— Не могу, — согласилась я. — Но ты можешь
использовать меня, чтобы позволить своей магии уйти. Сосредоточься на мне.
Отпусти ее. Это неправильно. Ты на самом деле не хочешь делать этого.
Она снова поглядела на меня, в ее глазах плескалось
отчаяние. Ей необязательно было смотреть на Джесси, чтобы продолжать терзать
его. Я и видела, и чувствовала ее внутреннюю борьбу. Он сделал ей так больно —
и она хотела, чтобы он расплатился за это. Он должен был расплатиться. И
одновременно она понимала, что я права. Однако это оказалось трудно, так трудно
для Лиссы — отпустить…
Внезапно клеймо черной магии исчезло из нашей связи, как и
мое ощущение тошноты. Что-то ударило меня в лицо, словно сильный порыв ветра, и
я, пошатнувшись, отступила. Все внутри у меня скрутило, я задрожала. Как будто
в животе запылало кольцо электрических искр. Потом оно тоже исчезло. Джесси
рухнул на колени, освободившись от своего кошмара.
Лисса с видимым облегчением расслабилась. Она все еще была
напугана и страдала от того, что произошло, но ужасное, деструктивное, яростное
желание наказать Джесси больше не пожирало ее. Оно исчезло.
Проблема была в том, что теперь оно овладело мною.
Я повернулась к Джесси, и во вселенной не осталось ничего,
кроме него. В прошлом он пытался разрушить мою жизнь. Он пытал Лиссу и причинил
вред множеству других. Это недопустимо. Я набросилась на него. Его глаза
расширились от ужаса, когда мой кулак врезался ему в лицо. Голова дернулась, из
носа хлынула кровь. Лисса умоляла меня остановиться, но я не могла. Схватив за
плечи, я с силой швырнула его на землю. Он завопил, тоже умоляя прекратить. И
смолк после следующего удара.
Лисса вцепилась в меня, пытаясь оттащить, но оказалась
недостаточно сильна. Я продолжала избивать его. В моих действиях не было ни
стратегии, ни точного расчета — как раньше, когда я имела дело с ним и его
друзьями или даже с Дмитрием. Все было просто и примитивно. Мной управляло
безумие, перетекшее в меня от Лиссы.
Потом еще чьи-то руки потащили меня, руки дампира, сильные и
мускулистые, что дается годами тренировок. Эдди. Я пыталась вырваться. Мы были
примерно равны по силе, но он был тяжелее.
— Отпусти меня! — закричала я.
К моему ужасу, Лисса сейчас стояла на коленях рядом с
Джесси, с тревогой вглядываясь в его лицо. Как она могла? После всего, что он
сделал? Я увидела выражение сочувствия на ее лице, и спустя мгновение жар ее
исцеляющей магии осветил нашу связь — она заработала над самыми худшими его
ранами.
— Нет! — закричала я, продолжая вырываться.
Тут появились и другие стражи во главе с Дмитрием и
Селестой. Кристиана и Адриана видно не было — наверно, не смогли угнаться за
ними.
То, что происходило дальше, можно назвать организованным
хаосом. Тех из шайки, кого удалось поймать, собрали и повели допрашивать. Лиссу
тоже увели, чтобы заняться ее ранами. Часть меня, похороненная под внезапно
вспыхнувшей кровожадностью, хотела отправиться следом за ней, но в этот момент
кое-что другое привлекло мое внимание: Джесси тоже собирались увести, поскольку
он все еще нуждался в медицинской помощи. Эдди по-прежнему крепко удерживал
меня, не обращая внимания на мои просьбы и попытки вырваться. Большинство
взрослых были слишком заняты, чтобы обращать внимание на меня, но им пришлось
это сделать, когда я снова начала кричать.
— Вы не можете позволить ему уйти! Вы не можете
позволить ему уйти!
— Роза, успокойся, — мягко сказала Альберта.
Неужели она не понимает, что произошло? — Все кончено.
— Ничего не конечно! И не закончится, пока я не задушу
его собственными руками!
Альберта и кое-кто из остальных, похоже, осознали, что
происходит что-то серьезное, но им, видимо, не приходило в голову, что это
имеет отношение к Джесси. Все смотрели на меня как на «Розу в припадке безумия»
— выражение, с которым я не раз сталкивалась в последнее время.
— Уведите ее отсюда, — распорядилась
Альберта. — Пусть она приведет себя в порядок и успокоится.
Больше она ничего не добавила, но почему-то ее слова были
поняты так, что мной должен заняться Дмитрий. Он подошел и перехватил меня у
Эдди. Я попыталась воспользоваться моментом и вырваться, однако Дмитрий был
слишком быстр и слишком силен. Схватив за руку, он потащил меня прочь.
— Мы можем сделать это легким, или мы можем сделать это
трудным, — говорил Дмитрий, ведя меня через лес. — Я ни при каких
обстоятельствах не подпущу тебя к Джесси. Кроме того, он в больнице, так что
тебе до него никак не добраться. Если ты в состоянии смириться, я отпущу тебя.
Если бросишься бежать, тут же схвачу снова.
Я обдумала оба варианта. Жажда заставить Джесси страдать все
еще бушевала в крови, но Дмитрий был прав. На данный момент.
— Хорошо, — кивнула я.
Он заколебался на мгновение, возможно пытаясь вычислить,
правду ли я говорю, и отпустил меня. Увидев, что я никуда не убегаю, он
расслабился, но совсем немного.
— Альберта сказала, что мне нужно привести себя в
порядок. Мы куда идем, в больницу? — небрежно спросила я.
Дмитрий усмехнулся.
— Хорошая попытка. Я не позволю тебе приблизиться к
нему. Первую помощь можно оказать и в другом месте.
Он повел меня куда-то в сторону, но все еще у границы
кампуса. Я вскоре поняла, куда мы идем. Хижина. Раньше, когда в кампусе было
больше стражей, они дежурили в этих маленьких сторожевых помещениях,
обеспечивая более надежную защиту границ кампуса. Хижины давно стояли
заброшенными, но конкретно эту привели в порядок, когда сюда приезжала тетя
Кристиана. Она предпочитала проводить время здесь, а не в гостевом доме школы,
поскольку многие морои рассматривали ее как потенциального стригоя. Он открыл
дверь. Внутри было темно, но я своим дампирским зрением видела, как он нашел
спички и зажег керосиновый фонарь. Много света светильник не давал, но для
наших глаз хватало. Оглянувшись, я увидела, что Таша славно потрудилась над
хижиной. Здесь стало чисто и почти уютно — появилась постель с мягким стеганым
одеялом, а около камина два кресла. Имелась и еда — консервированная и
расфасованная — в кухонной нише в углу комнаты.
— Садись.
Дмитрий указал в сторону постели. Я послушалась. Он разжег
огонь в камине, и стало тепло. Потом взял аптечку первой помощи, бутылку воды и
подошел к кровати, подтащив кресло таким образом, чтобы сесть напротив меня.
— Ты должен отпустить меня, — умоляюще сказала
я. — Неужели ты не понимаешь? Не понимаешь, что он должен заплатить за
все? Он пытал ее! Он делал с ней ужасные вещи.
Дмитрий намочил кусок марли и приложил мне ко лбу. Стало
больно; видимо, там был порез.
— Он будет наказан, поверь мне. И остальные тоже.
— Как? — спросила я с горечью. — Оставят
после уроков? Он вел себя так же мерзко, как Виктор Дашков. И никто ничего не
предпринимает! Люди совершают преступления и выходят сухими из воды. Он должен
страдать. Все они должны.
