— Почему?
— Да потому, что это чревато! Понимаете вы? Или возомнили себя новым Ионой, которому никакое чрево не страшно?! — Грэм даже собрался плюнуть с досады, но предпочел говорить дальше. — Там может быть все что угодно! Выберите любую страшную басню из тех, что ходят наверху, и вы не ошибетесь! Тайный проход для китов и безопасные садки для молодняка? Конечно! Вивисектор, нашедший приют в подземелье и продолжающий здесь свои эксперименты? А почему нет? И дети пропадают именно поэтому! Огромный биомеханический монстр, созданный то ли Вивисектором, то ли для борьбы с ним? Конечно! А детали для сборки поставляются с верхних заводов, без сомнения!
Грэм закашлялся:
— Вы сюда пришли ребенка спасать?! Ну так и занимайтесь ребенком!
— Хорошо, — невозмутимо согласился Козмо, — ведите меня к ребенку.
Грэма затрясло от страха.
Они ждали его. Странно, с чего бы в этот раз? Никаких обещаний и предварительных встреч, ни задатка в виде еды, ни сигнала о спуске.
А впрочем, сеть звенела, так что и без сигнала можно. Никаких обговоренных планов у спасителей не оказалось. Грэм думал, что все пройдет как обычно, за исключением свертка с деньгами. Но тут пусть уже Дантон разбирается.
Так что, увидев привычную шеренгу сгорбленных фигурок, Грэм осторожно потянул офицера за руку.
— Не делайте лишних движений. Все должно пройти легко. — И, сделав еще пару шагов вперед, обратился к подземным.
Точнее, попытался. Непонятно откуда выскочившая Франя с ребенком под мышкой вцепилась журналисту в волосы.
— Не отдам! — крикнула она и, оттолкнув Грэма, бросилась в боковой проход. Журналист нелепо взмахнул руками и приложился виском о что-то твердое.
Сознание покинуло его.
— Тихо, дорогая, тихо, вот так, да, сейчас, а… ах… ну что же ты, разве не хорошо? Давай еще, вот так… Глупышка, именно от этого бывают дети, а не от вашей добычи… Тебе нравится, правда? Вот так…
— Грэм, очнитесь. Я не знаю дороги обратно. Грэм, вы слышите? Открывайте глаза. — Настойчивый голос офицера вырвал журналиста из воспоминаний. Еще не очень понимая, что происходит и куда делась податливая Франя из видения, он прошептал:
— Она всегда хотела ребенка. Каждый раз надеялась, что этого — не заберут. И в конце концов взяла его сама.
— О чем вы думали, выводя морлока на поверхность? Вы хоть понимаете, какой опасности подвергаете город?
— Я понимаю, что заботливей няньки, чем Франя, не видел. И если бы это было в моей власти, у нее был бы ребенок!
— Ну и сделали бы ей этого ребенка!
Грэм расплакался. По-настоящему, взахлеб.
— Я пытался. У них не может быть детей, не может.
— Ну хватит. — Дантон даже как-то растерялся. — Нам надо выбираться.
— Надо. Сейчас пойдем.
Они брели в полной темноте. Все так же звенела сеть, тихонько попискивал младенец.
— Как вы находите дорогу?
— Считаю повороты. И метки — на стенах. Цветные пятна, видите? Синие.
— Где мы выйдем?
— На Песочной площади. Там…
В этот момент раздался выстрел. Второй, третий… Грэм остановился было, но Козмо резко дернул его за рукав:
— Вперед! Это сзади стреляют! Или вы думаете, порох внизу не взрывается?
Будто в ответ на этот вопрос впереди раздался взрыв. Звон стекла, глухой звук, будто упало что-то огромное.
Грэм, наконец, разглядел метку на стене.
— Туда! Уже недалеко. Бежим.
Сзади раздался еще выстрел, и они побежали. Эти последние метры показались журналисту нескончаемыми. Стены, повороты, вот уже слышны голоса, кто-то плачет, что-то шуршит… Не останавливаясь, Грэм стащил сеть и бросил ее на пол. Все равно он больше никогда не пойдет под землю. И никто его не заставит!
Туннель закончился открытым проходом. В предрассветные часы это место поражало пустотой и отрешенностью, но сегодня все было не так. Полицейские, чиновники, компания нетрезвых рабочих. Журналист по привычке глянул в сторону часов и замер.
Часов не было. Осколки маленьких колбочек валялись по всей площади, а большая, надколотая около самого низа, производила впечатление полуразделанной китовой туши. И песок из нее сыпался, сыпался, сыпался, заполняя площадь тем самым неповторимым шуршанием, слышимым даже под землей.
«Я простою здесь до последней песчинки, — вдруг решил он. — А потом пойду и напишу этот чертов репортаж. Но сначала подожду, пока не высыпется весь песок».
Реальность ворвалась в мечты сразу со всех сторон.
— Господин Пол, вы что же, ждали этого… инцидента? — Хмурый адмирал не скрывал недовольства.
— Я…
— Грэм, мне надо бежать, отнесите ребенка. Адрес я написал. — Офицер всунул ему в руки сверток и бумажку. — Честь имею, приятно было познакомиться!
Автоматически кивнув удаляющейся спине, журналист повернулся к адмиралу.
— Извините, но я здесь совсем по другому делу. Которое еще не закончено.
И не обращая внимания на удивленное лицо моряка, отчаянно заорал:
— А Я УМРУ С ТОСКИ И ГОРЯ, КИТУ-БРОДЯГЕ ВСЕ РАВНО…
Полина и Проклятье Семи Богов
Полина, дочь аргентинского миллионера, стояла на краю обрыва. Далеко внизу по дну каньона стремительно несла свои воды неизвестная бурная река, кишащая вечно голодными крокодилами. Сзади подступали непролазные дикие джунгли.
В который раз Полина ускользнула из цепких объятий омерзительного бандита. Позади остался древний разрушенный храм Семи Богов, в развалинах которого он устроил свое логово на этот раз. Но стоило ей закрыть глаза, как перед внутренним взором вставала гнусная рожа Скрюченной Руки. Он преследовал Полину с тех пор, как увидел ее фотографию в светской хронике. Ах, зачем она тогда согласилась позировать для журнала…
Полина достала из рукава белый кружевной платок с вензелем «ПК» и вытерла пот со лба. Потом, откинув белокурую прядь, поднесла к глазам бинокль.
— Что скажешь, Шарль? — обратилась она к стоявшему рядом горбуну. — Куда теперь?
Спутник тяжело дышал, еще не отойдя от бешеного бега по джунглям. Его тяжелые металлические руки плетьми висели вдоль уродливого, но могучего тела.
— Они отстали не больше чем на полчаса и скоро будут здесь, — ответил он.
— Значит, выхода нет, придется принять бой. Живой я ему больше не дамся! — сказала Полина и бросила гневный взгляд в сторону джунглей.
Горбун покачал головой. Ради своей безмолвной и безнадежной любви к этой женщине он был готов на многое: на предательство бывших дружков, на блуждание по полным опасностей джунглям, на голод и лишения… но не на смерть. Его мелкая душонка еще не была готова к благородной гибели.
