Вы меня закопаете в грязную жижу.
Глядя на дверь своей кабинки, Хоуи размышлял, не выйти ли. Не связаться ли с властями. И что им сказать, что не повысило бы уровень шума? Нет, не стоит утруждаться из-за пустых хлопот. Повернув голову, он увидел новое граффити, которое кто-то написал, пока он совершал ежедневный визит в буфет:
ГОБ ЖИВ!
Хоуи показалось, его сейчас стошнит. Свет резал глаза.
Внезапно он услышал, как без малейшего предупреждения открывается дверь в коридор.
Шаги двух пар ног. Запах сигаретного дыма.
В щели под дверью его кабинки показались…
Мужские ботинки. Женские туфли.
Хоуи ждал, что скажут их владельцы.
— Гиббоны порождают луннонадежно подвешенное ловко над дикими побасенками, — сказал мужчина.
— Выходи, Хоуи, — сказала женщина. — Merde
[14]
. Дрянь. Оторва стравленная.
Помните то время, когда не было ни Интернета, ни Всемирной паутины? Это было не так уж давно, хотя, конечно, кажется, будто с тех забытых дней прошла вечность. В те стародавние времена нам, писателям-фантастам, приходилось немало потрудиться, набрасывая силуэт силиконового существа, которое еще не родилось. Даже сегодня у нас все еще нет, например, киберпространства Уильяма Гибсона в его полноценной «консенсусной галлюцинации», тем не менее кое-кто среди нас предчувствовал появление чего-то большого. В этом рассказе я очень старался описать наше цифровое будущее, и результатом стала смесь точных попаданий (низшие классы становятся цифровыми неимущими) и почти промахов («Сеть» как термин для обозначения системы социального обеспечения). Возможно, я немного перегнул палку с предсказаниями, но, во всяком случае, в процессе написания текста получал удовольствие и надеюсь, что, невзирая на несбывшиеся пророчества, очередной мой рассказ на заданную Робертом Браунингом тему — «и пусть желает человек, что ухватить не можно, к чему еще иначе небеса?» — пока еще читается.
1
ABC авеню D
На кой черт, скажите, здоровому парню два настоящих легких?
Рафаэль Эрнесто Мирафлорес задавался этим далеко не гипотетическим вопросом, пока с деланной ленцой фланировал по Авеню D на встречу в тяп-мастерской. В груди у него ощущалась пустота, будто мясник с окровавленными руками уже, хохоча, вырвал из него дыхалку. Словно бы вдоль спинного столба с оболочкой из нервов уже загнали стержень холодка, словно метаинформ (мало ему, что и так занял все мысли наяву!) запустил сверхпроводники в само его тело. У Рафа действительно было паршиво на душе, и он не знал, правильно ли поступает. Но как еще ему заполучить агента?
А заполучить агента он определенно хотел. Собственный агент — не только источник бесконечных развлечений и свидетельство статуса, это еще и мощное орудие, возможность выбраться из Сети.
Жаль только, что ради этого придется выйти за рамки закона.
Жаркое солнце в бездымном небе Нью-Йорка висело над головой, как пустое лицо идиота, счастливого в своем неведении о проблемах Рафа. И никаких знаков, сделал ли он верный выбор, оттуда как будто не последует — а потому Раф снова опустил взгляд на улицу.
По Авеню D слонялись прохожие, такие же, как Раф, иждивенцы Сети. Временами среди них лавировал маленький бесшумный электрокар, везущий своего седока-чиновника по какому-то таинственному делу, с которым не способен справиться агент. Под ногами у Рафа неслись по вакуумным туннелям монорельсовые поезда, точно макроскопические модели струящихся по метаинформу пакетов данных.
Раф пробежал глазами по свежим поп-фрескам, украшавшим монолитные жилые здания без окон, выстроившиеся по обе стороны авеню. Ему показалось, он узнал стиль нескольких приятелей, спецов по электростатичным распылителям. Одна (карикатура на грудастую chica
[15]
, похожую на звезду метаинформа Пенни Лейн) определенно была работы его друга Ту Туна, которого критики-шмитики с богатых окраин уже объявили самым крутым граффитистом. Раф завидовал растущему успеху Туна и тому, что он вот-вот вырвется из Сети.
Ему даже кварты крови не придется продать!
Вот черт! На мгновение Рафу удалось забыть, куда он идет. А теперь сознание того, какую жертву он собирается принести на алтарь коммерции двадцать первого века, обрушилось на него во всей своей сальной славе.
Нет, Раф — в отличие от полчищ не умеющих шагать в ногу со временем стариков, бедолагах, родившихся в прошлом веке и шумно требующих свежих органов из мяса и крови — ничего не имел против протезов. Он знал, что искусственное легкое на крохотной батарейке будет надежнее и гораздо эффективнее настоящего. Просто он считал, что лучше бы оставить все как есть. К чему вмешиваться в механизм, который и так нормально работает? К чему искушать Судьбу — божество, которое Раф почитал и пытался расположить к себе с торжественным постоянством.
Но какой еще у него есть выбор?
Разве он не достаточно бился над этим вопросом?
Дойдя до перекрестка, Раф остановился. Он был настолько погружен в раздумья, что ему потребовалась целая минута, чтобы сообразить, где он.
Восточная Пятая-стрит, цель его пути. Тянущиеся когда-то через весь Нижний Ист-сайд трущобы превратили в игровые площадки: зеленые насаждения, скамейки, деревья. Мамаши смотрели, как чада копаются в песочницах и лазают по металлическим конструкциям, похожим на модели молекул. Старики играли в шахматы за тенистыми столиками. У фонтанчиков заключались не опасные для общества сделки с легкими наркотиками, и пушеры и торчки гордо красовались в одинаковых радужно-переливчатых жилетках и сликсослаксах.
Пытаясь подавить нервозность, Раф стал воображать себе, как выглядели знакомые с детства кварталы шестьдесят лет назад, когда его предки приехали сюда, сбежав от массовых беспорядков в Центральной Америке. Из того поколения в живых осталась лишь Тиа Луц, и историям, которые она бессвязно рассказывала, было трудно поверить. Десятки и сотни разоренных районов, выгоревшие здания, заваленные щебнем площадки, по грязным улицам слоняются бездомные — и все это в центре самого богатого города мира. Казалось вообще невозможным, что такое могло случиться, и еще более невероятным — то, что, если Тиа говорила правду, «Корпусу консервации городов» удалось так все преобразить. Однако факты, которые он с таким трудом выдаивал из метаинформа, как будто подтверждали рассказы старухи. (А сколько всего замечательного он с легкостью узнал бы, если бы его не стреножило низкое положение в Сети, ограничивавшее доступ к метаинформу?)
Раф злобно-удивленно помотал головой и свернул на Пятую, направляясь к Авеню С. На середине квартала он оказался возле одного из входов в гигантский жилой комплекс, занимающий территорию между Авеню D и С и Пятой и Шестой улицами. (В его собственном комплексе ни одной тяп-мастерской не было, пришлось тащиться в лабиринты Нижнего Ист-сайда. Надеясь, что свежий воздух прочистит ему мозги, Раф пошел по поверхности, отказавшись от ленты подземного транспортера.)
