— Все эти мертвы, — сказала она. — Судя по
звукам, их осталось несколько, препятствующих отступлению. Давайте разделаемся
с ними до того, как сядет солнце.
Дмитрий последним пролез сквозь отверстие. Мы обменялись
быстрыми взглядами, в которых сквозило облегчение, и двинулись дальше. Это был
долгий путь по туннелю, и мы торопились, стремясь как можно быстрее вывести
оставшихся людей. Поначалу нам ничто не препятствовало, но потом, судя по
вспышкам света, стало ясно, что впереди идет бой. Госпожа Кармак и моя мать
сражались с тремя стригоями. Наша группа вступила в бой, и в считанные секунды
со стригоями было покончено.
Я обрадовалась, увидев мать живой.
— С этими все, — тяжело дыша, сказала она. —
Но, думаю, их тут больше, чем нам казалось. Наверно, нападая на школу, они
оставили кого-то в резерве. Остальные наши — те, что уцелели, — уже вышли.
— В пещере есть другие ответвления, — заметила
Альберта. — Стригои могут укрываться там.
— Могут, — согласилась моя мать. — Некоторые
быстро сообразили, что мы превосходим их численно, и решили просто переждать
там, чтобы сбежать позже. Другие, возможно, рассчитывают напасть на нас.
— Что будем делать? — спросил Стивен. —
Прикончим их? Или отступим?
Все посмотрели на Альберту. Она быстро приняла решение.
— Отступаем. Мы прикончили столько, сколько смогли, и
солнце садится. Нужно возвращаться под защиту магических колец.
Мы тронулись в путь. Победа была близка, но нас подгонял
гаснущий свет. Дмитрий шел рядом со мной.
— Эдди выбрался?
Мне не попалось его тело, но я ведь не вглядывалась в
каждое.
— Да. — Дмитрий дышал тяжело; бог знает, со
сколькими стригоями он сражался сегодня. — Нам практически пришлось
вытолкать его наружу. Он хотел сражаться.
Очень похоже на Эдди.
— Я помню этот поворот, — заметила моя мать, когда
мы сворачивали за угол. — Теперь уже недолго. Скорее станет светлее.
До сих пор мы освещали себе дорогу фонариками.
Я почувствовала тошноту за мгновение до нападения. На
развилке семь стригоев набросились на нас. Тех спасенных, кто прошел перед
нами, они пропустили и залегли в ожидании нас, трое с одной стороны, четверо с
другой. Один из стражей, Алан, не заметил их приближения. Стригой схватил его и
почти без особых усилий сломал ему шею. Так оно, скорее всего, и было. Это
напоминало случившееся с Мейсоном, я чуть не замерла как вкопанная, но потом
приняла боевую стойку, готовясь ввязаться в схватку.
Однако мы находились в узкой части туннеля, и не все смогли
добраться до стригоев. Я оказалась позади, госпожа Кармак рядом со мной, но
достаточный обзор позволил ей поджечь двоих стригоев, благодаря чему стражи без
особых усилий закололи их.
Альберта заметила меня и еще нескольких стражей.
— Начинайте отступление! — закричала она.
Никто из нас не хотел уходить, но что мы могли поделать? Я
видела, как один страж упал, и сердце дало перебой. Он был мне незнаком, но это
не имело значения. Спустя считанные секунды моя мать заколола напавшего на него
стригоя.
Я и еще трое стражей свернули за угол, и поле боя исчезло из
вида. Дальше по коридору пробивался слабый багряный свет. Выход. И в нем лица
других стражей. Мы помчались на свет и вырвались на воздух. Но что с
остальными? Моя группа столпилась у зева пещеры, с тревогой стараясь
разглядеть, что там происходит. Солнце, к моему смятению, уже почти скрылось.
Тошнота не проходила, и это означало, что стригои еще живы.
Спустя несколько мгновений в коридор прорвался отряд матери.
Судя по их количеству, погиб кто-то еще. Но они были совсем рядом. Все вокруг
замерли в напряженном ожидании. Так близко. Совсем, совсем близко.
Но недостаточно близко. В одной из ниш залегли в ожидании
еще три стригоя. Нам они позволили пройти. Все произошло почти мгновенно, никто
не успел среагировать вовремя. Один стригой схватил Селесту и потянулся клыками
к ее щеке. Я услышала придушенный крик и брызнувшую во все стороны кровь.
Второй стригой погнался за госпожой Кармак, но моя мать с силой оттолкнула ее
вперед, к выходу.
Третий стригой схватил Дмитрия. За все время, что я знала
Дмитрия, ни разу не было такого, чтобы он замешкался, всегда оказывался быстрее
и сильнее любого другого. Но не сейчас. Стригой застал его врасплох, и этого
незначительного преимущества оказалось достаточно.
Я смотрела, не в силах оторвать взгляда. Это был тот самый
светловолосый стригой, который разговаривал со мной во время боя. Он схватил
Дмитрия и потянул его к земле. Они сцепились, сила против силы, и потом клыки
вонзились в шею Дмитрия. Взгляд красных глаз на мгновение встретился с моим.
Я услышала крик — на этот раз свой собственный.
Моя мать рванулась на помощь, но потом появились еще пять
стригоев. Начался хаос. Я больше не видела Дмитрия, не знала, что происходит с
ним. Мать заколебалась, решая, что делать — бежать или сражаться. И потом, с
выражением сожаления на лице, помчалась дальше к выходу. Я же, напротив,
попыталась вбежать внутрь, но кто-то схватил меня. Это оказался Стэн.
— Куда ты, Роза? Их там слишком много.
Он не понимал? Там был Дмитрий. Я должна добраться до
Дмитрия.
Наружу вырвались моя мать и Альберта, они буквально тащили
госпожу Кармак. Преследовавшая их группа стригоев вынуждена была остановиться
на границе гаснущего света. Я все еще пыталась вырваться из рук Стэна. У него и
самого хватало сил, чтобы удерживать меня, но мать бросилась ему на помощь и
потащила меня прочь.
— Роза, нужно убираться отсюда!
— Он там! — закричала я, изо всех сил пытаясь
освободиться. Как это получалось — что я, способная убить стригоя, не могла
вырваться из рук этих двух? — Дмитрий там! Нужно вернуться за ним! Мы не
можем бросить его!
Впав в истерику, я кричала сбивчиво, многословно. Мать с
силой встряхнула меня и притянула к себе.
— Он мертв, Роза! Мы не можем возвращаться туда. Солнце
сядет через пятнадцать минут, они только того и ждут. Мы, может, даже не успеем
добраться под защиту магических колец до наступления темноты. Сейчас важна
каждая секунда…
Я видела собравшихся у выхода стригоев, их красные глаза
мерцали в предвкушении. Они заполняли все отверстие выхода — десять, а может, и
больше. Мать была права. Учитывая их скорость, даже нашего пятнадцатиминутного
преимущества может оказаться недостаточно. И все равно я не могла сделать ни
шагу, не могла оторвать взгляд от пещеры, где остался Дмитрий, а с ним и
половина моей души. Это немыслимо — чтобы он был мертв. Но если это так, то,
конечно, и я умру тоже.
Мать дала мне пощечину, и боль вывела меня из ступора.
— Беги! — закричала она мне. — Он мертв! Что,
хочешь разделить его участь?
