Я угодила прямо в логово монстра. И в
каком-то смысле… Не знаю, способны ли эти испытания подготовить нас к реальным
ситуациям.
Я ожидала, что он начнет спорить, но, к моему удивлению, он
сказал:
— Иногда я готов с этим согласиться.
Мы как раз входили в спальный корпус, и я едва не
споткнулась. Вестибюль мало чем отличался от тех, что у нас, в кампусе средней
школы.
— Неужели?
— Именно так. — Легкая улыбка скользнула по его
лицу. — В смысле, я не согласен, чтобы новичков выпускали в мир в возрасте
десяти лет или где-то около, но иногда мне кажется, что полевые испытания
должны протекать действительно в полевых условиях. Первый год службы стражем
дал мне больше с точки зрения знаний, чем все годы обучения. Ну… может, не все.
Но это абсолютно другая ситуация.
Мы обменялись взглядами, довольные общим согласием. Что-то
теплое разлилось внутри, и злость начала стихать. Дмитрий понимал мое
недовольство системой обучения, но, если уж на то пошло, он понимал меня.
Наставник оглянулся, однако за стойкой никого не оказалось. В вестибюле были
только несколько учащихся чуть старше десяти. Они занимались или болтали.
— Ох, мы попали в спальный корпус старших ребят. —
Я сместила вес своего ящика. — Младшие — соседняя дверь.
— Да, но госпожа Дэвис живет в этом здании. Давай-ка я
разыщу ее и спрошу, куда нужно отнести ящики. — Он осторожно поставил свой
ящик. — Сейчас вернусь.
Проводив его взглядом, я тоже поставила свой ящик.
Прислонившись к стене, я осмотрелась и едва не подскочила, разглядев всего в
паре футов от себя моройскую девочку. Она стояла так неподвижно, что раньше я
не заметила ее. На вид ей было лет тринадцать-четырнадцать; высокая, гораздо
выше меня, что лишь усугублялось ее худощавостью. Волосы напоминали облако
темно-каштановых кудрей, на лице веснушки — большая редкость у бледнокожих
мороев. Увидев, что я смотрю на нее, она широко распахнула глаза.
— О господи! Ты ведь Роза Хэзевей?
— Да, — с удивлением ответила я. — Ты меня
знаешь?
— Кто же тебя не знает? В смысле, о тебе все слышали.
Что ты сбежала, а потом вернулась и убила двух стригоев. Это так круто! У тебя
есть знаки молнии?
Она тарахтела с такой скоростью, что едва успевала дышать.
— Да. Два.
От мысли о крошечных татуировках на задней стороне шеи по
коже побежали мурашки. Ее бледно-зеленые глаза распахнулись еще шире — если это
было возможно.
— О боже мой! Класс!
Обычно меня раздражает, когда поднимают шум из-за моих
знаков молнии. В конце концов, обстоятельства, связанные с их получением,
крутыми не назовешь. Однако девочка была такая юная, такая… трогательная.
— Как тебя зовут? — спросила я.
— Джиллиан… Джил. В смысле, просто Джил. Не то и другое
вместе. Джиллиан — мое полное имя. Все зовут меня Джил.
— Правильно, — сказала я, пряча улыбку. — Я
так и поняла.
— Я слышала, морои использовали магию во время вашего
сражения со стригоями. Мне хотелось бы стать такой же. Хорошо бы, кто-нибудь
научил меня. Моя стихия — воздух. Как думаешь, можно использовать воздух в
сражении со стригоями? Все говорят, я сошла с ума.
На протяжении столетий использование мороями магии для
борьбы считалось греховным. Все были убеждены, что ее нужно применять
исключительно в мирных целях. В последнее время некоторые усомнились в
правильности такого подхода, в особенности после того, как Кристиан во время
нашего спасения в Спокане продемонстрировал полезность магии.
— Не знаю, — ответила я. — Тебе нужно поговорить
с Кристианом Озера.
Она потрясенно открыла рот.
— И он будет разговаривать со мной?
— Если ты поднимешь вопрос о сражении с помощью магии,
то да, он будет разговаривать с тобой.
— Ух ты! Это был страж Беликов? — спросила она,
резко меняя тему.
— Да.
Клянусь, я подумала, что она прямо тут, на месте, грохнется
в обморок.
— Он еще симпатичнее, чем я думала. Он твой наставник?
Твой персональный учитель?
— Да.
И где, интересно, он пропадает? Разговаривать с Джил было
немного утомительно.
— Здорово! Знаешь, вы ведете себя не как учитель и
ученица. Вы кажетесь… ну, друзьями. Вы общаетесь помимо тренировок?
— Ну, типа того. Иногда.
Я вспомнила, как недавно подумала, что я — одна из немногих,
с кем Дмитрий общается за пределами служебных обязанностей.
— Понимаю! Я даже представить себе этого не могу —
лично я рядом с ним все время просто тряслась бы от волнения. А ты такая
крутая! «Да, я с этим потрясающим парнем, но вообще-то это не имеет значения».
Я рассмеялась вопреки собственному желанию.
— Думаю, ты считаешь меня лучше, чем я есть.
— Ни в коем случае. И знаешь, я не верю всем этим
рассказам.
— Ммм… рассказам?
— Ну, о том, что ты подставила Кристиана Озера.
— Ну, спасибо.
Значит, слухи о моем унижении просочились даже к младшим
ученикам. Зайди я в корпус малышей, и, вполне вероятно, какая-нибудь шестилетка
выдала бы мне, что слышала, будто я убила Кристиана.
На лице Джил возникло выражение неуверенности.
— Но вот насчет другой истории я не знаю, что и думать.
— Какой другой истории?
— О том, что ты и Адриан Ивашков…
— Нет, — прервала я ее, не желая выслушивать
всякие гадости. — Что бы ни болтали, все это неправда.
— Но это так романтично.
— Тем более это неправда.
Лицо у нее вытянулось, но она очень быстро взбодрилась
снова.
— Эй, ты не можешь научить меня драться?
— Постой… Что? Зачем тебе это?
— Ну, если собираюсь сражаться с помощью магии, то
неплохо уметь драться и обычным способом.
— Думаю, тебе не ко мне нужно обращаться, —
ответила я. — Попроси, скажем… своего преподавателя физкультуры.
— Я просила! — Она, казалось, просто кипела от
возмущения. — И он ответил «нет».
