Книга Кетополис. Книга 1. Киты и броненосцы, страница 192. Автор книги Грэй Ф. Грин

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Кетополис. Книга 1. Киты и броненосцы»

Cтраница 192

Некоторое время я молчу. Потом спрашиваю:

— И что?

— Вы не понимаете, Козмо! Тут дело не в цвете животного или в его физической силе — дело в уникальности.

Если белый слон — всего лишь аномалия, не такая уж редкая, кстати, то белый кит — аномалия из аномалий. Потому что это не альбинос, как думают некоторые… это просто очень и очень старый кит. Представляете, Козмо? Тысячелетний кит. Вот смотрите… — он приходит в волнение. — Допустим, кит дожил до тысячи лет, так? Тогда этот кит будет белым. Седым.

Этот кит своими глазами видел эволюционный процесс, о котором пишет сэр Чарлз Дарвин. Пыль, которая его покрывает, — это пыль многих веков. Не побоюсь сказать: дарвиновская пыль.

А теперь смотрите, что получается дальше.

Пока у Сиама был королевский белый слон, ему удавалось отстаивать независимость. С появлением у Великой Бирмы некоего тайного символа — у Сиама не осталось ни шанса.

Тайный символ. Это важно.

Как это ни странно звучит, но империя создается символами, Козмо. И если символ теряет свое значение, свою мощь — империю ждет крах. Вы понимаете, о чем я?

Профессор смотрит на меня строгим взглядом преподавателя. Кажется, ему хочется спросить, как я усвоил материал. Я невольно усмехаюсь. Говорю:

— Все понятно, профессор. Да, — тут мне приходит в голову другая мысль: а как же кальмар, символ кетополийской династии? — Но что вы тогда скажете о празднике Большой Бойни? Это же варварство, нет? Мы празднуем убийство, пусть даже это убийство китов.

— Я бы не хотел… Это будет чистое теоретизирование.

Интересно наблюдать, он пытается уйти от ответа.

— И все-таки?

— Языческий ритуал, — объясняет он. — Скажем так, это не совсем моя тема, но… Чем веселее мы отпразднуем день Большой Бойни, тем удачней она пройдет — и тем лучше Кетополис проживет следующий год. Закон подобия, на основе которого строятся магические заклинания примитивных народов. Скажем, аборигены Магаваленских островов, чтобы заставить кашалота выброситься на скалы, связывают пленнику руки и ноги, затем отпускают в мелкую воду…

Я вдруг вспоминаю:

«…в отчаянии. Умоляю».

— Скажите, профессор, у вас есть дети? — спрашиваю я. Профессор, прерванный на полуслове, смотрит на меня озадаченно:

— Хмм. Э-э… а что?

— Да так, ничего, — я начинаю подниматься. — Простите, что побеспокоил. Мне нужно идти.

— У меня дочь, — слышу я за спиной. Поворачиваюсь. Профессор смотрит на меня. — Надеюсь, когда вырастет, она найдет себе занятие поинтересней, чем вдыхать книжную пыль.

Я говорю:

— Очень надеюсь, профессор, что ваши мечты сбудутся. Честное слово. В таком случае вы будете счастливее моих родителей. Они видели во мне талантливого певца, звезду оперной сцены… А что вышло? Всего-навсего посредственный морской офицер. Который, к тому же, уже и не офицер.

Нахлобучиваю фуражку. Жесткий край режет лоб. Ребром ладони проверяю — по центру ли кокарда.

Готово. Стоп, еще одно.

— Профессор, могу я узнать ваше полное имя? Чтобы искать на корешках.

— Батакален, — говорит профессор. — Энгус Батакален, к вашим услугам. Лиценциат искусств и собиратель фольклора. Козмо?

— Энгус?

— Берегите себя, хорошо?

10. На корабле

Передо мной — дверь в машинное отделение. Вибрация проникает в меня через пятки. За дверью ревет и грохочет гигантский разъяренный зверь.

Я берусь за ручку, нажимаю. Щелк.

В лицо ударяет горячий влажный воздух.

Огромный зал, где нет ни топок, ни котлов, ни самой паровой машины — а только это…

Чудовищный грохот оглушает. Лепестковые клапаны с лязгом сходятся и расходятся, поршень выезжает, блестя от масла, — пших, пших. Шатун бежит, раскручивая маховик. Пших. Буфффф! Машина окутывается паром. Через клапана брызжет дымящаяся жидкость — черная, точно горячий шоколад. Шипение. Вонь гари.

Я понимаю, что это.

— Козмо!

«Масляный насос высокого давления». Нет, не насос, папа.

Передо мной сердце броненосца.

К нему тянутся по всему залу металлические трубы в пятнах заклепок — вены и артерии.

Дуф-ду-дуф. Дуф-ду-дуф. Одна из труб вдруг изгибается и хватает меня за плечо.

— Козмо, проснись, — растерянный голос отца. — С мамой плохо. Козмо!

11. Аделида

— Погодите! Как же, как же… — вот мучение.

Не вспомнить.

Мелкий моросящий дождь, мокрый гранит набережной. Вдалеке, в дымке, прыгнувшим китом горбится мост через Баллену. Моя любимая погода. В детстве, пропуская уроки, я всегда выбирал именно такой день. Сырой, словно неотжатая половая тряпка, и такой же серый. Я почти чувствую пальцами ветхую структуру ткани — столько я в свое бытие гардемарином намыл классов, коридоров, а затем и корабельных палуб.

Гардемаринов называют «селедками». Забавно, да?

День веселого дежа вю.

— Странно, я уверен, что знаю ваше имя, — говорю я, — но не могу вспомнить.

Она поднимает глаза, смотрит исподлобья. Тушь расплылась, темные потеки на щеках. Затравленный зверек бьется в клетке взгляда. Каштановые завитки. Хорошенькая.

— Зовите меня Аделидой.

«АААА-ДЕЕ-ЛИИИ-ДАА!» — эхом доносится голос Левиафана — словно сквозь толщу воды. Бывают же совпадения.

— Козмо, — говорю я.

В первый момент она, наверно, думает, что я издеваюсь.

— Это правда, — говорю я. — Родители были большими поклонниками «Левиафана»… Вот видите, — пытаюсь придать голосу бодрость, которой не чувствую, — я просто обязан был прийти к вам на помощь.

Не очень убедительно.

Один утопающий говорит другому утопающему: смотри, я буду тебя спасать. Жаль, что я не умею плавать… но это ничего. Ты привыкнешь.

Жозефина. Ядвига. Девушка в розовом. Нитхинан. Нона. Аделида.

С любой из них я с радостью бы прожил целую жизнь и умер бы в один день.

Но у меня есть только мой последний вечер.

…Кажется, она хотела броситься в воду. Если бы я прошел мимо… но я не прошел.

А теперь я провожаю ее через рабочие кварталы. Мне все равно — мне уже ничего не страшно.

Быстрые поцелуи в переулке. Губы, искусанные и шершавые. Что вы делаете, Аделида? Не любви так ищут — спасения. Я плохой спасательный круг, увы. Она зарывается в мою шинель.

— Сюда идут, — говорю я и отстраняю ее.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация