— Ты мне не друг, — прошипела она. — И ты не член нашей
семьи. Ты ничего не знаешь о нас, о том, как мы живем! Я сожалею, что ты вообще
приехала сюда.
Она повернулась и бросилась бежать, проталкиваясь сквозь
толпу завсегдатаев притона. Я смотрела ей вслед с болью в сердце.
— Она наверняка попытается найти его, — сказала я Эйбу.
Отвратительное понимающее выражение так и застыло на его
лице.
— Это не имеет значения. Он больше не станет с ней
связываться — если, конечно, дорожит смазливой физиономией.
Я продолжала волноваться из-за Виктории, но чувствовала, что
Эйб прав насчет Ролана. С ним проблем не будет. Что же касается следующего
парня Виктории, сейчас об этом не стоило беспокоиться.
— Прекрасно. Значит, здесь все улажено. Не преследуй меня
больше, — проворчала я.
— Сдержи свое обещание покинуть Бийск, и ты избавишься от
меня.
Я прищурилась.
— Я уже говорила: я всегда держу свои обещания.
Торопливо шагая назад к дому Беликовых, я внезапно
задумалась, правда ли это. Стычка с Эйбом и Викторией подействовала как ушат
холодной воды на голову. Что я здесь делаю? В какой-то степени Эйб прав.
Стараясь утишить свое горе, я обманывалась, притворяясь, будто семья Дмитрия —
моя семья. Но это не так. Это не мой дом. Академия тоже перестала быть мне
домом. Единственное, что у меня осталось, это обещание — обещание, данное
Дмитрию. Обещание, которое отошло на второй план со времени моего приезда сюда.
Некоторые члены семьи Беликовых уже ушли спать, когда я
вернулась, но кое-кто еще сидел в гостиной. Я проскользнула наверх в свою
комнату, с тревогой ожидая возвращения Виктории домой. Полчаса спустя я
услышала ее шаги и звук закрываемой двери. И тихонько постучалась.
— Виктория, — громким шепотом позвала я. — Это я.
Пожалуйста, давай поговорим.
— Нет! Я никогда в жизни не стану разговаривать с тобой.
— Виктория...
— Убирайся!
— Я просто беспокоюсь за тебя.
— Ты не мой брат! Ты даже не моя сестра. Тебе здесь не
место!
Вот так-то. Я не хотела шума в коридоре, не хотела, чтобы
другие услышали, и вернулась в свою комнату с разбитым сердцем. Там я
остановилась перед зеркалом и почему-то именно в этот момент поняла ее правоту.
Даже Эйб прав. Мое место не в Бийске.
В мгновение ока я упаковала свои немногочисленные вещи, но,
стоя наверху лестницы, заколебалась. Закрытая дверь Виктории глядела на меня, я
с трудом преодолела желание постучать снова. Если я появлюсь у нее, скорее
всего, последует новая стычка. Или, еще хуже, Виктория простит меня — и тогда я
захочу остаться здесь навсегда, затеряться в покое семьи Дмитрия, найти
утешение в их простой жизни.
Сделав глубокий вдох, я ринулась вниз по лестнице и вышла
через переднюю дверь. Мне хотелось попрощаться с ними, но я опасалась, что,
увидя их лица, передумаю. Я понимала — пора уходить. Я была сердита и на
Викторию, и на Эйба. Их слова причинили мне боль, но в них была правда. Это не
мой мир. Мне следует по-другому распорядиться своей жизнью. И я должна держать
свои обещания.
Преодолев на скорости около восьми кварталов, я пошла
медленнее. Не потому, что устала, просто не знала, куда идти. Покинуть
родственников Дмитрия — такой трудный, такой важный шаг. Я присела у стены дома
в незнакомом темном дворе. Подступили слезы, не знаю почему. Я хотела, чтобы
вернулась прежняя жизнь. С Дмитрием и Лиссой. О господи, как я тосковала по
ним!
Однако Дмитрий ушел. Чтобы увидеть его, существовал
один-единственный способ — снова отправиться на поиски с целью убить его. Что
же касается Лиссы... для меня она тоже более-менее ушла. Даже если я уцелею, не
думаю, что она простит меня. Чувствуя себя ужасно потерянной и одинокой, я
попыталась еще раз дотянуться до нее. Понимала, что это глупо, учитывая
виденное раньше, но не смогла удержаться. Еще один раз. Я должна знать, займу
ли я прежнее место, если вернусь. Я мгновенно проскользнула в ее сознание, мои
разыгравшиеся эмоции облегчили процесс.
Лисса летела в самолете. Если Джил изначально была потрясена
встречей с известнейшими учениками Академии, то путешествие с ними ввергло ее
почти в коматозное состояние. Во время полета она смотрела вокруг широко
распахнутыми глазами и едва ли произнесла хотя бы слово. Эйвери предложила ей
бокал шампанского, но Джил лишь пролепетала в ответ: «Н-н-нет, спасибо». После
этого все позабыли о ней и продолжили болтать между собой. Лисса заметила
неловкость Джил, но не предприняла ничего, чтобы помочь ей. Это меня потрясло.
Лисса, которую я знала, постаралась бы включить Джил в общий разговор, чтобы та
почувствовала себя лучше. К счастью, девочка, казалось, получала удовольствие,
просто наблюдая за остальными персонажами.
Меня также успокоил тот факт, что ей предстояла встреча с
Мией. Лисса послала вперед сообщение Мии с просьбой позаботиться о Джил, когда
они прилетят, поскольку сама Лисса и остальные сразу же отправятся на прием к
Татьяне. Мия ответила, что возьмет Джил под свое крыло на весь уикэнд и покажет
ей некоторые новые приемы с магией воды, которые она освоила. Лисса была рада,
что ей не придется весь уик-энд нянчиться с новенькой.
Джил полностью выпала из поля зрения Лиссы, чего нельзя
сказать о другом персонаже, а именно Риде, брате Эйвери. Их отец счел хорошей
идеей отправить Рида вместе с ними, и, поскольку мистер — ох, прошу прощения! —
директор школы Лазар играл ключевую роль в организации этой поездки (с учетом
пожеланий Татьяны, конечно), никаких возражений не последовало. Только Эйвери
закатила глаза, шепнув об этом на ушко Лиссе, перед самой посадкой в самолет.
— Все мы в какой-то мере используем твою репутацию, —
заявила Эйвери. — Папа позволил мне поехать, потому что ты на хорошем счету у
королевы, и он полагает, это положительно отразится на мне. И тогда, он
рассчитывает, я тоже буду в милости у королевы, а значит, и Рид, и вся наша
семья.
Лисса постаралась не отягощать свое сознание подобной
логикой. Ей не слишком нравилось, что Рид Лазар летит с ними, но главным
образом потому, что он оставался таким же неприветливым, как во время их первой
встречи. Никакого серьезного значения его манеры не имели, ей просто было
неуютно рядом с ним. Он казался полной противоположностью Эйвери. В то время
как она была девушка живая, способная завязать разговор практически на любую
тему, он сидел, плотно сжав губы, и отвечал, только когда к нему обращались.
Лисса пока не понимала, что это — застенчивость или пренебрежение.
Она спросила, радует ли его поездка ко двору. В ответ он
просто пожал плечами.
— Мне все равно.
Говорил он почти враждебно, как будто ее вопрос обидел его,
и Лисса оставила всякие попытки втянуть его в беседу. По крайней мере, у нее на
глазах он разговаривал только со стражем Эйвери — Симоном, за исключением самой
Эйвери, разумеется. Симон также летел с ними.
