— Нет, — захныкала я. — Я... Я боюсь...
Угрожающее выражение его лица смягчилось. Нет, он не стал
прежним Дмитрием, но сейчас в нем меньше чувствовался стригой.
— Роза, неужели ты думаешь, будто я могу причинить тебе
вред?
Выходит, сейчас вопрос не стоял, каким будет мой выбор —
быть обращенной или умереть? Последний вариант вряд ли не причинит мне вреда,
но в тот момент я не стала упоминать об этом.
— Укус... Обращение, возможно, причинит боль...
— Я уже говорил тебе: это очень похоже на то, что мы уже
делали. Тебе понравится. И клянусь, никакой боли.
Я отвела взгляд. Проклятье! Лучше бы он выглядел злобным и
пугающим. Тогда мне было бы гораздо легче воспротивиться. Даже в пылу страсти я
не утратила способности сопротивляться. Но видеть его таким, спокойным и
благоразумным... слишком похоже на того Дмитрия, которого я любила. А не пойти
навстречу такому Дмитрию было ох как трудно. Впервые за все время превращение в
стригоя показалось мне... не таким уж скверным.
— Не знаю... — жалобно сказала я.
Он сел, разочарованно взглянув на меня. Я почти испытала
облегчение.
— Терпение Галины на исходе. И мое тоже.
— Ты сказал, что время еще есть... мне нужно подумать...
Сколько я смогу протянуть под этим предлогом? Его сощуренные
глаза говорили, что недолго.
— Мне нужно идти, — сказал он резко. Больше никаких ласк и
поцелуев, это уж точно. — У меня есть дела.
— Прости.
Я была смущена, испугана и не знала, какого Дмитрия хотела:
наводящего ужас, сексуального или почти — но все же не совсем — нежного.
Он ничего не ответил, просто наклонился и прокусил нежную
кожу моего горла. Все жалкие стратегии бегства растаяли, словно дым. Я закрыла
глаза и чуть не упала, только его рука, крепко обнимающая меня, помогла
удержаться на ногах. Как и во время поцелуев, его рот казался теплым; от
ощущения его языка и зубов меня словно прошил электрический разряд.
И, словно электрический разряд, все мгновенно закончилось.
Он отодвинулся, облизывая губы и по-прежнему обнимая меня. Блаженный туман
вернулся. Мир снова стал удивительным и прекрасным, все мои волнения растаяли,
в том числе и те, которые были связаны с Натаном и Галиной. Страх, владевший
мной несколько мгновений назад, досада из-за несостоявшегося секса, смятение.
Зачем беспокоиться, если жизнь прекрасна, а я так сильно люблю Дмитрия? Я
улыбнулась ему, попыталась обнять, но он уже вел меня к кушетке.
— Увидимся позже.
Миг — и он стоял на пороге. Это опечалило меня. Хотелось,
чтобы он остался. Остался навсегда.
— Помни — я хочу тебя. И никогда не позволю ничему плохому
случиться с тобой. Я защищу тебя от всего. Но больше я не могу ждать.
С этими словами он ушел. Я расплылась в улыбке, Дмитрий
хочет меня. Смутно припомнилось, что во время прогулки я спросила его, почему
он хочет меня. Почему, во имя всего святого, я задала этот вопрос? Какой ответ
хотела услышать? Почему это имело значение? Он хочет меня — вот что важно.
От этих мыслей и чудесного кайфа под воздействием эндорфинов
меня развезло и потянуло вздремнуть. Добрести до постели казалось слишком
трудным, так что я осталась на кушетке, где и заснула.
И, совершенно неожиданно, встретила во сне Адриана.
Я уже, можно сказать, махнула на него рукой, убедив себя,
что Адриан больше не вернется, что мне удалось избавиться от него. И вот он
снова здесь, стоит прямо передо мной — ну, по крайней мере, его образ из сна.
Часто мы оказывались в лесу или в саду, но сегодня стояли там, где встретились
впервые, на веранде лыжной базы в Айдахо. Сияло солнце, над нами возвышались
горы.
Я расплылась в улыбке.
— Адриан!
Не думаю, что когда-нибудь видела его таким удивленным.
Учитывая, как скверно я обычно с ним обращалась, его можно было понять.
— Привет, Роза.
Он сказал это неуверенно, как будто опасался, что я могу
подшутить над ним.
— Ты отлично выглядишь, — ответила я.
И не соврала. На нем были темные джинсы и ситцевая рубашка
на пуговицах темно-синего и бирюзового оттенков, которая фантастически
сочеталась с его темно-зелеными глазами. Сами глаза, однако, выглядели до
предела усталыми. Это было немного странно. В своих снах он мог без труда
формировать мир и даже наш внешний облик в соответствии с собственными
желаниями. Мог выглядеть идеально, а вместо этого сегодня его облик нес на себе
отражение усталости, полученной в реальном мире.
— И ты тоже. — Голос тоже звучал устало. Он осмотрел меня с
головы до ног. Я была все еще в том же обтягивающем сарафане, волосы распущены,
на шее сапфиры. — Ты одета так, как мне всегда хотелось. Ты спишь в этом?
— Да. — Я пригладила юбку. Сарафан и впрямь хорошо выглядел.
Интересно, Дмитрию он понравился? Конкретно о нем он ничего не говорил, просто
продолжал повторять, что я прекрасна. — Я не думала, что ты вернешься. — Я
перевела на него взгляд. Он сам на себя был не похож. — Снова пытаешься
вычислить, где я?
— Нет, меня это больше не волнует. — Он вздохнул. — Меня
волнует одно — что ты не здесь. Ты должна вернуться, Роза.
Я уселась на перила веранды, скрестив на груди руки.
— Адриан, я не склонна к романтическим...
— Не ради меня! — Воскликнул он. — Ради нее. Ты должна
вернуться ради Лиссы. Вот почему я здесь.
— Лисса...
Мое бодрствующее «я» даже здесь оставалось под эндорфинами.
Я попыталась вспомнить, почему меня должна волновать Лисса.
Адриан сделал шаг вперед, внимательно вглядываясь в мое
лицо.
— Ты помнишь? Лисса, твоя лучшая подруга? С которой ты
связана и которую поклялась защищать?
Я сидела на перилах, качая ногами.
— Я никогда не давала никаких клятв.
— Что с тобой, черт побери?
Мне не нравился его взволнованный тон — от него мое хорошее
настроение портилось.
— Что с тобой, хотела бы я знать?
— Ты сама на себя не похожа... Твоя аура...
Я засмеялась.
— Ох! Начинается. Магическая, мистическая аура. Дай-ка я
угадаю. Она черная?
— Нет... Она... — Он разглядывал меня еще несколько
тягостных мгновений. — Я едва могу сосредоточить на ней взгляд. Она все время
меняется. Что происходит, Роза? Что происходит наяву?
— Ничего не происходит, — ответила я. — За исключением того,
что впервые в жизни я счастлива. Почему ты ведешь себя так странно? Раньше ты
всегда был забавным. В кои-то веки мне хорошо, а ты все портишь своими скучными
разговорами.
