Я заметила ее как раз перед тем, как рухнула на землю. Она с
бледным как мел лицом выбежала из дома в одной пижаме. Опустилась рядом со мной
на колени, помогла сесть.
— Роза! Роза! Ты в порядке?
Я чувствовала себя так, будто во мне совсем не осталось
энергии. Даже думать и то не могла.
— Нет, — прохрипела я.
И потеряла сознание.
Снова мне снился Дмитрий. Он обнимал меня, а его прекрасное,
полное беспокойства лицо склонилось надо мной — как это происходило не раз,
когда я болела. Вспомнив о чем-то, мы оба рассмеялись. Иногда в этих снах он
нес меня на руках. Иногда мы ехали в автомобиле. Временами его лицо начинало
приобретать черты стригоя — это было ужасно мучительно.
Дмитрий всегда заботился обо мне и всегда был рядом, когда я
нуждалась в нем. Это, как правило, совпадало. Сам он не так часто попадал в
лазарет, как я. Такая уж моя удача. Даже получив ранение, он обычно просто
игнорировал это, и в своих снах мне иногда являлись образы того, как я ухаживаю
за ним.
Незадолго до нападения стригоев на школу Дмитрий принимал участие
в проверочных испытаниях, которым подвергались новички с целью выявить их
реакцию на неожиданную атаку. Дмитрий был настолько сильным и умелым, что его
было почти невозможно одолеть, хотя и он нередко ходил в синяках. Как-то во
время этих проверочных испытаний я наткнулась на него в гимнастическом зале и с
удивлением заметила порез у него на щеке. Ничего страшного, конечно, но крови
натекло изрядно.
— Ты ведь можешь так до смерти истечь кровью, разве
непонятно? — Воскликнула я.
Небольшое преувеличение, но тем не менее. Он рассеянно
коснулся щеки и, казалось, впервые заметил рану.
— Вряд ли. Пустяки.
— Да, пустяки — пока туда не попадет инфекция!
— Ты не хуже меня знаешь, что это маловероятно, — упрямо
сказал он.
Так оно и было. Морои — если случайно не подцепляли
какое-нибудь редкое заболевание, как это произошло с Виктором Дашковым, —
вообще практически не болели. Мы, дампиры, унаследовали от них это свойство,
татуировка Сидни обеспечивала ее аналогичной защитой. Тем не менее я не хотела,
чтобы Дмитрий истекал кровью.
— Иди туда! — Жестко приказала я и кивнула на маленькую
ванную комнату при гимнастическом зале.
К моему удивлению, он повиновался.
Я намочила мочалку и осторожно очистила его лицо. Поначалу
он протестовал, но потом успокоился. Ванная была маленькая, и нас разделяли
всего несколько дюймов. Я ощущала его чистый, возбуждающий запах, изучала все
детали лица и сильного тела. Сердце колотилось как бешеное, но предполагалось,
что мы будем вести себя хорошо, поэтому я старалась выглядеть спокойной и
собранной. Он тоже был неестественно спокоен, но когда я убирала его волосы за
уши, чтобы они не мешали очищать лицо, он вздрогнул. Когда я касалась его кожи,
все тело как будто прошивали электрические разряды, и он тоже чувствовал их.
Схватив меня за руку, он отодвинул ее от себя.
— Хватит! — Хрипло сказал он. — Я в порядке.
— Уверен?
Он не отпускал мою руку. Мы были так близко друг к другу!
Казалось, маленькая ванная комната вот-вот взорвется от мечущегося между нами
электричества. Я понимала, что так не может продолжаться вечно, но мне
ненавистна была мысль покинуть его. Господи, как это трудно временами — быть
ответственной!
— Да, — ответил он.
Его голос звучал мягко, и я поняла, что он не сердится на
меня. Он опасался, опасался того, как мало нужно, чтобы между нами
воспламенился огонь. Меня охватывал жар от одного прикосновения его руки, и
лишь в эти моменты я чувствовала себя по-настоящему цельной, такой, какой
всегда хотела быть.
— Спасибо, Роза.
Он отпустил мою руку, и мы разошлись по своим делам. Однако
ощущение его кожи и волос оставалось со мной еще на протяжении многих часов...
Не знаю, почему мне приснилась именно эта сцена после
нападения в сарае. Казалось странным — видеть во сне, как я ухаживаю за
Дмитрием в тот момент, когда я сама нуждалась в уходе. Думаю, неважно, что
именно мне приснилось; главное, что там присутствовал Дмитрий. Его появление
даже во сне всегда заставляло меня чувствовать себя лучше, придавало сил и
решимости.
Но пока я лежала в бредовом состоянии, то приходя в
сознание, то снова теряя его, время от времени на его лице проступали эти
ужасные красные глаза и клыки. Я жалобно поскуливала, стараясь отогнать этот
образ. Иногда он вообще не напоминал Дмитрия, превращался в мужчину, которого я
не знала, пожилого мороя с темными волосами и хитрыми глазами, с золотыми
украшениями на шее и в ушах. Я снова взывала к Дмитрию, и его прекрасное лицо
возвращалось, неся покой и безопасность.
В какой-то момент, однако, его образ опять сменился другим,
на этот раз женским. Конечно, это был не Дмитрий, но что-то в ее карих глазах
напоминало о нем. Дампирка, лет за сорок. Она положила на мой лоб прохладную
влажную ткань, и я осознала, что больше не сплю. Все тело болело, я лежала в
незнакомой постели, в незнакомой комнате. Никаких признаков стригоев. Может,
они мне тоже приснились?
— Не шевелись, — сказала женщина с еле заметным русским
акцентом. — Ты сильно пострадала.
Воспоминания вернулись — и о том, что произошло в сарае, и о
сонме призраков, которых я вызвала. Это был не сон.
— Где Сидни? С ней все хорошо?
— Прекрасно. Не волнуйся.
Что-то в голосе женщины подсказывало, что ей можно верить.
— Где я?
— В Бийске.
Бийск, Бийск... Где-то в глубине сознания шевелилось
воспоминание о том, что я уже слышала это название. И внезапно все стало ясно.
Давным-давно Дмитрий произносил название своего родного города, всего лишь раз,
и сколько я потом ни пыталась, не могла вспомнить его. Сидни тоже не говорила,
как он называется, однако теперь мы были здесь. На родине Дмитрия.
— Кто вы? — Спросила я.
— Алена. Алена Беликова, — ответила она.
Семь
Это было как рождественский подарок.
Я не очень-то верю в Бога или судьбу, однако теперь всерьез
задумалась, не стоит ли пересмотреть свою позицию. Когда я потеряла сознание,
Сидни, по-видимому, сделала несколько настойчивых звонков, и какой-то ее
знакомый приехал из Бийска и отвез нас, рискуя в темноте, туда, где меня могли
подлечить. Вот почему иногда в бреду мне казалось, что я еду в машине, — это
был вовсе не сон.
И потом из всех дампиров Бийска я попала именно к матери
Дмитрия. Поневоле задумаешься, что, может, во Вселенной действуют силы более
могущественные, чем человеческие и, в частности, мои. Никто не объяснил мне
точно, как это произошло, но вскоре выяснилось, что Алена Беликова имела
репутацию целительницы — и не какой-нибудь там магической. Она обучалась
медицине, и другие дампиры — и даже некоторые морои — приезжали к ней, когда не
хотели привлекать внимание людей. Тем не менее совпадение было фантастическое,
и меня не покидало чувство, будто происходит что-то, чего я не понимаю.
