С величайшим трудом пальцами левой руки я подцепила и
сдвинула кольцо Оксаны. Оно соскользнуло и упало на землю, как раз в тот
момент, когда клыки Дмитрия коснулись моей кожи.
Это было похоже на ядерный взрыв. Призраки и духи, которых я
вызывала по пути в Бийск, внезапно возникли рядом, полупрозрачные,
отсвечивающие бледно-зеленым, голубым, желтым и серебристым светом. Я отбросила
всякую защиту, позволила эмоциям полностью поглотить себя, чего не позволяла
себе раньше. Исцеляющая сила кольца больше не сдерживала меня; все барьеры на
пути моей силы рухнули.
Дмитрий отпрянул, широко распахнув глаза. Как и стригои в
сарае, он замахал руками, отгоняя духов, точно комаров. Его руки безрезультатно
проходили сквозь них. Правда, их нападение тоже не причиняло реального
физического вреда, но они оказывали воздействие на его сознание и чертовски
здорово отвлекали. Как там Марк сказал? Мертвые ненавидят не-мертвых. И по
тому, как они роились вокруг Дмитрия, было ясно, что так оно и есть.
Я попятилась, обшаривая взглядом землю под ногами. Вот. В
луже мерцало серебряное колечко. Я подобрала его и бросилась бежать,
предоставив Дмитрия его судьбе. Он не кричал в полном смысле этого слова, но
издавал исполненные ужаса звуки. Это разрывало мне сердце, но я продолжала
мчаться к мосту и добралась до него через минуту или чуть больше. Он
располагался так высоко, как я и опасалась, но выглядел устойчивым и прочным,
хотя и узким. В сельской местности такая конструкция позволяет за раз проехать
только одной машине.
Я подняла взгляд на верхний край берега, на который опирался
мост. Он был не только выше того, с которого я свалилась, но и круче. Я сунула
кольцо и кол в карман и полезла вверх, цепляясь руками за землю. Наполовину
карабкалась, наполовину ползла. Щиколотка получила временную передышку: это
было упражнение для верхней части тела. Поднимаясь все выше, я, однако, начала
кое-что замечать. Слабые вспышки, видимые только периферийным зрением. Лица и
черепа вокруг. И пульсирующая головная боль в затылке.
Ох, нет! Такое уже случалось прежде. Охваченная паникой, я
сама была не в состоянии отгонять мертвецов, и теперь они приближались ко мне,
скорее любопытные, чем агрессивные. Однако по мере того, как их число
возрастало, они дезориентировали меня, как и Дмитрия.
Они не могли причинить мне вреда, но ужасно досаждали и
беспокоили, а сопутствующая их появлению головная боль вызывала головокружение.
Оглянувшись на Дмитрия, я была потрясена. Он все еще продолжал преследовать
меня. Ну, чем не бог? Только безжалостный бог, с каждым шагом приближающий мою
смерть. Призраки, словно облако, по-прежнему роились вокруг него, и все же он
продвигался вперед, делая один мучительный шаг за другим. Отвернувшись, я
продолжала взбираться, стараясь, насколько возможно, игнорировать светящихся
спутников.
Спустя, казалось, целую вечность, я вскарабкалась наверх и,
оступаясь и пошатываясь, пошла по мосту. Ноги едва держали меня, я ужасно
ослабела. Сделав несколько шагов, я рухнула на руки и колени. Все больше духов кружились
вокруг, голова готова была взорваться. Дмитрий медленно продолжал свой путь. Я
попыталась встать, используя для поддержки перила, но у меня ничего не
получилось, только оцарапала голые ноги об ограждающую решетку моста.
— Проклятье...
Я знала, что нужно сделать, чтобы спасти себя, хотя это с
таким же успехом могло и убить меня. Сунув дрожащую руку в карман, я достала
кольцо. Меня так трясло, что я боялась уронить его, но все же каким-то образом
ухитрилась надеть на палец. Его слабенькое, но теплое излучение помогло, и я
почувствовала, что чуть-чуть лучше владею телом. К несчастью, призраки никуда
не делись.
Остатки страха смерти или превращения в стригоя все еще жили
во мне, но стали меньше, ведь непосредственная опасность мне не угрожала.
Чувствуя себя более уравновешенной, я изо всех сил пыталась снова воздвигнуть
защитные барьеры, чтобы отогнать прочь «гостей».
— Уходите, уходите, уходите... — шептала я, плотно
зажмурившись.
Все равно что попытаться сдвинуть гору или вырвать с корнем
столетнее дерево. Марк не зря предупреждал меня об опасности. Мертвые —
могущественные союзники, но стоило их призвать, потом от них не отделаешься.
Как говорил Марк? Застывшие на грани тьмы и безумия, не должны подвергать себя
такому риску.
— Уходите! — Закричала я со всей возможной настойчивостью.
Один за другим окружающие меня фантомы начали исчезать. Мир
перестал вращаться. Вот только, глянув вниз, я увидела, что призраки покидают и
Дмитрия — чего и следовало ожидать. Он продолжил свой путь.
— Проклятье...
Слово дня (или, точнее, ночи) для меня.
Дмитрий устремился вверх по склону в тот момент, когда я
сумела встать на ноги. И снова он двигался медленнее обычного — но достаточно
быстро. Я попятилась, не спуская с него взгляда. Избавление от призраков
прибавило мне сил, но на бегство их не хватало. Итак, Дмитрий побеждал.
— Еще один эффект того, что ты «поцелованная тьмой»? —
Спросил он, ступив на мост.
— Да. — Я сглотнула. — Стригоям не нравится отгонять
призраков.
— И тебе, кажется, тоже.
Я отступила на шаг. Что делать? Как только я повернусь и
побегу, он схватит меня.
— Теперь я сделала достаточно, чтобы отбить у тебя желание
обращать меня? — Спросила я, стараясь, чтобы голос звучал как можно более
жизнерадостно.
Он одарил меня кривой улыбкой.
— Нет. Твои способности как «поцелованной тьмой» могут быть
очень полезны... Жаль, что ты утратишь их, когда пробудишься.
Итак, он по-прежнему не отказался от своей идеи. Как бы
сильно я ни разозлила его, он все еще хотел, чтобы я была рядом целую вечность.
— Тебе не удастся пробудить меня, — заявила я.
— Роза, у тебя нет выхода...
— Нет.
Я уселась на перила моста, свесив одну ногу. Он замер.
— Что ты делаешь?
— Я же объясняла тебе. Лучше умереть, чем стать стригоем. Я
не хочу быть такой, как ты и остальные. Я не хочу этого. И ты тоже когда-то не
хотел.
Ночной ветер холодил лицо и высушивал следы слез на щеках.
Я перекинула через перила вторую ногу и посмотрела вниз, на
ревущий поток воды. Высота с двухэтажный дом. Я сильно ударюсь при падении в
воду, и, если даже переживу его, у меня не хватит сил доплыть до берега поперек
течения. Глядя вниз и размышляя о своей смерти, я вспомнила, как мы с Дмитрием
сидели на заднем сиденье внедорожника и обсуждали эту самую тему.
Тогда мы впервые сидели рядом, и тела наши соприкасались,
вызывая восхитительное ощущение тепла. От него очень хорошо пахло — этот запах,
этот запах живого Дмитрия, сейчас ушел, — он расслабился тогда, даже с намеком
на улыбку. Мы разговаривали о том, что это такое — быть живым и подчиняться
велениям души и что это такое — стать не-мертвым, лишиться любви, огня жизни и
всех тех, кого ты знал. Глядя друг на друга, мы согласились, что смерть лучше
такой судьбы.
