Но именно это-то и оказалось невыполнимым. Едва шлюпка, волоча за собой скрытый водой груз, приблизилась к берегу, как с суши нагрянула полиция, а в фарватере заплясали прожектора досмотровых катеров. Драгоценный тюк остался валяться на прибрежном песке, а контрабандистам удалось уйти только благодаря тому, что три мобиля стояли под парами неподалеку, а в полицейской цепи имелась брешь.
В тот раз Артуро лично оплачивал и принимал товар на борту калифорнийского парусника. Среди прочего ему запомнились такие вот изящные зажигалки — безупречная работа баварских мастеров. И сейчас одна из них уютно устроилась в кармане Клешни.
— Точно так, — повторил контрабандист. — Вы не задумывались, сколь изворотливо вьется ниточка судьбы — хоть человека, хоть предмета? Как потерянное вчера возвращается сегодня в новом качестве? Помните, как мы бежали от «каракатиц», а? Признайтесь, граф, будет что вспомнить на старости лет! «Остановитесь, или мы открываем огонь!» А?
Клешня хохотнул и, кажется, даже подмигнул Артуро как сообщнику.
— И, представьте, на днях один знакомый с Круадора предлагает мне купить одну из наших вещиц! Ручная, говорит, работа! Штучный, говорит, товар! А? Сколько у нас их там было? Пятьсот, не меньше!
— Семьсот с лишним, — со вздохом подтвердил Артуро.
— И думаете, я отказался? Не угадали! Я сделал невинные глаза, я заплатил живые деньги за то, что должно было принести деньги мне, а не наоборот. А почему?
— Не томите, Мариус! — Де ла Коста почувствовал, что нервное напряжение всего этого долгого и никчемного дня вдруг неожиданно стало спадать, растворяться в болтовне жизнерадостного авантюриста.
— А потому, граф ла Коста… — Клешня вдруг сменил тон и в мгновение ока стал серьезен. — Эта бюргерская вещица напоминает мне теперь: судьба прихотлива. И если она однажды решит завязать тебя бантиком, то уж лучше быть к этому готовым.
— Не пойму, Мариус, о чем вы, — недоуменно пожал плечами Артуро. — Купить собственную вещь — да, недурной анекдот. Но делать какие-то выводы…
— А разве ваша история — не такой же анекдот? — глаза Клешни холодно сверкнули. — Сущий водевиль: украсть украденное! А если быть точным, то — перекупить купленное.
— Хотите сказать, — Артуро даже рассмеялся, — что верите в пересуды базарных торговок о том, что подземные не крадут, а покупают детей? Что превращают их в свои подобия с молчаливого согласия родителей? Но это абсурд! Мариус, вы же образованный, цивилизованный человек…
— А тут дело именно в цивилизации. Если есть две, а то и три проблемы, у которых может быть одно-единственное, удовлетворяющее всех решение, — кто будет противиться?
Огонек манильской сигары разгорелся ярче.
— Мы живем в рациональном обществе, граф. Не отмахивайтесь так запросто от сплетен и слухов. У морлоков с перенаселением все обстоит гораздо хуже, нежели у нас на поверхности. Ведь город может позволить себе расти вверх и в стороны, а как быть им? Да, катакомбы и сеть штолен и шахт тянутся так далеко, как мы себе и представить не можем, но далеко не все пещеры и гроты пригодны для жизни. Недостаток света, недостаток подходящего для обустройства пространства, недостаток пищи, недостаток воздуха… Если бы пещерники плодились как им заблагорассудится, подземная чаша давно бы уже переполнилась. Но этика подземных — та еще наука! Это не люди, не стоит судить их человеческими мерками.
Артуро поморщился. Сейчас Клешня напоминал то ли врача, то ли учителя — представителя среднего сословия со свойственной подобным типам заумью.
— И выход давно был найден, — торжествующе продолжил контрабандист, поднимая двупалую руку так, словно присягал на Библии. — Полная стерилизация! И все! Нет потомства — нет перенаселения. Не нужно вводить запретов и контролировать их исполнение — а только поддерживать численность. Правильно сводить дебет и кредит душ в подземных владениях. На одного умершего морлока — четыре ребенка с поверхности. Один не переживет трансформации, двое не дотянут до совершеннолетия, но четвертый вырастет и займет свободное место.
Артуро молчал, осмысливая сказанное Клешней. Он не слишком много знал о морлоках. Казалось естественным: рыбаки ловят рыбу, рабочие корпят на заводах, пещерники добывают уголь и газ. Механизмы и закономерности подземной жизни казались ему столь же отвлеченной материей, как, скажем, астрономические исследования или алхимические опыты. Кетополис прекрасно справлялся со всеми сложностями большого города — расставив всех и каждого на подобающее ему место.
— А отсюда возникает другой вопрос, — не унимался Мариус. — Где же взять этих четырех детей? Украсть? Слишком велик риск. Случайная потеря одного морлока увеличит нужду в детях вдвое! Вот вам ответ: зачем красть, если можно просто взять? По обоюдному согласию?
— То, о чем вы говорите, омерзительно! — фыркнул де ла Коста. — Даже если бы и нашлись родители, готовые… власти не допустили бы этого!
— Власти? — Клешня покачал головой, цокая языком. — Властям нужно одно: чтобы дряхлое судно под названием Кетополис продолжало держаться на плаву. И если для этого потребуется кормить корабельных крыс, прячущихся на дне трюма, их будут кормить. Как часто мы слышим о пропавших детях! В деталях, с подробностями. Репортажи с места исчезновения. Наши вездесущие газетчики везде просунут нос. Но что-то никто из них в своих «сенсациях» и «правдах» о нравах подземного мира даже не заикнулся о канцлеровской благотворительной помощи бедным семьям, потерявшим детей!
Артуро захотелось поскорее закончить бессмысленный и странный разговор, забрать свою добычу и поскорее отгородиться от окружающего мира чугунной оградой фамильного особняка… Но приходилось ждать, а ждать молча было бы неучтиво, да и просто глупо.
— При чем здесь Канцлер? — возразил он. — Я читаю «Кетополис для всех»! Начинание, о котором вы говорите, Мариус, — одна из старейших традиций нашего города. Семьям, потерявшим детей из-за болезней, отсутствия врачебной помощи и просто несчастных случаев, предоставляют вспомоществование. Это благородное дело!
— О да! — язвительно воскликнул Клешня. — А вы знаете, граф, что у морлоков нет одной вещи… У них нет денег. Совсем. Они не пользуются ими. Им просто не на что покупать детей… и за них платит Кетополис. Деньги идут прямиком из казны города!
— Китовый хвост, какой же бред вы несете! — не выдержал Артуро.
— Бред? — контрабандист рассмеялся в ответ, но смех его больше походил на собачий лай. — Или здравый смысл? Нищие семьи плодятся с огромной скоростью. А лишние рты угрожают не только хилому благосостоянию родителей, а всему городу в целом. Голодный человек — опасный человек. А бунт в наступающий век пара и стали может быть страшным! Топить детей как котят? Конечно, это выход из положения, но плохо сочетающийся с доктриной гуманной монархии. Так почему бы не отдать лишних детей тем, кому они нужны? Ведь в результате довольны все! Пещеры живут, снабжают город ископаемыми и газом, перерабатывают его дерьмо. А на поверхности семьи, что победнее, избавляются от неподъемной ноши. Весь город знает, что морлоки покупают детей у нищих родителей. Широкой публике неизвестно лишь одно: как проходит процесс. В результате все осуждение достается продавцам-родителям, а вся ненависть — покупателям-подземным. Вы умный человек, граф, так покажите же, где вкралась ошибка в мои рассуждения?
