— Роза... — снова попыталась она, но я лишила ее этой
возможности.
— Спасибо, Сидни. Буду держать тебя в курсе. — Я отключилась
и вернула Денису телефон. — Пошли, ребята. Ночь еще не закончилась.
Конечно, допрос стригоя показался им чистым безумием, но,
учитывая, насколько безрассудно иногда действовали они сами, подобное странное
поведение не заставило их утратить веру в меня. Вскоре их снова охватил
энтузиазм — как-никак мы уже совершили одно убийство. Сверхъестественная
способность чувствовать стригоев сделала меня в их глазах еще более крутой. Я
почувствовала уверенность, что они готовы пойти за мной в огонь и в воду.
Той ночью мы поймали еще двух стригоев и сумели повторить
процесс. С тем же результатом. Поток оскорблений по-русски. Никакой новой
информации. Убедившись, что стригою нечего сообщить, я позволяла убить его. Мои
товарищи делали это с удовольствием, однако после третьего стригоя я
почувствовала себя вымотанной и физически, и морально. Сказала, что пора домой,
— и вот тогда, когда мы обходили фабрику, почувствовала четвертого стригоя.
Мы набросились на него. Произошла еще одна потасовка, но в
итоге мы сумели пригвоздить его к земле, как и других.
— Давай, ты знаешь, что... — начала я, обращаясь к Денису.
— Я вырву тебе глотку! — рявкнул стригой.
Вот так-так! Этот говорил по-английски. Денис открыл рот,
собираясь начать допрос, но я покачала головой.
— Я сама.
Как и другие, этот стригой ругался и боролся, даже несмотря
на упертый в шею кол, и это затрудняло разговор.
— Послушай, — сказала я, испытывая нарастающее нетерпение и
усталость, — просто скажи то, что нам нужно. Мы ищем дампира по имени Дмитрий
Беликов.
— Я знаю его, — самодовольно ответил стригой. — И он не
дампир.
Я назвала Дмитрия дампиром, даже не отдавая себе в этом
отчета. Просто оговорилась от усталости. Неудивительно, что стригой так
разговорился — он не подозревал, что нам известно об обращении Дмитрия. И как
истинный стригой, рад был причинить боль хотя бы словами.
— Твоего дружка пробудили. Сейчас по ночам он вместе с нами
крадется в темноте, пьет кровь глупых девушек вроде тебя.
Миллион мыслей закружились в моей голове. Вот дерьмо! Я
приехала в Россию, думая, что найти Дмитрия будет легко. В его родном городе
мои надежды разбились вдребезги, почти заставив отказаться от этой идеи из-за
неосуществимости. Мысль, что я, возможно, близка к чему-то важному, потрясала
до глубины души.
— Лжешь! — Сказала я. — Ты никогда не встречался с ним.
— Я вижу его каждую ночь. И не раз убивал вместе с ним.
Живот свело и вовсе не от близости стригоя.
«Не думай о Дмитрии, убивающем людей! Не думай о Дмитрии,
убивающем людей!»
Я снова и снова мысленно повторяла эти слова, изо всех сил
стараясь сохранить спокойствие.
— Если это правда, — прошипела я, — тогда у меня есть для
тебя поручение. Передай, что его разыскивает Роза Хэзевей.
— Я тебе не мальчик на посылках, — проворчал он.
Мой кол вспорол его кожу, потекла кровь, и он скривился от
боли.
— Ты будешь тем, кем я захочу. А теперь отправляйся и
передай Дмитрию то, что я велела. Роза Хэзевей. Роза Хэзевей ищет его. Не
забудь. — Я вдавила острие ему в шею. — Повтори мое имя, хочу быть уверена, что
ты запомнил.
— Я запомню его, чтобы иметь возможность убить тебя.
Кол надавил сильнее, брызнула кровь.
— Роза Хэзевей.
Он плюнул в меня, но промахнулся. Я удовлетворенно
откинулась назад. Исполненный ожидания Денис вскинул кол.
— Теперь мы убьем его?
Я покачала головой.
— Нет, теперь мы его отпустим.
Семнадцать
Убедить их отпустить стригоя — в особенности когда он был в
наших руках — оказалось нелегко. Мои расспросы в их глазах не имели никакого
смысла, но с этим они смирились. Однако позволить стригою уйти? Это чистое
безумие — даже с точки зрения отступников. Они обменялись недоуменными
взглядами. Интересно, послушаются или нет? В итоге моя крутизна и авторитет победили.
Они хотели, чтобы я оставалась их лидером, и приняли на веру правильность моих
действий — какими бы безумными эти действия ни казались.
Конечно, когда мы отпустили стригоя, у нас возникла новая
проблема — как сделать, чтобы он действительно ушел. Он снова ринулся в атаку,
и только осознав, что неравенство сил слишком велико, бросил на нас последний
злобный взгляд и растаял в темноте. Вряд ли тот факт, что его одолела группа
юнцов, добавил ему самоуважения. В особенности на меня он смотрел с неприкрытой
ненавистью, и я содрогнулась при мысли, что ему известно мое имя. Теперь уж с
этим ничего не поделаешь; оставалось лишь надеяться, что мой план сработает.
Денис и его компания сумели «переварить» тот факт, что я
отпустила стригоя, в большой степени потому, что на протяжении недели мы убили
еще нескольких. Даже втянулись в определенный режим — обследовали ночные клубы
и другие опасные места, полагаясь на мою способность чувствовать приближение
угрозы. Забавно — сколь быстро ребята стали доверять мне как лидеру. По их
словам, они не хотели подчиняться правилам и власти стражей, но удивительно
хорошо и охотно выполняли мои приказы.
Более или менее. Время от времени я сталкивалась с
проявлениями все той же бездумности и опрометчивости. К примеру, кто-то из них,
строя из себя героя и недооценивая противника, кидался в бой в одиночку. Артур
таким образом чуть не заработал сотрясение мозга. Самый крупный из нас, он
повел себя самонадеянно, стригою удалось застать его врасплох и швырнуть о
стену. На протяжении нескольких мучительных мгновений я боялась, что Артуру
конец — и виновата в этом буду я. Прибыл один из алхимиков Сидни — я при этом
не присутствовала, опасаясь, что Эйб найдет меня, — и осмотрел Артура. Сказал,
что все обойдется, просто ему нужно какое-то время полежать в постели, то есть
прекратить охоту. Артур заупрямился, и мне пришлось накричать на него, когда в
одну из ночей он попытался последовать за нами, напомнить обо всех друзьях,
погибших по глупости.
Поселившись в мире людей, дампиры обычно придерживаются
человеческого расписания, однако теперь я перешла на ночной образ жизни, как в
Академии. Остальные тоже, за исключением Тамары, которая днем работала. Каждый
раз, оставляя труп, я звонила Сидни, и вскоре в среде стригоев распространился
слух, что кто-то наносит им серьезный ущерб. Если отпущенный нами стригой
передал мое сообщение, некоторые из них могли начать охоту конкретно на меня.
Со временем число убийств пошло на убыль, и это наводило на
мысль, что стригои стали более осмотрительны. Я не знала, хорошо это или плохо,
но без конца повторяла остальным, что необходимо проявлять крайнюю
осторожность. Они воспринимали меня чуть ли не как богиню, но их восхищение не
приносило мне никакого удовлетворения. Сердце продолжало болеть от всего, что
случилось с Лиссой и Дмитрием. Я старалась полностью сосредоточиться на своей
задаче, надеясь лишь на то, что смогу подобраться ближе к Дмитрию. Однако мы не
проводили круглые сутки в охоте на стригоев — были длинные промежутки
вынужденного бездействия. Тогда я продолжала следить за Лиссой.
