Я состроила гримасу.
— Давай не будем говорить о том, где ты спишь, идет?
— И давать свою кровь не так плохо, как тебе кажется.
Как «кормилец», я даю ее совсем немного, но зато какой получаю кайф.
— Давай и об этом не будем говорить, — повторила
я.
Не могла же я признаться в своей осведомленности, что моройские
укусы — это действительно кайф.
— Прекрасно. Говори что хочешь, но моя жизнь и впрямь
хороша.
На его лице промелькнула кривая улыбка.
— Но люди типа не… Ну, они не осуждают тебя? Должно
быть, говорят всякое?
— Это да, — признал он. — Ужасные вещи говорят,
обзывают грязными словами. Но знаешь, кто огорчает меня больше всего? Другие
дампиры. Морои чаще всего оставляют меня в покое.
— Это потому, что морои не понимают — что такое быть
стражем и как это важно. — До меня внезапно дошло, что я рассуждаю в
точности как моя мать. — Таково предназначение дампиров.
Эмброуз поднялся, расслабляя ноги и полностью открыв моему
взгляду мускулистую грудь.
— Ты уверена? А тебе не хотелось бы выяснить, каково на
самом деле твое предназначение? Я знаю кое-кого, способного просветить тебя.
— Эмброуз, не делай этого, — почти простонала
массажистка Лиссы. — Эта женщина сумасшедшая.
— Она экстрасенс, Ева.
— Никакой она не экстрасенс, и ты не можешь отвести к
ней принцессу Драгомир.
— Сама королева не чурается спросить у нее
совета, — возразил он.
— Она тоже заблуждается, — проворчала Ева.
Мы с Лиссой обменялись взглядами. Слово «экстрасенс»
привлекло ее внимание. Вообще экстрасенсы и гадалки воспринимались с тем же
недоверием, что и призраки, — вот только мы с Лиссой недавно узнали, что
подобного рода психические способности, прежде рассматриваемые как игра
воображения, на самом деле являются проявлением духа. В душе Лиссы мгновенно
вспыхнула надежда познакомиться с еще одним обладателем духа.
— Нам хотелось бы повидаться с экстрасенсом. Можно это
устроить? Пожалуйста. — Лисса бросила взгляд на висящие на стене
часы. — И быстро. Нам скоро лететь.
Ева, со всей очевидностью, считала это пустой тратой
времени, но Эмброуз жаждал нас отвести туда. Мы надели обувь и двинулись по
лабиринту коридоров, но не тому, который начинался сразу за передним салоном, а
другому, расположенному еще дальше.
— На них нет никаких указателей. — Я кивнула на
бесчисленные закрытые двери, мимо которых мы проходили. — Для чего эти
комнаты?
— Для всего, за что люди готовы платить деньги, —
ответил он.
— А именно?
— Ах, Роза! Ты такая наивная.
В конце концов, мы добрались до двери в глубине коридора,
вошли внутрь и обнаружили крошечную комнату, в которой едва хватило места для
письменного стола. Позади него была еще одна закрытая дверь. Сидящая за столом
моройка поднял взгляд и явно узнала Эмброуза. Он подошел к ней, и между ними
начался негромкий спор, во время которого он пытался убедить ее позволить нам
войти.
— Что скажешь? — негромко спросила меня Лисса.
Я не отрывала взгляда от Эмброуза.
— Что вся его прекрасная мускулатура пропадает зря.
— Забудь ты об этой истории с «кровавой шлюхой». Я имею
в виду экстрасенса. Как думаешь, она тоже обладатель духа?
— Если такой пустозвон, как Адриан, оказался
пользователем духа, то женщина, предсказывающая будущее, вполне может быть им.
Эмброуз вернулся к нам с улыбкой на лице.
— Сюзанна будет счастлива слегка сдвинуть расписание,
чтобы вы попали следующими. Это займет не больше минуты — пока Ронда закончит с
тем клиентом, что у нее сейчас.
По правде говоря, Сюзанна не выглядела счастливой из-за
необходимости втискивать нас в расписание, но эта мысль лишь мелькнула и
пропала, поскольку внутренняя дверь открылась и оттуда с потрясенным видом
вышел морой, уже в годах. Он заплатил Сюзанне, кивнул нам и ушел. Эмброуз
вскочил и сделал широкий жест в сторону двери.
— Ваша очередь.
Мы с Лиссой проследовали во вторую комнату, Эмброуз — за
нами, закрыв за собой дверь. Чувство было такое, будто мы оказались внутри
сердца. Все красное: красный плюшевый ковер, обтянутая красным бархатом
кушетка, красные парчовые обои, красные атласные подушки на полу. На этих
подушках сидела моройка лет за тридцать, с вьющимися черными волосами и темными
глазами. Ее кожа носила еле заметный оливковый оттенок, но в целом она
выглядела бледной, как все морои. Черная одежда резко контрастировала с красной
комнатой, на шее и руках посверкивали драгоценности цвета моих ногтей. Я
ожидала услышать наводящий жуть, таинственный голос — с каким-нибудь
экзотическим акцентом, — но она заговорила как самая настоящая, хорошо
воспитанная американка.
— Пожалуйста, садитесь. — Она указала нам на
подушки. Эмброуз сел на кушетку. — Кого ты привел? — спросила она
его.
— Принцессу Драгомир и ее предполагаемого будущего
стража, Розу. Они хотят узнать свое будущее, но побыстрее, в общих чертах.
— Почему ты всегда меня подгоняешь? — спросила
Ронда.
— Эй, дело не во мне. Им нужно успеть на самолет.
— Ты бы вел себя точно так же, если бы они никуда не
спешили. Ты всегда торопишься.
Первое впечатление от этой удивительной комнаты стало
ослабевать, и я оказалась в состоянии заметить некоторое сходство между ними (в
особенности что касается волос) и добродушную манеру подшучивать друг над
другом.
— Вы родственники?
— Это моя тетя, — с нежностью в голосе ответил
Эмброуз. — Она обожает меня.
Ронда закатила глаза.
Это было удивительно. Дампиры редко поддерживают контакты с
той моройской семьей, из которой вышли, но Эмброуз не только в этом отношении
был далек от нормы. Лиссу все это тоже интриговало, но ее подлинный интерес
лежал в другой плоскости. Она пристально вглядывалась в лицо Ронды, пытаясь
обнаружить признаки того, что та тоже обладатель духа.
— Вы цыганка? — спросила я.
Ронда состроила гримасу и начала тасовать карты.
— Румынка, — ответила она. — Большинство
людей называют нас цыганами, хотя этот термин не совсем точный. И прежде всего
я моройка. — Она еще немного потасовала карты и протянула их Лиссе. —
Сними, пожалуйста.
Лисса все еще смотрела на нее, отчасти надеясь, что сможет
увидеть ауру. Адриан мог чувствовать других обладателей духа, но она пока
такого навыка не имела. Она сняла колоду и вернула ее. Ронда вытащила три карты
для Лиссы.
Я наклонилась вперед.
— Круто.
