Внезапный вскрик привлек мое внимание к двери. Там стоял
Дмитрий, кипя от ярости. Все мои иллюзии о нем исчезли. Он просто излучал
бешенство — глаза прищурены, клыки обнажены. Бледная кожа и красные глаза резко
контрастировали друг с другом. Бррр! Демон, посланный прямо из ада, чтобы
уничтожить меня. Он большими шагами устремился к нам, и я подумала: «Ну, по
крайней мере, теперь все закончится гораздо быстрее».
Вот только... он напал не на меня, а на Галину.
Трудно сказать, кто из нас больше удивился, но обо мне
моментально забыли. Стригои метнулись друг к другу, а я замерла, завороженная
ужасающей красотой их схватки. Это выглядело почти грациозно — то, как они
двигались, как наносили удары и увертывались от них. Я посмотрела какое-то
время, а потом мысленно дала себе шлепок — дескать, шевелись! Вот он, мой шанс
вырваться отсюда. Нельзя отвлекаться.
Я повернулась к эркеру, лихорадочно ища способ открыть его.
Ничего.
— Сукин сын!
Может, Олег все же сознательно заманил меня сюда. Или я
просто не вижу, где спрятан механизм. По-видимому, существовал единственный
способ открыть окно.
Я бросилась в ту часть комнаты, где раньше сидела Галина, и
схватила резное деревянное кресло. Было ясно, что окно сделано не из того
непробиваемого стекла, как в моей комнате. Стекло напоминало то, которое стояло
в двустворчатой двери библиотеки, только затемнено, хотя и украшено
причудливыми резными узорами. Может, его не так уж трудно разбить. После того
как я без всякого толку пыталась разбить окно в своей комнате, я грохнула
креслом по стеклу со всей силой, на какую оказалась способна. Удар разнес
преграду, во все стороны полетели осколки. Некоторые попали в лицо, но до того
ли мне сейчас было?
За моей спиной сражение бушевало все яростнее. Мычание,
приглушенные вскрики, звуки разлетающейся на куски мебели. Мне ужасно хотелось
обернуться и посмотреть, что происходит, но я не могла себе этого позволить.
Взяла кресло и нанесла удар по другой половине окна. Теперь дыра была
достаточной величины, чтобы я могла пролезть в нее.
— Роза!
Голос Дмитрия вызвал во мне инстинктивный отклик. Я
обернулась и увидела, что он все еще боролся с Галиной. Оба явно вымотались, но
было очевидно, что он в худшем состоянии. Однако я заметила, что, сражаясь с
Галиной, он пытается развернуть ее грудью ко мне. Наши взгляды встретились.
Когда он был дампиром, мы часто без слов понимали друг друга. То же произошло и
сейчас. Я поняла, чего он хотел от меня. Он хотел, чтобы я заколола ее.
Я знала, что не следует этого делать, лучше прямо сейчас
выпрыгнуть из окна. Пусть они себе сражаются, пусть Галина побеждает. И все
же... вопреки дурным предчувствиям какая-то сила потащила меня через всю
комнату, с колом в вытянутой руке. Может, все дело в том, что полностью Дмитрий
так и не утратил для меня своей привлекательности, каким бы монстром он ни
стал. Может, это было бессознательное чувство долга — ведь он только что спас
мне жизнь. Или я просто понимала, что сегодня ночью одному из этих двух
стригоев предстоит умереть, а Галина представляла большую опасность.
Правда, удерживать ее было нелегко. Быстрая, сильная, она
продолжала вырываться и пыталась атаковать его. Ей требовалось одно — на
какое-то время вывести его из строя, как сделала я; потом она обезглавила бы
его или сожгла. Не сомневаюсь, и то и другое было ей по силам.
Он тем не менее сумел слегка развернуть Галину, открыв для
меня ее грудь. Я ринулась вперед — и тут Дмитрий врезался в меня. На мгновение
я совсем растерялась — с какой стати он вдруг напал на меня после того, как
спас? Однако тут же я сообразила, что его толкнули, и сделал это Натан. Он
только что вошел в библиотеку вместе с Марленом. Это отвлекло Дмитрия, но не
меня. Галина все еще была хорошей мишенью, и я вонзила кол ей в грудь. Не так
глубоко, как хотелось бы, и она продолжала сопротивляться. Я состроила гримасу
и надавила сильнее, зная, что серебро возымеет действие. Спустя мгновение ее
лицо исказилось от боли. Она пошатнулась, и я, воспользовавшись преимуществом,
вогнала кол на всю длину. Через несколько секунд она перестала дергаться, и ее
тело бесформенной грудой сползло на пол.
Если остальные стригои и заметили ее смерть, то не уделили
этому факту никакого внимания. Натан и Марлен полностью сосредоточились на
Дмитрии. Вскоре в схватке приняла участие незнакомая мне женщина, тоже стригои.
Выдернув кол из тела Галины, я медленно попятилась к окну, надеясь, что
дерущимся не до меня. Сердце рвалось к Дмитрию — противники превосходили его
численно, и я могла помочь ему...
Ударившись спиной о подоконник, я выглянула наружу. Ночь.
Плохо. Вертикальная внешняя стена особняка тоже не слишком подходила для
спуска. Такая акробатика требовала много времени. Прямо под окном росли густо
усыпанные листьями кусты. Как следует разглядеть их не представлялось
возможным; оставалось надеяться, что это не розы. С другой стороны, прыжок со
второго этажа меня не убьет. Скорее всего, я вообще не пострадаю... разве что
немного.
Я взобралась на карниз и на мгновение встретилась с Дмитрием
взглядом. Остальные стригои наступали на него. В памяти всплыли слова Дмитрия: «Никаких
колебаний!» Один из главных его уроков, но не самый главный. Самый главный
относился к ситуации, когда противник превосходит числом и остается
один-единственный вариант: «Беги!»
Да, теперь самое время бежать.
Я выпрыгнула из окна.
Двадцать шесть
Наверно, ругательства, которые я выкрикнула, ударившись о
землю, были понятны на любом языке. До чего же больно!
Сами кусты не особенно кололись, но и мягкими не были. Ну,
как бы то ни было, они замедлили мое падение, но не помешали подвернуть ногу в
щиколотке.
— Дерьмо! — Пробормотала я сквозь стиснутые зубы, поднимаясь
на ноги.
Что-то часто мне приходится ругаться в России. Перенеся вес
на пострадавшую ногу, я почувствовала боль, но стоять могла. Растяжение, слава
богу, а не перелом. Тем не менее, даже такое повреждение замедлит побег.
Я заковыляла прочь, стараясь ускорить шаг, не обращая
внимания на боль. Передо мной извивался дурацкий лабиринт из живой изгороди,
которым я так восхищалась во время прогулки по саду. Небо затянули облака, но
вряд ли лунный свет помог бы продираться сквозь такую массу веток и листьев.
Нет смысла это делать, лучше добрести до конца изгороди и попросту обойти ее.
К несчастью, практически обойдя дом, я обнаружила печальную
истину: живая изгородь была везде, окружала особняк наподобие средневекового
рва. Бесило то, что вряд ли Галина устроила ее в интересах самозащиты. Скорее
всего, ею руководило чисто эстетическое соображение, в результате чего в особняке
появились хрустальные люстры и старинные картины.
Я выбрала место наобум, протиснулась в лабиринт и двинулась
по нему. Повсюду лежали тени, мешая разглядеть тупики. Кусты были настолько
высоки, что, войдя в лабиринт, я уже не видела крышу дома. Если бы она могла
служить мне своего рода маяком, я просто постаралась бы двигаться по прямой
линии (или почти по прямой) от нее.
