Дмитрий прекратил промывать мои раны, бросив на меня
озабоченный взгляд.
— Роза, я понимаю, ты расстроена, но ты ведь знаешь,
физические наказания у нас запрещены. Это… дикость.
— Да? И почему, интересно? Спорю, после хорошей взбучки
они ничего такого снова в жизни не затеяли бы. — Я едва могла усидеть —
все мое тело трепетало от ярости. — Они должны пострадать за то, что
делали! И я хочу быть той, кто заставит их страдать! Хочу всех их заставить
страдать! Хочу убить их.
Внезапно я почувствовала, что вот-вот взорвусь, и начала
подниматься. Дмитрий мгновенно обхватил меня за плечи и толкнул обратно. Первая
помощь была забыта. С выражением беспокойства и яростной силы на лице он
прижимал меня к постели, а я вырывалась как бешеная. Его пальцы все сильнее
впивались в тело.
— Роза! Выйди из этого состояния! — Теперь он тоже
кричал. — Ты ничего такого не хочешь! Все кажется ужаснее, чем на самом
деле, из-за множества стрессовых ситуаций, в которые ты попадала в последнее
время.
— Прекрати! — завопила я в ответ. — Ты ведешь
себя… просто как всегда. Ты всегда такой благоразумный, какие бы ужасы ни
творились вокруг. Что происходило с тобой тогда, в тюрьме, когда ты хотел убить
Виктора? Почему это было правильно, а то, что я говорю, нет?
— Потому что это было преувеличение, и ты понимаешь, о
чем я. Но сейчас… сейчас что-то совсем другое. Сейчас с тобой что-то не так.
— Нет, сейчас со мной как раз все так. — Я продолжала
отжимать его вверх, болтая без умолку, в надежде отвлечь. Если я буду
действовать быстро и неожиданно, то, может быть, — только может
быть! — сумею вырваться и проскочить мимо него. — Я единственная
здесь, кто стремится делать что-то реальное, и если это неправильно, то мне
очень жаль. Ты хочешь, чтобы я была невероятно добрым человеком, но я не такая!
Я не святая — в отличие от тебя!
— Никто из нас не святой, — с кривой улыбкой
ответил он. — Поверь, я не…
Я сделала свой ход — вскочила и оттолкнула его. Он отлетел в
сторону, однако это меня не спасло. Я отбежала всего на два фута, когда он
снова схватил меня и пригвоздил к постели, на этот раз навалившись всем телом,
лишая возможности двигаться. Где-то в глубине души я понимала — должна была
понимать, — мой план бегства неосуществим, но не могла мыслить здраво.
— Отпусти меня! — завопила я в тысячный раз за
этот вечер, изо всех сил пытаясь освободить руки.
— Нет, — решительно, с нотками отчаяния в голосе
сказал он. — Нет — до тех пор, пока ты не выйдешь из этого состояния.
Сейчас это не ты!
В моих глазах вскипели жаркие слезы.
— Это я! Отпусти меня!
— Нет! Не ты! Не ты!
В его голосе отчетливо звучало страдание.
— Ошибаешься! Это…
Внезапно я смолкла. Это не ты. Те же слова, которые я
говорила Лиссе, когда, исполненная ужаса, наблюдала за тем, как с помощью своей
магии она терзает Джесси. Я стояла там и буквально не верила своим глазам, не
верила в то, что она способна на такое. Она не осознавала, что потеряла
контроль над собой; еще шаг, и она превратилась бы в настоящего монстра. И
теперь, глядя в глаза Дмитрия, видя в них панику и любовь, я осознала, что со
мной происходит то же самое. Я стала такой же, какой была она в тот
момент, — до такой степени захваченная, ослепленная иррациональными
эмоциями, что не отдавала себе отчета в своих действиях. Как будто мной что-то
управляло.
Я попыталась отогнать, стряхнуть эти выжигающие меня изнутри
чувства. Но ничего не получалось — они были слишком сильны. Я не могла
отделаться от них. Они полностью завладели мною — в точности как это
происходило с Анной и госпожой Карп.
— Роза… — произнес Дмитрий.
Всего лишь мое имя, но в его устах оно становилось таким
могущественным, исполненным такого глубокого смысла. Вера Дмитрия в меня была
безгранична — вера в мою силу, в мою доброту. Он и сам был силен и никогда не
боялся отдать мне частицу своей силы, если я нуждалась в ней. Может, в словах
Дейдры относительно моей обиды на Лиссу и есть доля правды, но в отношении
Дмитрия она полностью ошибалась. Мы любили друг друга. Мы были как две
половинки целого, всегда готовые поддержать друг друга. Мы оба не были
совершенны, но это не имело значения. Вместе с ним я могла одолеть эту
переполнявшую меня ярость. Он верил, что я сильнее ее. И так оно и было.
Медленно, медленно тьма таяла. Я перестала бороться с
Дмитрием. Тело трепетало, но теперь не от ярости, а от страха. Дмитрий
мгновенно почувствовал эту перемену и отпустил меня.
— О господи… — дрожащим голосом пролепетала я.
Его рука легко коснулась моей щеки.
— Роза… — прошептал он. — Ты пришла в себя?
Я с трудом сдерживала слезы.
— Я… Думаю, да…
— Все кончилось. — Он отвел от моего лица
волосы. — Все кончилось. Теперь все в порядке.
Я покачала головой.
— Нет. Не в порядке. Ты… Ты не понимаешь. Это правда —
все то, что меня тревожило. Анна! То, как я забираю на себя безумие духа?
Именно это и происходит, Дмитрий. В случае с Джесси Лисса утратила контроль над
собой, но я остановила ее, впитав в себя ее гнев. И… И это ужасно. Как будто я…
ну, не знаю… марионетка. Не могу контролировать себя.
— Ты сильная, — ответил он. — Больше такого
не произойдет.
— Нет, — сказала я ломким голосом и попыталась
сесть. — Это непременно произойдет снова. И не раз. Я стану такой, как
Анна, и мне будет все хуже и хуже. На этот раз мной овладела жажда крови и
ненависть. Я хотела уничтожить их. Мне стало просто необходимо уничтожить их. А
что будет в следующий раз? Не знаю. Может, я просто сойду с ума, как госпожа
Карп. Может, я уже сумасшедшая, потому и вижу Мейсона. Может, это будет
депрессия, от которой раньше страдала Лисса. Я буду падать все глубже и глубже,
стану как Анна и покончу…
— Нет, — мягко прервал меня Дмитрий и так близко
наклонился ко мне, что наши лбы почти соприкасались. — С тобой такого не
произойдет. Ты слишком сильная. Ты победишь это — вот как сейчас.
— Только потому, что ты здесь. — Он обнял меня, и
я спрятала лицо у него на груди. — Сама не справилась бы.
— Справилась бы, — сказал он дрогнувшим
голосом. — Ты сильная… ты очень, очень сильная. Вот почему я люблю тебя.
Я плотно зажмурилась.
— Ты не должен. Моя судьба — превратиться в чудовище.
Возможно, я уже чудовище.
Я вспомнила о том, как вела себя в последнее время, как
рявкала на всех, как пыталась запугать Райана и Камиллу. Дмитрий отодвинулся,
чтобы заглянуть мне в глаза, и обхватил мое лицо ладонями.
— Ты не чудовище и никогда не станешь им. Я этого не
допущу. Что бы ни было, я этого не допущу.
На меня снова нахлынула волна эмоций, но не ненависть,
ярость или что-то подобное. Это было теплое, замечательное чувство, от которого
заныло сердце — в хорошем смысле. Я обхватила Дмитрия руками за шею, и наши
губы слились. Это был поцелуй любви, блаженства и нежности — никакого отчаяния
или тьмы. Тем не менее, он с каждым мгновением становился все более страстным.
Теперь, кроме любви, в нем появился оттенок бурного, непреодолимого желания.
Электричество, потрескивавшее между нами, когда мы сражались и я прижимала его
к земле, вернулось и плотным облаком окутало нас.
