Это были карты таро. Я мало что о них знала — только то, что
они обладают таинственной силой и могут предсказывать будущее. Я не слишком
верила в это — примерно как в Бога, — однако до недавнего времени я не
верила и в призраков.
Карты были такие: Луна, Императрица и туз кубков.
Перегнувшись через мое плечо, Эмброуз посмотрел на карты.
— О-о-о! Очень интересно.
Ронда подняла на него взгляд.
— Тс! Ты понятия не имеешь, о чем говоришь. —
Повернувшись к картам, она постучала пальцем по тузу кубков. — Ты в начале
нового пути, возрождения огромной силы и невероятных эмоций. Твоя жизнь
изменится, но хотя это изменение будет трудным само по себе, оно направит тебя
по пути, который озарит мир совершенно новым светом.
— Вот это да! — воскликнула я.
Ронда кивнула на Императрицу.
— Тебя ждет власть, ты станешь лидером и справишься с
этой ролью с благородством и умом. Семена уже посеяны, хотя существует оттенок
неуверенности… таинственные влияния, витающие вокруг тебя подобно
туману. — Потом она переключилась на Луну. — Однако эти неизвестные
факторы не отпугнут тебя и не заставят свернуть с предначертанного судьбой
пути.
Лисса широко распахнула глаза.
— И все это вы можете сказать, просто глядя в карты?
Ронда пожала плечами.
— Это есть в картах, да, но, кроме того, я обладаю даром,
позволяющим видеть силы, которые обычные люди не воспринимают.
Она снова перетасовала карты и вручила их мне. Я сняла, и
она открыла еще три. Девятка мечей, Солнце и туз мечей. Карта Солнце была
перевернута.
И хотя я ничего в этом не понимала, у меня мгновенно
возникло ощущение, что моя ситуация гораздо хуже, чем у Лиссы. На карте
Императрица была нарисована женщина в длинном одеянии, со звездами над головой.
Луна изображала луну и двух псов под ней, а туз кубков — украшенную
драгоценностями, полную цветов чашу.
А вот на моей карте женщина горько плакала перед стеной из
девяти мечей, а на тузе изображалась вытянутая рука, сжимающая железный меч.
Солнце, по крайней мере, выглядело жизнерадостно; на этой карте был изображен
скачущий на белом коне ангел, над головой которого сияло яркое солнце.
— Ее не следует перевернуть правильно? — спросила
я.
— Нет, — ответила она, изучая карты. — Ты
убьешь не-мертвого, — зловеще произнесла она.
Я помолчала, дожидаясь продолжения, но его не последовало.
— Постойте, это все?
Она кивнула.
— Это о чем говорят карты.
Я кивнула на них.
— А по-моему, тут гораздо больше сказано. Вы дали Лиссе
целую кипу информации! Я же и без вас знаю, что мне предстоит убивать
не-мертвых. Это моя работа.
Так мало о моем будущем! И так неоригинально. Ронда пожала
плечами.
Я собралась сказать, что за такое жалкое прочтение моей
судьбы она не может рассчитывать ни на какую плату, но тут в дверь негромко
постучали. Она открылась, и, к моему удивлению, показался Дмитрий.
— Ах, мне так и сказали, что вы здесь. — Он вошел
внутрь и только тут заметил Ронду. К моему удивлению, он отвесил ей
уважительный поклон и очень вежливо сказал: — Извините, что прерываю, но я
должен доставить этих двоих на самолет.
Ронда внимательно разглядывала его, с таким видом, словно он
представлял собой тайну, которую ей хотелось разгадать.
— Не за что извиняться. Но может, ты найдешь минуточку
для самого себя?
Учитывая наш схожий подход к религии, я ожидала, что Дмитрий
скажет ей, дескать, у него нет времени на ее мастерские, но по сути
жульнические предсказания. Однако он сохранял серьезное выражение лица и в
итоге кивнул. Сел рядом со мной, и я ощутила приятный запах кожи и лосьона
после бритья.
— Спасибо, — по-прежнему очень вежливо ответил он.
— Я буду краткой.
Ронда вложила в колоду мои бесполезные карты, перетасовала
ее, дала Дмитрию снять и выложила перед ним три карты. Рыцарь жезлов, Колесо
Фортуны и пятерка кубков. Мне все это ни о чем не говорило. Изображение на
рыцаре жезлов соответствовало названию: мужчина на коне с длинным копьем в
руке. Колесо Фортуны представляло собой круг со странными, плавающими в облаках
символами. Пятерка кубков изображала пять опрокинутых кубков, из которых
вытекала какая-то жидкость, и стоящего спиной к ним мужчину.
Ронда скользнула взглядом по картам, посмотрела на Дмитрия и
снова на карты. Ее лицо ничего не выражало.
— Ты потеряешь то, что ценишь выше всего. — Она
кивнула на Колесо Фортуны. — Колесо вращается, все время вращается.
Расклад получился хуже, чем у Лиссы, но все же он содержал
больше моего. Лисса подтолкнула меня локтем — дескать, молчи! Оказывается, даже
не осознавая этого, я уже открыла рот, чтобы выразить, наконец, свой протест,
но тут же снова закрыла его, ограничившись сердитым взглядом.
Дмитрий с мрачным, задумчивым видом смотрел на карты. Не
знаю, разбирался ли он в них хоть в какой-то степени, но разглядывал
изображения с таким выражением, будто они и вправду содержали все тайны мира.
Наконец, он снова уважительно кивнул Ронде.
— Спасибо.
Она кивнула в ответ. Мы все трое встали. Эмброуз сказал, что
сам расплатится с Сюзанной позже.
— Оно того стоило, — сказал он мне. — Может,
теперь ты дважды задумаешься о своей дальнейшей судьбе.
Я усмехнулась.
— Только не обижайся, но то, что мне выпало, ни о чем
не заставляет задуматься.
Он среагировал так, как и на все прежние мои
замечания, — просто рассмеялся. Мы уже совсем было собрались покинуть
крошечную комнату Сюзанны, как вдруг Лисса метнулась назад, к открытой двери
Ронды. Я последовала за ней.
— Ммм, прошу прощения, — сказала Лисса.
Ронда подняла на нее взгляд, в котором сквозило
беспокойство.
— Да?
— Может, вам это покажется странным, но… ммм… не могли
бы вы сказать, в какой стихии специализируетесь?
Я почувствовала, как Лисса затаила дыхание. Она очень, очень
хотела, чтобы Ронда ответила, что у нее нет никакой специализации — это часто
служит признаком наличия духа. Предстояло еще многое узнать о нем, и Лисса была
одержима идеей найти других таких же, чтобы поучиться у них, — и в
особенности ей хотелось научиться предсказывать будущее.
— Воздух, — ответила Ронда, мягкий ветерок
зашевелил наши волосы в доказательство этого. — Почему тебя это
интересует?
Лисса выдохнула, и я почувствовала охватившее ее
разочарование.
— Просто так. Еще раз спасибо.
Семнадцать
На взлетно-посадочной полосе у входа в самолет стояли
Кристиан и несколько стражей. Лисса побежала вперед, чтобы поговорить с ним, и
мы с Дмитрием остались одни. На всем пути от здания со спа-комплексом он не
сказал ни слова. Молчаливость, внутренняя сила — типичное для него состояние,
но на этот раз что-то в его настроении показалось мне необычным.
