Так или иначе, но эти утраченные записи и остатки скелета (Трой утверждал, что лично видел некоторые из костей в запасниках Музея Естественной истории) до сих пор рассматриваются главными доводами в споре об эксперименте Берлуччи. При этом, однако, решение вопроса о том, действительно ли Берлуччи сумел установить контакт с представителями вида Cetacea, либо же это только выдумки досужей прессы, — остается открытым и вряд ли будет решен окончательно».
Ажени Батакален.
Немотствующая бездна: тридцать лет загадке Берлуччи
(Записки Кетополийского общества естественной истории, т. 3, 1936)
ЦИКЛОП: ИСТОРИЯ БЕГЛЕЦА
Бойцы стояли друг против друга, широко разведя длинные, как багры, лапы с загнутыми пилами на концах. Тела они держали почти отвесно, слегка колеблясь вперед-назад и едва заметно приседая. Укоризненно покачивались маленькие треугольные головки с бурыми пузырями глаз. Надкрылья топорщились жесткими парусами, пугая противника угрожающей раскраской, а прозрачные, как у стрекоз, крылья мелко дрожали в убийственном нетерпении.
Единственная в Кетополисе арена «Кровавая схватка. Чулалонг и Ко» бурлила. Знатоки цокали языками, предвкушая хорошую драку. Чулалонг, вооруженный длинной тонкой кисточкой с венчиком из крысиных усов, склонился над ареной. Напротив него, угрюмый и напряженный, с таким же оружием в руках, стоял торговец свежей рыбой Ваджиравуд-Маха. Маха волновался и потел стойким рыбьим запахом. От исхода боя зависела его судьба, об этом знали все. Но о том, что исход этот уже предрешен, знали лишь двое. И если бы первый узнал о втором, удивлению его не было бы предела.
Циклоп стоял у дверей в грязной, латаной ливрее и цилиндре с позументом и поглядывал в зал единственным глазом. Он давно перестал чувствовать себя уродом в этом диком наряде и даже почти привык к неудобству ношения одежды. К чему он не мог привыкнуть, так это к обуви. Чулалонг настаивал на ботинках и бил, если Циклоп пытался их снять. Пришлось прибегнуть к хитрости. Чу получил письмо от магистра зоологии из Университета, известного путешественника барона фон Винклера. Первыми строками барон в изысканных выражениях благодарил Чулалонга за «величайшее удовольствие азарта», изведанное бароном инкогнито в его заведении. Далее в письме «доброму другу» давался совет снять с привратника обувь, «противную его природе и страдания причиняющую». Чулалонг, благоговевший перед людьми образованными и культурными, совету барона внял немедля, и Циклоп вздохнул с облегчением.
В заведение вошел очередной гость — невысокий морщинистый сиамец с длинным ножом за поясом и моноклем в левом глазу. Циклоп небрежно приподнял цилиндр и показал пальцем на нож. Сиамец бросил оружие в ящик у двери и поспешил к столу, где вот-вот должно было начаться сражение.
О сегодняшнем утреннем бое говорили уже три дня. Говорили, что Ваджиравуд-Маха окончательно проигрался, говорили также, что он заложил свою джонку, чтобы купить лучшего бойца бирманской породы и выставить его на сегодняшний бой, говорили, наконец, что Чулалонг предложил Махе победу в обмен на руку дочери. Говорили много, потому что мало знали. Циклоп молчал.
Два дня назад в «Кровавую схватку» приходил Дядюшка Спасибо. Он редко навещал Чулалонга, но его присутствие всегда было ощутимо благодаря многозначительной приставке «К°» в названии заведения. Чу справился о здоровье, угостил Дядюшку любимым чаем, отдал «ренту». Циклоп сидел на ящике для оружия спиной к собеседникам и делал вид, что ищет блох. Когда он услышал слово «чок-дэ», то не обернулся и не прекратил своего занятия, но слух его обострился десятикратно. Просьба Дядюшки была проста: Маха не должен проиграть. Да, он слышал, что на кон поставлено многое, да, он знает о дочери Махи и видах Чулалонга на нее, да, он понимает, что выпестованный с таким тщанием план разорения Махи терпит крах. Но ему нужен Маха и нужна его «Колесница Богов». Именно эта джонка с самой мощной электрической лебедкой в порту.
Циклоп почувствовал, насколько важен для Дядюшки разговор, и Чулалонг почувствовал то же. Кноб Хун не бросается дружбой. Поэтому сегодня боец Махи победит.
А еще победит Циклоп. Но об этом не узнает никто. Вчера поверенный «барона Винклера» сделал ставку на бой. Сумма, необходимая Циклопу для бегства, была почти собрана. Сегодняшний бой поставит точку на многолетнем рабстве. Уже вечером Циклоп сможет отправиться дирижаблем на Мадагаскар. В качестве груза.
Дверь вновь распахнулась, впуская очередного любителя азартных развлечений. Циклоп взялся за цилиндр и оскалился вошедшему в лицо. Гость отпрянул и, коротко ругнувшись, прошел в зал. Циклоп не препятствовал, гость был безоружен.
Ровно в девять Чулалонг кивнул привратнику, тот запер дверь и уселся на ящик с оружием. Бой начался.
* * *
Переделкой богомолов Чулалонг занимался сам. Он мог с уверенностью сказать, что это искусство — его личное изобретение. Втайне он гордился тем, что даже Вивисектор, по слухам, не замахивался на столь тонкие операции. Впрочем, Вивисектора интересовали люди и то, что можно сделать из них. Временами он ставил опыты и на животных, но предпочитал человеческий материал.
Чулалонг был не таков, его страстью навсегда стали насекомые. Переделывать их тугие, крепкие тельца, делать их еще крепче и сильнее, вшивая в надкрылья стальные пластинки, вживляя в лапки крошечные металлические детали, усиливая суставы, сочленения, жвалы и мандибулы, — это было настоящее ювелирное искусство. И маленький безграмотный сиамец овладел им в совершенстве. Об этом его таланте не знал никто, кроме Кноб Хуна, — так думал Чу, щекоча крысиными усиками своего бойца. Но в удивительном и прекрасном Кетополисе нельзя быть уверенным ни в чем, и сегодня Чулалонгу предстояло в этом убедиться.
Насекомым не ведом страх — этим свойством и пользовался Чулалонг, зная, что ни один из бойцов не отступит, а значит, победит более сильный. Если ему не помешать.
Бурый богомол весил в полтора раза больше своего соперника за счет металлических имплантатов. Он оттопырил нежное брюшко назад и бросился на светло-зеленого «бирманца», размахивая лапками-пилами. «Бирманец» принял точно такую же позу и скакнул навстречу врагу. Миниатюрные багры сплелись, головы сблизились, казалось, богомолы гипнотизируют друг друга. Невидимая человеческому глазу борьба происходила между ними в мнимой неподвижности. Стремительный, едва уловимый рывок — лапки переплелись по-новому, головы чуть отодвинулись, синхронно дрогнули брюшки — и вновь неподвижность. Бой богомолов.
Над крошечной пятнадцатидюймовой ареной склонились галдящие болельщики. Завсегдатаи знали, это лишь первая фаза недолгого сражения. Противники изучают возможности друг друга. Чулалонг спрятал кисточку в рукав халата, в то время как нетерпеливый Маха лишь мешал своему «бирманцу» постоянными тычками в брюшко. Чу покачал головой — очень трудно будет проиграть такому противнику! Но пока рано вмешиваться, публика не должна заподозрить подвоха.
Богомолы еще несколько раз поменяли захват. Наконец бурый резким движением вывернулся из объятий противника и, не давая тому опомниться, обрушил на него серию «загребающих» ударов. «Бирманец» отпрянул, сведя лапки в молитвенную позицию и прикрыв ими голову и грудь. Маха, не долго думая, ткнул его кисточкой. Чулалонг незаметно поставил правую ногу на маленькую педаль, скрытую под ареной за холщовым абажуром с изображением Будды, побеждающего Мару.
