— Довольно, Панофски, я услышал все, что хотел.
Фил повернулся к жене.
Из-за спины Линды вышла белокурая девочка с противопехотным ружьем «Тагоми-Ранситер Марк-IV».
— А ты кто такая? — спросил Фил.
— Это наша дочь, — неуверенно проговорила Линда. — Святая Дева Мария услышала мою молитву и послала ее нам. Я уверена, оружие игрушечное…
Девочка выстрелила, и лобовое стекло драгоценной машины Фила разлетелось вдребезги.
— Это не игрушка. Я собираюсь уничтожить тебя, Панофски, если ты не отдашь мою собственность.
— Кто такой Панофски? — спросил Фил.
— Один из Зеленых. Он действует через чертову утку. Она передает все в его горное логово. Ты ведь не веришь вздору о другом измерении?
— Даже не знаю, чему верить… — Взгляд Фила упал на эмблему вертолета: «БЭ». — А ты… ты, случайно, не Леон Негропонт?
Белокурая девочка достала из кармана сигару.
— Он и есть.
— Ты принял морф! — догадался Фил. — Я думал, морф-пилюля — это слухи…
— Не так все просто. Моя дочь когда-то была настоящей. Мать ее родом из радиоактивной зоны. Филиппа Кей родилась с талантом предвидения. Но еще и с расположенностью к лейкемии. Надо было как-то ее спасать, иначе бизнес пошел бы на убыль, и я слился с ней. Взял все ее генетическое и соматическое строение. Перестройка клеток. Чертовки дорогая операция и адски болезненная. Зато теперь я могу менять обличье.
На чистом лбу ребенка проступила сросшаяся черная бровь, повергнув всех в замешательство.
— Сегодня я стал дочерью и использовал ее дар, чтобы определить, где поймать Вубнеш.
— Если ты видишь будущее, — сказал Фил утке, — то знаешь, что произойдет, когда в меня выстрелит Лимбо-пушка.
Филиппа Кей заволновалась:
— Мой талант срабатывает не на сто процентов. Не могу увидеть исход. Будто бы…
— Будто бы мир прекратил существование, — инстинктивно выпалил Фил. — Все ясно. Я намерен положить конец этому фарсу.
Девочка направила оружие на Фила. Ему явилось видение, что станет с миром после победы Негропонта. Ребенок обнимает и тискает народы мира любовной хваткой смерти.
Малютка ухмыльнулась.
— Что-то ты позеленел вокруг жабр, приятель, если понимаешь, о чем я. Ха!
Замаранная кровью бутылка водки выскользнула из ослабевших рук Линды, прислонившейся к двери.
— На хрен мне ребенок, курящий сигары, с мутантской бровью, даже если его послала Дева Мария…
Фил повернулся к утке и чернокожей девочке.
— Ладно, что я должен делать?
— Мы воспользуемся псионическими способностями Вубнеш. Она может перечеркнуть реальность. Леон ошибался, думая, что она влияет на мир только подсознательно. Если ты будешь в физическом контакте с девочкой в момент перехода, настоящая временная линия вернется. Иначе ты окажешься в ловушке, как и остальные люди, пораженные Лимбо-пушкой.
Вубнеш поставила утку на землю и подошла к Филу. Он обнял девочку.
Вовремя.
Появилась Лимбо-пушка.
Парящая площадка величиной с боевой корабль заслонила солнце. На них смотрел глаз Лимбо-пушки с затемненной линзой, широкий, как туннель.
— Филипп К. Дик, — раздался голос президента Лимбо из нескольких громкоговорителей. — Вы признаны виновным в измене, диверсии и оскорблении президента по всем соответствующим статьям, законам и поправкам. Готовьтесь принять свою участь. Хотите ли вы купить страховку на имя ближайшего родственника?
— Конечно.
Из отверстия парящей платформы выпал пакет бумаг и с глухим ударом приземлился у ног Фила.
— Теперь ваш банковский счет обнулен. К сожалению, мы не можем оплатить страховку прямо сейчас, потому что уничтожение Лимбо-пушкой не считается фактом смерти. Однако ваша жена и дочь наделяются минимальным прожиточным пособием.
— Ладно, стреляйте.
— Не указывайте мне, что делать. Я выстрелю, когда буду готов!
Фил повернулся к жене:
— Прощай, Линда. Мне жаль, что мы были так черствы друг к другу. Я пересмотрел свое мнение, в другой жизни тебя ждет карьера певицы.
— Спасибо, Фил.
Пушка выстрелила.
Они плавали где-то, и в этом где-то Фил крепко держался за девочку.
А девочка каким-то образом превратилась в Джейн.
И если только он очень сильно не ошибался — что не исключено, потому что Фил сейчас быстро забывал все, а может, наоборот, вспоминал, — это где-то все больше походило на утробу матери.
АЛИСА, АЛЬФИ, ТЭД И ПРИШЕЛЬЦЫ
1
Женщина, которая закупорилась
Она сидит под землей на глубине в полмили под Маклином, что в штате Вирджиния, в темной пустой комнате.
Затем включается проектор, освещая настенный экран едко-ярким светом, и начинается черно-белый фильм вымершего (?) человечества. Из кинобудки доносится шуршание ленты о барабан, словно ветер перекатывает по кладбищу осенние листья.
Съемка любительская, что видно по пленке — «Белл энд Хауэлл супер 8 мм». Она напоминает запись Запрудера, знакомую до мельчайших деталей благодаря бесконечным покадровым толкованиям телекомментаторов. Перевернутое изображение Никсона, умирающего на руках Пэт — байковое пальто первой леди залито кровью из груди президента. Пуэрториканский фанатик-националист Анига выпустил с дюжину пуль. Какое глупое, будто специально подобранное имя, подумала она. Как сокращение от «аннигилировать». Дурацкое совпадение, насмешка над всеми.
И самое нелепое, размышляет женщина, запутавшийся убийца-идеалист расчистил дорогу вице-президенту, невежественному деревенщине, бывшему водителю грузовика, а ныне ее боссу.
На экране, однако, другая запись, и женщина пытается настроиться на восприятие, напрягает свой острый ум, заставляет себя посмотреть на заезженную немую пленку свежим взглядом, объективно.
Пора отрабатывать зарплату, Алиса, упрекает она себя. Время задействовать свои ученые степени и десятки лет опыта, чтобы разгадать необъяснимое.
Время спасти мир.
(На самом деле ей хочется — и всегда хотелось — найти в себе силы оставить его.)
Она скрещивает руки на коленях, и привычный жест вызывает поток образов и ощущений: палящее солнце Африки, грубое одеяло под голым телом, запах пыли, скота и едкого дыма от костра, глубокая рана, где ее совсем не ждешь, крик маленькой девочки, кровь на тупом ноже.
Фильм, напомнила она себе. Смотри фильм.
На экране Мемориал Линкольна, окруженный туристами в шортах-бермудах и гавайских рубашках, кричаще ярких даже в черно-белом изображении. Среди них торговцы воздушными шариками и хот-догами, охранники в костюмах медвежонка Смоки. Однако они не смотрят на статую Великого освободителя. Взгляды толпы обращены к чему-то иному.
