Ее лицо сделалось еще печальнее. Сейчас она просто излучала
сочувствие ко мне.
— Нет, не могу. Возвращение из мертвых требует огромных
затрат силы. Кроме того, вряд ли я смогу сделать это по отношению к тому, кто
был мертв… ммм… так долго. Думаю, у меня получается возвращать к жизни только
по свежим следам.
— Но ты хотя бы попытайся! — с безумным отчаянием
в голосе воскликнула я.
— Не могу… — Она сглотнула. — Ты же слышала,
что я сказала королеве. Я не могу только тем и заниматься, что возвращать всех
умерших к жизни. Это обернется злоупотреблением и надругательством — тем, к
чему стремился Виктор. Ведь именно поэтому мы держали мой дар втайне.
— Ты позволишь ему умереть? Даже не попытаешься? Даже
ради меня? — Я не кричала, но для церкви мой голос определенно звучал
слишком громко. Сейчас тут уже почти никого не было, но те, кто оставался, были
слишком погружены в печаль, чтобы обратить внимание на мой взрыв. — Я для
тебя сделала бы что угодно, и ты знаешь это. А ты не сделаешь этого для меня?
Я чувствовала, что вот-вот разрыдаюсь.
Лисса вглядывалась в мое лицо, миллион мыслей кружились в ее
голове. И, оценив мои слова, мое лицо, мой голос, она, в конце концов, поняла.
Поняла, какие чувства я испытываю к Дмитрию, что это не просто отношения
«ученица — наставник». Я восприняла это понимание как внезапно вспыхнувший свет
в ее сознании. Бессчетные обрывки когда-то мелькавших образов внезапно встали
на свои места: замечания, которые я делала, то, как мы с Дмитрием общались…
все, все, все обрело для нее смысл — то, на что раньше она не обращала
внимания. Возникло и множество вопросов, но она не стала их задавать и даже ни
слова не сказала о том, что ей только что открылось. Вместо этого она просто
взяла мою руку в свои и притянула меня к себе.
— Мне очень жаль, Роза. Мне очень, очень жаль. Я не
могу.
После этого я позволила ей увести себя, предположительно,
чтобы покормить меня. Но, оказавшись в кафетерии и глядя на поднос перед собой,
я почувствовала, что одна мысль о еде вызывает у меня такую тошноту, будто
рядом стригои. Увидев это, она сдалась, поняв, что ничего поделать нельзя, пока
я не узнаю, что произошло с Дмитрием. Мы пошли в ее комнату, я легла на
постель. Она села рядом, но я не хотела разговаривать и вскоре опять уснула.
Когда я проснулась в следующий раз, рядом сидела мать.
— Роза, мы идем в пещеру. Ты с нами не пойдешь, но
можешь, если хочешь, вместе с другими ждать на границе кампуса.
Это было большее, на что я могла рассчитывать. Чем быстрее я
узнаю, какова судьба Дмитрия, тем лучше. Лисса пошла со мной, сразу за отрядом
стражей. Ее отказ исцелить Дмитрия по-прежнему причинял мне боль, но в глубине
души я надеялась, что она не устоит, когда увидит его.
Отряд собрали большой, просто на всякий случай. Хотя
вообще-то мы считали, что стригои ушли. Они утратили свое преимущество и,
конечно, понимали, что если мы вернемся за погибшими, то будем значительно
превосходить их числом.
Стражи двинулись в путь, а остальные, сопровождавшие их,
расположились вдоль границы. Почти никто не разговаривал. Пройдет, наверно,
часа три, прежде чем они вернутся. Темная, свинцовая тяжесть скапливалась в
груди. Пытаясь не обращать на нее внимания, я села на землю и положила голову
на плечо Лиссы, страстно желая, чтобы время текло быстрее. Морои, пользователи
огня, разожгли костер, и мы грелись около него.
Минуты, однако, не летели, а ползли еле-еле. Но, в конце
концов, кто-то закричал, что стражи возвращаются. Я вскочила и побежала, чтобы
посмотреть, но увиденное заставило меня резко остановиться.
Носилки. Носилки с телами погибших. Мертвые стражи, с
бледными лицами, невидящими глазами. Один из мороев отбежал, и его вырвало в
кусты. Лисса заплакала. Одного за другим мертвых проносили мимо нас. Я
смотрела, чувствуя внутри холод и пустоту, задаваясь вопросом, будут ли мне
являться их призраки, когда я снова выйду за пределы магических защитных колец.
В конце концов, мимо прошли все. Пять тел, но ощущение было такое, будто их
пятьсот. И лишь одного тела я не увидела. Того, которое так боялась увидеть. Я
подбежала к матери, которая тоже помогала нести носилки. Она не смотрела на
меня и, без сомнения, понимала, о чем я хочу спросить.
— Где Дмитрий? Он… — Надеяться не на что и даже
спрашивать было трудно. — Он жив?
О господи! Неужели мои молитвы были услышаны? Что, если он
просто ранен, ждет, когда пришлют врача?
Мать ответила не сразу и таким голосом, что я с трудом
узнала его.
— Его там не было, Роза.
Я споткнулась на неровной земле и торопливо нагнала ее.
— Подожди, что это значит? Может, он ранен и ждет
помощи…
Она по-прежнему не смотрела на меня.
— Молли там тоже не было.
Молли была та моройка, которой стригои успели «закусить».
Примерно моих лет, высокая, красивая. Я видела в пещере ее тело, совершенно
обескровленное. Она, безусловно, была мертва — не просто ранена — и, значит,
никак не могла уйти оттуда. Молли и Дмитрий. Их тела исчезли.
— Нет… — Я начала задыхаться. — Ты же не
думаешь…
Слеза скатилась с уголка глаза матери. Никогда не видела ее
в таком состоянии.
— Я не знаю, что и думать, Роза. Если он выжил, то,
возможно… возможно, они забрали его «на потом».
Мысль о Дмитрии как о «закуске» была слишком ужасна, чтобы
выразить ее словами, но альтернатива этому была еще ужаснее. И мы обе понимали
это.
— Но они не стали бы забирать Молли «на потом». Она уже
какое-то время была мертва.
Мать кивнула.
— Мне очень жаль, Роза. Точно нам ничего не известно.
Скорее всего, они оба мертвы и стригои утащили их тела.
Она лгала. Впервые в жизни моя мать говорила неправду, чтобы
оградить меня. Она не умела утешать, не умела выдумывать убедительные небылицы,
чтобы человеку стало легче. Она всегда говорила правду, пусть даже самую
горькую.
Но не на этот раз.
Я остановилась, отряд продолжал идти мимо. Лисса нагнала
меня, обеспокоенная и недоумевающая.
— Что произошло?
Я не отвечала. Повернулась и помчалась обратно к защитным
кольцам. Она побежала за мной, окликая меня по имени. Никто не обратил на нас
внимания, потому что кому в голову могло прийти, что после всего случившегося у
кого-то хватит глупости пересечь магическую защиту?
У меня хватило, хотя вообще-то при дневном свете опасаться
было нечего. Я промчалась мимо места, где недавно группа Джесси терзала Лиссу,
и перешагнула невидимые линии, обозначающие границы Академии. Лисса на
мгновение заколебалась, но потом последовала за мной, задыхаясь после быстрого
бега.
— Роза, что ты…
