— Бесполезно, — огорченно сказала она. — Я никогда этому не
научусь.
— Нечего пасовать перед трудностями, кузина.
Адриан, как обычно, говорил легкомысленным тоном, но я
видела, что он тоже устал. На самом деле кузенами они не были; просто
королевские отпрыски часто так обращаются друг к другу.
— Не понимаю, как ты делаешь это.
— А я не знаю, как тебе объяснить. Просто думаю об этом, и
оно происходит. — Он вытащил сигареты, которые всегда имел при себе. — Ты не
против?
— Против.
К моему удивлению, он убрал сигареты. Что за черт? Меня он
никогда не спрашивал, не против ли я, чтобы он закурил, а я была против. Чаще
всего он делал это, просто чтобы вывести меня из себя, что вообще не имело
никакого смысла. Адриан находился в том возрасте, когда парням кажется, что они
понравятся девушкам, если будут дразнить их.
Он снова предпринял попытку объяснить Лиссе процесс.
— Я просто думаю о том, кого хочу увидеть, и... не знаю.
Мысленно дотягиваюсь до этого человека.
Лисса села, скрестив ноги.
— Роза примерно так описывала, как она проникает в мое
сознание.
— Очевидно, принцип один и тот же. Послушай, тебе
понадобилось время, чтобы научиться видеть и понимать ауры. Это то же самое. И
не у одной тебя трудности в обучении. Я пока могу исцелять лишь крошечные
царапины, а ты способна оживлять мертвых, что — считай меня сумасшедшим — типа,
ужасно. — Он помолчал. — Конечно, кое-кто полагает, что я и впрямь сумасшедший.
При упоминании об аурах Лисса уставилась на Адриана, взывая
к своей недавно обретенной способности видеть сияющее поле света, окружающее
каждое живое существо. Наконец ее глазами я увидела ауру Адриана — золотистое
мерцание вокруг него. Он утверждал, что у Лиссы она выглядит так же. Ни у
одного другого мороя нет такой чистой, золотистой ауры. Лисса и Андриан
относили эту уникальную особенность за счет того, что оба были пользователями
духа.
Он улыбнулся, догадавшись, чем она занимается.
— И как она выглядит?
— Как обычно.
— Видишь, каких успехов ты в этом добилась? Просто прояви
терпение в отношении ее снова.
Лисса очень сильно хотела научиться проникать в сны, как
Адриан. Неудача огорчала ее, и тем не менее я радовалась, что у нее пока не
получается. Хватит с меня и того, что Адриан посещает мои сны. Что касается
Лиссы, то, попади она в мои сны, мне стало бы труднее сохранять хладнокровие и
жесткость, которые я накапливала в себе в России.
— Я просто хочу знать, как она там. — Голос Лиссы звучал еле
слышно. — Это невыносимо — ничего не знать.
То же самое она говорила и Кристиану.
— Я видел ее недавно. Она в порядке. И скоро я снова к ней
схожу.
— Как думаешь, она сделает это? Сможет убить Дмитрия?
Адриан долго молчал, прежде чем ответить.
— Думаю, сможет. Вопрос в том, уцелеет ли она сама при этом.
Лисса вздрогнула, а я удивилась. Такой прямой, откровенный
ответ был скорее в духе Кристиана.
— Господи, как бы я хотела, чтобы она отказалась от этой
идеи.
— Теперь уже ничего не изменишь. И Роза должна выполнить
свой долг — только тогда она сможет вернуться к нам. — Он помолчал. — Только
тогда она сможет жить дальше.
Адриан не раз удивлял меня, но это его заявление просто
сразило наповал. Лисса считала, что искать Дмитрия — глупо и самоубийственно. И
Сидни наверняка согласилась бы с ней, расскажи я ей правду о цели своей
поездки. Но Адриан... туповатый, поверхностный, любитель побегать за девочками
Адриан понимал меня? Внимательно разглядывая его глазами Лиссы, я осознала, что
да. Ему это не нравилось, и в его словах отчетливо звучало страдание. Он
беспокоился обо мне. То, что я испытываю к другому парню такие сильные чувства,
причиняло ему боль. И все же... он искренне верил, что я поступаю правильно,
что иначе просто не могу.
Лисса взглянула на часы.
— Скоро комендантский час. Мне еще нужно подготовиться к
тесту по истории.
Адриан улыбнулся.
— К чему все это? Просто найди умного человека, у которого
можно списать.
Она встала.
— Ты хочешь сказать, что сама я дурочка?
— Черт, нет!
Он тоже встал, подошел к битком набитому бару, который
всегда держал под рукой, и налил себе выпить. Таков был его крайне
безответственный способ сдерживать побочные эффекты духа, и если он весь вечер
использовал дух, потом ему требовалось довести себя до состояния полной
бесчувственности.
— Ты самая умная из всех, кого я знаю. Но это не означает,
что тебе обязательно нужно делать работу, без которой можно прекрасно обойтись.
— Нельзя добиться успеха в жизни, если не работать.
Списывание у других ничего не дает.
— Как сказать. — Он усмехнулся. — В школе я только и делал,
что списывал, и посмотри, как я преуспеваю сегодня.
Лисса закатила глаза, быстро обняла его на прощание и вышла.
Как только он не мог ее больше видеть, ее улыбка увяла, а мысли приняли самое
мрачное направление. Разговор обо мне расшевелил целое гнездо эмоций. Она
волновалась за меня... отчаянно волновалась. Она уже говорила Кристиану, как
сильно переживает из-за того, что произошло между нами, но тогда до меня не
дошло в полной мере, насколько сильно. Ее терзало чувство вины, она постоянно
ругала себя за то, чего не сделала, хотя должна была. И еще она сильно скучала
по мне, испытывая чувство, аналогичное моему — словно от нее отрезали часть,
прямо по живому.
Адриан жил на четвертом этаже, и Лисса не стала дожидаться
лифта, предпочтя спуститься по лестнице. И все время ее терзала тревога.
Тревога из-за того, сумеет ли она когда-нибудь полностью овладеть духом.
Тревога обо мне. Тревога из-за того, что в настоящее время она не чувствовала
темных побочных эффектов духа, и это заставляло ее спрашивать себя, продолжаю
ли я впитывать их, как столетия назад это делала женщина-страж Анна. Она была
«связана» со святым Владимиром, в честь которого названа наша школа, и
поглощала вредные эффекты его духа, что в конечном счете свело ее с ума.
На втором этаже Лисса услышала крики, доносившиеся из-за
двери, отделяющей лестницу от коридора. Она понимала, что ее это не касается,
но любопытство взяло верх. Она осторожно открыла дверь и вышла в коридор.
Голоса доносились из-за угла. Она тут же узнала их — и все же выглянула
посмотреть.
Уперев руки в боки и сердито глядя на отца, в коридоре
стояла Эйвери Лазар. Сам он стоял в дверном проеме, по-видимому, своего номера.
Их напряженные позы были полны враждебности, между ними, как электрические
разряды, потрескивал гнев.
— Буду делать, что хочу! — Прокричала она. — Я тебе не
рабыня!
