Я развернула записку, разобрать почерк Адриана оказалось
нелегко. Если он и в самом деле собирается писать мне приглашение на свидание,
пусть уж лучше печатает на машинке. Записка гласила:
Послал сообщение брату Роберта. Он отказался открыть
местонахождение Роберта, заявив, что мне нечего предложить ему взамен, хотя,
поверь мне, я способен на многое. Но он сказал, что, раз ему суждено провести
остаток жизни там, где он сейчас находится, вся информация умрет вместе с ним.
Думаю, ты хотела бы знать об этом разговоре.
Вряд ли записку можно было назвать эссе, как выразился
Адриан. Послание также выглядело таинственно — видимо, Эйб не хотел, чтобы его
содержание стало доступно пониманию Адриана. Для меня его смысл не вызывал
сомнений. Брат Роберта — Виктор Дашков. Эйб каким-то образом послал сообщение
Виктору в далекую жуткую тюрьму. (Меня почему-то не удивило, что Эйбу это
удалось.) Наверно, Эйб в своей манере предложил Виктору какую-то сделку с целью
выяснить, где Роберт, но Виктор отказал ему. Тоже ничего удивительного. Виктор
не склонен помогать людям, и сейчас мне трудно винить его в этом. Ему всю жизнь
предстояло провести под замком «там», то есть в тюрьме. Что можно предложить
заключенному такого, что принципиально изменило бы его жизнь?
Я вздохнула и отложила записку, тронутая тем, что Эйб сделал
все это для меня, пусть и безрезультатно. И снова я осознала тщетность всего.
Даже если бы Виктор выдал местонахождение Роберта, какое это имело бы значение?
Чем дальше отступали события в России, тем более нелепым казалось даже
рассматривать саму возможность возвращения стригоя к прежнему состоянию. Только
смерть может освободить их, только подлинная смерть... Мамин голос спас меня от
того, чтобы начать заново переживать сцену на мосту. Она сказала, что сейчас
должна уходить, но пообещала, что мы поговорим позже. Она ушла, а мы с Лиссой
убедились, что все в комнате отдыха в порядке, и направились ко мне. Нам с ней
тоже еще о многом предстояло поговорить. Мы поднимались по лестнице, и невольно
возник вопрос, когда меня переведут из гостиницы в спальный корпус. Видимо,
когда Альберта закончит с канцелярщиной. По-прежнему я силилась принять тот
факт, что возвращаюсь к прежней жизни и оставляю позади все, что произошло на
протяжении последнего месяца или чуть больше.
— Что за записку дал тебе Адриан? Любовную? — Спросила Лисса
поддразнивающим тоном, но благодаря нашей связи я чувствовала, что ее тревожит
моя тоска по Дмитрию.
— Пока нет, — ответила я. — Потом объясню.
Когда мы подошли к моей комнате, одна из служительниц как
раз собиралась постучать в дверь. Увидев меня, она протянула сильно набитый
конверт.
— Это тебе. Прибыло с сегодняшней почтой.
— Спасибо, — ответила я.
Я взяла у нее конверт. Мое имя и адрес Академии были
аккуратно написаны печатными буквами, что показалось мне странным, поскольку я
появилась тут совсем недавно. Обратный адрес отсутствовал, но почтовые штемпели
были российские, доставка осуществлялась через всемирную систему скоростной
почты.
— Знаешь, от кого это? — Спросила Лисса, когда женщина ушла.
— Нет. В России я встречалась со многими.
Письмо могло быть от Алены, Марка или Сидни. Тем не менее
что-то совершенно необъяснимое заставило меня чрезвычайно сильно насторожиться.
Я надорвала конверт с одной стороны, сунула в него руку и
наткнулась на что-то холодное, металлическое. Я сразу поняла, что это, даже не
вытащив наружу. Серебряный кол.
— О господи!
Я повертела кол, провела пальцем по выгравированному
геометрическому узору у основания. Никаких вопросов. Он единственный в своем
роде. Это тот самый кол, который я нашла в хранилище в доме Галины. Тот,
которым я...
— С какой стати тебе присылают кол? — Спросила Лисса.
Не отвечая, я извлекла из конверта следующий предмет:
маленькая карточка для заметок. Почерком, который я узнала мгновенно, там было
написано:
Ты забыла еще один урок: никогда не поворачивайся спиной к
врагу, не убедившись, что он мертв. Придется повторить этот урок при нашей
следующей встрече, которая произойдет скоро.
С любовью, Д.
— Ox! — Я чуть не выронила карточку. — Это не к добру.
Мир начал вращаться, я закрыла глаза и глубоко задышала. В
сотый раз я прокрутила в голове события той ночи, когда сбежала от Дмитрия.
Конечно, мое внимание и эмоции, когда я наносила удар, сосредотачивались на
выражении его лица, потом — зрелище падающего в черную воду тела. Теперь я
вызвала в памяти детали нашей борьбы. В последней момент, как раз перед ударом,
он увернулся, да и удар получился недостаточно сильный, так мне казалось, по
крайней мере, пока я не увидела, как его тело обмякло и он полетел вниз.
Однако я действительно нанесла недостаточно сильный удар —
мое первое впечатление оказалось правильным, все произошло слишком быстро. Он
падал... а потом что? Кол погрузился не очень глубоко и выпал? Дмитрий оказался
в состоянии выдернуть его? А может, кол выскочил при столкновении с водой?
— Все эти тренировки на манекенах... от них никакого толка,
— пробормотала я, вспоминая, как Дмитрий без конца муштровал меня, показывая,
как просунуть кол между ребрами точно в сердце.
— Роза! — Воскликнула Лисса, уже не в первый раз, такое
возникло чувство. — Что случилось?
Самый важный удар колом в моей жизни... и я промахнулась.
Что будет теперь? Придется повторить этот урок при нашей следующей встрече,
которая произойдет скоро.
Я не знала, что думать, что чувствовать. Отчаяние оттого,
что я не освободила душу Дмитрия, не выполнила обещание, которое втайне дала
ему?
Облегчение оттого, что я не убила любимого человека? И
снова, снова этот вопрос: сказал бы он, что любит меня, будь у нас еще хотя бы
мгновение?
Ответов на эти вопросы я не знала. Эмоции разыгрались,
требовалось взять себя в руки и срочно проанализировать ситуацию.
Первое: два с половиной месяца. Я обещала маме эти два с
половиной месяца. До тех пор я не могу предпринимать никаких действий.
Тем временем Дмитрий где-то там и по-прежнему стригой. Тем
не менее расстояние для него не помеха, и, значит, спокойствия не видать. От
него не спрячешься. Я понимала, что он хотел сказать своим сообщением.
На этот раз Дмитрий сам найдет меня. И почему-то мне
казалось, не с целью превратить в стригоя. Он придет, чтобы убить меня. Как он
сказал, когда я убегала из поместья? Нам двоим не жить в этом мире? Что-то в
этом роде.
И однако, возможно, способ есть...
Поскольку я не отвечала Лиссе, ее беспокойство росло.
— У тебя такое лицо, что меня в дрожь бросает. О чем ты
думаешь?
— Ты веришь в сказочные истории и небылицы?
