Неожиданно нахлынуло одно воспоминание. Как-то Дмитрий
добился для меня разрешения сопровождать его в поездке на уик-энд в Айдахо, где
он должен был встретиться с какими-то стражами. Я не очень-то рвалась в Айдахо,
но радовалась любому проведенному с Дмитрием дню. Он сумел убедить школьное
начальство, что подобный опыт будет для меня полезен. Это произошло вскоре
после гибели Мейсона, вся школа была в шоке, и, кажется, они позволили бы мне
тогда что угодно.
К несчастью, никакого свободного времени или тем более
романтики в этой поездке не было. Дмитрий был весь в делах, поэтому мы урывали
каждый свободный момент. Во время нашей предыдущей поездки мы наткнулись на
устроенную стригоями кровавую бойню, поэтому то, что этот трагический случай
оказался менее кровавым, было к лучшему. Как обычно, Дмитрий не пускал меня за
руль, несмотря на мои заявления, что я могу вести машину вдвое быстрее. А
может, именно поэтому он не давал мне вести.
В какой-то момент мы остановились, чтобы заправиться и
купить в магазине при станции какой-нибудь еды. Мы находились высоко в горах, в
маленьком городке, таком же затерянном в дикой местности, как наша Академия. В
ясные дни из школы можно было разглядеть горы, но находиться в них — совершенно
другое ощущение. Они окружали нас со всех сторон и были так близко, что,
казалось, можно просто перепрыгнуть одну и приземлиться на другой. Пока Дмитрий
заправлял машину, я, с сэндвичем в руке, обошла заправочную станцию и встала
там, откуда открывался лучший вид.
Все признаки цивилизации остались у меня за спиной. Впереди
возвышались заснеженные сосны, которым, казалось, нет конца. Все было тихо и
спокойно, если не считать отдаленного шума со стороны шоссе. Сердце все еще
болело из-за гибели Мейсона, меня мучили ночные кошмары с участием стригоев,
которые захватили нас и держали в плену. Эта боль еще долго будет терзать меня,
но открывшаяся взору картина выглядела так мирно, что на мгновение стало легче.
Пока я глядела вниз на слой нетронутого снега не меньше фута
высотой, в голову внезапно пришла совершенно безумная мысль. Я сделала шаг
вперед и упала на землю навзничь. Пышный снег принял меня в свои объятия, и
некоторое время я просто спокойно лежала, а потом раскинула руки, ноги и
подвигала ими, отчего в снегу образовывались новые провалы. Когда мне надоело
барахтаться, я осталась лежать, глядя в голубое-голубое небо.
— Чем ты занимаешься? — Спросил Дмитрий. — Если не считать
того, что ты заморозила свой сэндвич.
Его тень упала на меня, я подняла взгляд на его высокую
фигуру. Несмотря на холод, светило солнце, и его лучи подсвечивали сзади волосы
Дмитрия.
«Он сам мог бы быть ангелом», — подумала я.
— Я делаю снежного ангела, — ответила я. — Знаешь, что это
такое?
— Да, знаю. Но зачем? Ты, наверно, замерзла.
На мне было плотное зимнее пальто, шапка, перчатки и все
прочие, подходящие для холодной погоды аксессуары. На счет сэндвича — тут да,
он был прав.
— Не очень, на самом деле. Разве что лицо.
Он покачал головой и криво улыбнулся.
— Ты замерзнешь, когда окажешься в машине и снег начнет
таять.
— По-моему, тебя больше беспокоит машина, чем я.
Он рассмеялся.
— Я больше беспокоюсь, как бы ты не переохладилась.
— Во всем этом? Ерунда. — Я похлопала по снегу рядом с
собой. — Иди сюда. Сделай одного ангела тоже, и потом мы уйдем.
Он продолжал сверху вниз смотреть на меня.
— Ты хочешь, чтобы я тоже замерз?
— Я хочу, чтобы ты получил удовольствие. Оставил свою метку в
Айдахо. Кроме того, что тебе по этому поводу волноваться? Ты же родом из
Сибири, у тебя должна была выработаться повышенная сопротивляемость к холоду.
Он вздохнул, по-прежнему с улыбкой на губах — она могла
согреть меня даже в такую погоду.
— Снова та же песня: ты представляешь себе Сибирь местностью
вроде Антарктики. Я из южной части Сибири. Погода там почти такая же, как
здесь.
— Хватит придумывать оправдания, — сказала я. — Если не
хочешь тащить меня к машине, давай тоже делай ангела.
Несколько долгих мгновений он пристально изучал меня, и я
подумала, что, наверно, он и впрямь потащит меня в машину. Его лицо, однако,
было оживленным, открытым — и исполненным нежности, отчего мое сердце забилось
чаще. Потом, совершенно неожиданно, он хлопнулся в снег рядом со мной.
— Хорошо, — заговорила я, видя, что он лежит совершенно
неподвижно. — Теперь начинай шевелить руками и ногами.
— Я знаю, как делать снежного ангела.
— Так делай его! А иначе ты больше похож на меловой контур,
который полиция рисует на месте преступления.
Он снова рассмеялся — теплый, низкий звук, разнесшийся в
морозном воздухе. В конце концов, после новых уговоров с моей стороны, Дмитрий
задвигал руками и ногами, создавая собственного ангела. Когда он закончил, я
думала, он вскочит и начнет торопить меня возвращаться на дорогу, но он тоже
продолжал лежать, глядя на небо и горы.
— Красиво? — Спросила я, дыхание морозными облачками висело
в воздухе. — В каком-то смысле не хуже, чем вид, открывавшийся с лыжной базы,
но сейчас все воспринимается по-другому.
— Так всегда в жизни, — ответил он. — Мы растем, изменяемся,
и кое-что из того, что мы переживали раньше, обретает новый смысл. И так будет
всегда.
Поначалу я принялась поддразнивать его, мол, он, как обычно,
не упускает случая преподать мудрый жизненный урок, но потом до меня дошло, что
Дмитрий прав. Когда я только влюбилась в него, это чувство было всепоглощающим.
Ничего подобного прежде я не испытывала. Мне казалось, что любить его сильнее
просто невозможно. Однако сейчас, после трагедии с Мейсоном и стригоями, многое
изменилось. Сейчас я любила Дмитрия еще сильнее и как-то по-другому, более
глубоко, что ли. Столкнувшись вплотную с тем, насколько хрупка жизнь, я стала
еще выше ценить Дмитрия. Поняла, как много он значит для меня и каким горем обернулась
бы для меня его потеря.
— Как думаешь, здорово было бы иметь вон там хижину? — Я
кивнула на ближайший горный пик. — В глубине леса, где никто не может найти
тебя?
— Я думаю, что это было бы очень приятно, только вот ты
быстро заскучала бы.
Я попыталась представить себя в этой глуши вместе с ним.
Маленькая комната, камин, постель. Не думаю, что заскучала бы.
— Не так уж плохо, если подвести туда электричество. И
подключить Интернет.
А также жар наших тел.
— Ох, Роза! — (Я почувствовала, что он снова улыбается.) —
Не думаю, что ты можешь быть счастлива в тишине и спокойствии. У тебя слишком
деятельная натура.
— Ты хочешь сказать, что мое внимание быстро рассеивается?
