— Почему бы мне не хотеть тебя?
Его ответ прозвучал так, словно это было очевидно, словно я
задала глупейший в мире вопрос. Скорее всего, так оно и было. Тем не менее... Я
почему-то ожидала услышать другой ответ.
И как раз в этот момент живот у меня свело. За время,
проведенное с Дмитрием, я научилась не обращать внимания на тошноту, свидетельствующую
о присутствии рядом стригоя. Появление еще одного стригоя, однако, усиливало
ее. Я чувствовала это рядом с Натаном и почувствовала сейчас. Я села, Дмитрий
тоже, почти одновременно со мной. Наверно, ему помог обостренный слух.
К нам приближалась темная фигура, закрывая собой звезды. Это
была женщина, и Дмитрий вскочил. Я осталась сидеть на земле.
Она была поразительно хороша собой, ее красота ужасала.
Сложение напоминало мое — свидетельство того, что до обращения она не была
моройкой. Исайя, стригой, захвативший меня в плен, был очень стар и просто
излучал силу. Эта женщина была стригоем не так давно, но я ощущала, что она
старше Дмитрия и гораздо сильнее.
Она сказала ему что-то по-русски, голосом таким же холодным,
как ее красота. Дмитрий ответил, уверенно, но вежливо; пару раз в их разговоре
упоминалось имя Натана. Протянув руку, Дмитрий помог мне встать. Я
почувствовала неловкость оттого, как часто теперь нуждалась в его помощи, а
ведь раньше была почти наравне с ним.
— Роза, — представил он, — это Галина. Это она позволила
тебе оставаться здесь.
Никакой доброты в лице Галины я не увидела. Оно вообще было
лишено эмоций. Возникло ощущение, будто она в состоянии заглянуть мне в душу.
Я, конечно, не понимала многого из того, что происходило вокруг, но одно не
вызывало сомнений — мое длительное проживание здесь было явлением редким и,
безусловно, временным. Я сглотнула.
— Спасибо, — произнесла я по-русски.
Я не знала, как сказать, что рада нашей встрече — и, честно,
вовсе не была уверена, что так уж рада, — но решила, что простой благодарности
будет вполне достаточно. Если она была когда-то инструктором Дмитрия и училась
в нормальной Академии, то, скорее всего, знала английский и просто
притворялась, как Ева. Я не имела понятия, зачем ей это, но если вы в состоянии
сломать юной дампирке шею, то имеете право делать в ее присутствии, что
пожелаете.
Выражение лица Галины — или, точнее, его отсутствие — не
изменилось после моего «спасибо», и она снова переключила внимание на Дмитрия.
Он пару раз указывал в мою сторону — они явно обсуждали меня. Я узнала слово
«сильная».
В конце концов, Галина закончила разговор и удалилась, не
попрощавшись. Мы с Дмитрием не шевелились, пока моя тошнота не исчезла.
— Пошли, — сказал он. — Пора возвращаться.
Мы снова двинулись по лабиринту, я понятия не имела, как
Дмитрий ориентируется в поместье. Едва оказавшись здесь, я мечтала о том, чтобы
вырваться наружу и сбежать. Теперь это потеряло смысл. Другое дело — гнев
Галины.
— Что она сказала? — Спросила я.
— Ей не нравится, что ты все еще здесь. Она хочет, чтобы я
пробудил тебя или убил.
— Ох! Ммм... И как ты поступишь?
Несколько мгновений он молчал.
— Подожду еще немного, а потом... сделаю выбор за тебя.
Он не пояснил, какой именно, и я чуть не начала молить его
лишить меня жизни, а не делать стригоем. Но вместо этого внезапно спросила:
— Немного — это сколько?
— Недолго, Роза. Ты должна сделать выбор. Правильный выбор.
— То есть?
Он вскинул руки.
— Все целиком. Жизнь вместе.
Мы вышли из лабиринта. Я посмотрела на дом — снаружи было
видно, какой он громадный, — и на прекрасный сад вокруг. Словно видение из сна.
Позади него простиралась бескрайняя холмистая местность, вдали теряясь во тьме
и сливаясь с бархатно-черным небом — если не считать слабого алого свечения на
горизонте.
— И что потом? — Спросила я. — Тоже буду работать на Галину?
— Какое-то время.
— Как долго?
Мы остановились около дома. Дмитрий посмотрел мне в глаза;
выражение его лица заставило меня отступить на шаг.
— Пока мы не убьем ее, Роза. Тогда все это будет наше.
Двадцать один
Дмитрий не стал ничего разъяснять. Я была сл??шком напугана
его словами и остальными событиями этой ночи, чтобы отреагировать на них. Он
провел меня мимо стригоя, дежурившего у ??хода, и поднял вверх по лестнице, в
мою комнату. Натана рядом с ней не оказалось.
Сердитый голос в голове заговорил достаточно громко, чтобы
прорваться сквозь окутывавший меня дурман. Сейчас в коридоре нет охраны; если
Инна придет достаточно скоро, у меня есть возможность запугать ее и выбраться
отсюда. Правда, это означало, что мне придется иметь дело с бог знает сколькими
стригоями в доме, и все же, окажись я за пределами своей комнаты, шансы сбежать
увеличатся.
Потом эти мысли растаяли так же быстро, как возникли. Дмитрий
обхватил меня рукой и притянул к себе. Я замерзла снаружи, и хотя его тело было
холодным, одежда давала немного тепла. Я прижалась к нему, думая, что он
собирается укусить меня, но вместо этого его губы прижались к моим, сильно и
страстно. Запустив руки в его волосы, я попыталась притянуть его еще ближе к
себе. Его пальцы заскользили по моей обнаженной ноге, задрав юбку почти до
бедер. Предвкушение блаженства и желание охватили все тело. Я так мечтала о той
сторожке, вспоминая все подробности и сгорая от желания! Долгое время мне
казалось, что такое никогда больше не повторится, но теперь это стало возможно,
и я была потрясена, как сильно хотела этого.
Скользя руками по его рубашке, я расстегивала пуговицу за
пуговицей. Его кожа была холодна как лед — пугающий контраст с бушующим во мне
пламенем. Его губы скользили по моей шее и плечу, бретелька упала, когда он
покрывал мое тело жадными поцелуями. Его рука замерла на моем обнаженном бедре,
а я неистово сдирала с него рубашку.
Внезапно, неожиданно резко, он отодвинулся и толкнул меня
вниз. Сначала я подумала, что это продолжение любовной игры, но потом поняла:
нет, он сознательно оттолкнул меня.
— Нет, — решительно заявил он. — Пока нет. Пока ты не
пробудишься.
— Почему? — В отчаянии спросила я, у меня на уме были только
его ласки и еще один укус. — Какое это имеет значение? Существует какая-то
причина, почему нельзя?
Может, секс со стригоем просто невозможен? Он наклонился к
самому моему уху.
— Нет, после твоего пробуждения наши отношения наполнятся
новыми ощущениями, более яркими. Позволь мне сделать это... позволь, и все
станет для нас возможным...
Вот и «козырь в кармане». Он хотел меня — факт неоспоримый,
— но использовал секс как приманку, чтобы заставить меня сдаться. И если
честно? Я была на грани того, чтобы согласиться. Тело возобладало над
разумом... почти.
