— Ты же не дежуришь, — спустя несколько мгновений
произнес Дмитрий.
— Нет, но мне нужно поговорить с тобой.
Я узнала голос. Альберта, командир академических стражей.
— Разговор займет не больше минуты. Нужно переставить
дежурства, пока ты будешь на судебном разбирательстве.
— Я уже прикидывал, — сказал он со странными
нотками смущения в голосе. — Это приведет к перегруженности остальных…
сейчас не самый подходящий момент.
— Да, ну… у королевы свое расписание. — Голос
Альберты звучал разочарованно; я силилась понять, что происходит. —
Селеста подежурит за тебя, и они с Эмилем поделят между собой твои
тренировочные занятия.
Тренировочные занятия? Дмитрий не будет проводить тренировки
на следующей неделе, потому что… Ах! Ну конечно, поняла я. Полевые испытания.
Завтра начинается шестинедельная практика для нас, новичков. Никаких уроков.
Днем и ночью мы будем защищать мороев, а взрослые стражи должны тестировать
нас.
— Они не возражают против дополнительной
нагрузки, — продолжала Альберта, — но не смог бы ты подежурить до
отъезда несколько смен за них?
— Конечно, — бросил он все еще как-то натянуто.
— Спасибо. Думаю, тогда все в порядке. — Она
вздохнула. — Хотелось бы знать, сколько времени продлится разбирательство.
Не хочу слишком долго отсутствовать. Ты думал, на этом с Дашковым будет
покончено, но я слышала, королева не склонна держать в тюрьме королевских особ.
Я окаменела. Мороз побежал по коже — мороз, не имеющий
никакого отношения к зимнему дню. Дашков?
— Уверен, все сделают правильно, — сказал Дмитрий.
И тут до меня дошло, почему он говорит так скупо — их
разговор не предназначался для моих ушей.
— Надеюсь. И еще надеюсь, поездка займет всего
несколько дней, как они и говорили. Слушай, здесь так зябко. Заглянем на
минутку в офис, посмотрим расписание?
— Конечно, — ответил он. — Я только кое-что
закончу сначала.
— Хорошо. Жду тебя.
Стало тихо; видимо, Альберта ушла. Вскоре из-за угла
показался Дмитрий и остановился перед кустарником. Я вылезла оттуда. Одного
взгляда на его лицо было достаточно, чтобы предсказать дальнейший разговор.
— Роза…
— Дашков? — прошипела я как можно тише. — Тот
самый Виктор Дашков?
Он не стал отрицать.
— Да. Виктор Дашков.
— Вы говорили о… Вы имели в виду… — Я настолько
испугалась, что утратила дар речи и никак не могла собраться с мыслями. —
Я думала, он давно под арестом! А получается, даже судебного разбирательства
еще не было?
— Да.
Мне трудно было поверить. Виктор Дашков. Он преследовал
Лиссу, пытал ее морально и физически, хотел подчинить себе. Каждый морой может
использовать магию в одной из четырех стихий: земля, воздух, вода или огонь.
Лисса, однако, оказалась способна работать с пятой стихией под названием дух, о
которой никто и не знал. Она могла исцелить что угодно… даже оживить мертвого.
Именно так возникла наша необычная связь с ней. Я — «поцелованная тьмой». В
автомобильной аварии погибли ее родители, брат и я, она вернула меня к жизни,
что и связало нас навечно, поэтому я могу воспринимать ее мысли и чувства.
Виктор узнал, что она может исцелять, и захотел запереть ее
в четырех стенах, использовать в качестве личного «Фонтана молодости».
[1]
Он, не колеблясь, убивал всех, кто вставал на его пути, —
или, как в случае с Дмитрием и мной, использовал более изобретательные способы,
желая остановить противников. За свои семнадцать лет я успела нажить немало
врагов, но единственный, кого я ненавидела так сильно, был Виктор Дашков — по
крайней мере, среди живых.
На лице Дмитрия возникло хорошо известное мне выражение. Оно
появлялось, когда он думал, что я готова врезать кому-нибудь.
— Он и сидит под замком… но суд еще не состоялся.
Процессуальные действия иногда занимают много времени.
— А теперь будет суд? И ты на него поедешь?
Пытаясь успокоиться, я говорила сквозь стиснутые зубы, но,
подозреваю, по-прежнему сохраняла кровожадное выражение лица.
— На следующей неделе. Я и несколько других стражей
должны дать показания относительно произошедшего с тобой и Лиссой той ночью.
При упоминании о событиях четырехмесячной давности на его
лице появилось хорошо знакомое мне выражение — серьезности и яростного желания
защитить тех, о ком он тревожится и кто подвергается опасности.
— Назови меня сумасшедшей за такой вопрос, если хочешь,
но… ммм… мы с Лиссой поедем с тобой?
Я уже догадывалась, каков будет ответ, и это меня не
радовало.
— Нет.
— Нет?
— Нет.
Я уперла руки в боки.
— Послушай, разве мы не должны присутствовать там, где
будут говорить о нас?
Дмитрий, вжившись в роль строгого инструктора, покачал
головой.
— Королева и некоторые стражи считают, что будет лучше,
если вы не поедете. Доказательств достаточно, и, кроме того, преступник или
нет, он — представитель одной из самых влиятельных королевских семей. Те, кому
известно об этом разбирательстве, хотят, чтобы все прошло тихо.
— Значит, вы решили, что если мы там появимся, то
разболтаем всей округе об этом?! — воскликнула я. — Брось, товарищ!
Ты что, правда так думаешь? Мы хотим одного — чтобы Виктор оказался за
решеткой. Навсегда. А может, и еще на дольше. И если есть хотя бы крошечный
шанс, что он выйдет на свободу, вы должны позволить нам поехать.
После того как Виктора схватили и посадили в тюрьму, я
решила, что на этом все закончилось. Думала, он так и сгниет там. Мне и в
голову не приходило — хотя должно бы, — что потребуется еще какое-то
судебное разбирательство. Его преступления казались очевидными. Но хотя
моройское правительство существует и действует в полной тайне от человеческого,
между ними много общего, к примеру, надлежащая правовая процедура и тому
подобное.
— Не я принимаю решения, — ответил Дмитрий.
— Однако ты имеешь влияние. Можешь высказаться в нашу
пользу, в особенности если… — Мой гнев слегка потускнел, сменившись
внезапным, острым ощущением страха. Мне даже с трудом дались следующие
слова. — В особенности если существует шанс, что его выпустят. Он
существует? Королева освободит его?
— Не знаю. Нет никаких разговоров о том, что собираются
сделать она и другие высокопоставленные представители королевских семей.
