Салон несомненно прослушивался, а вопль был скорее всего издан тем самым типом с бородкой, подбритой в виде «бразильской ленточки», что ехал в сопровождающей машине.
— Увольняйте! — в исступлении отозвался он. — Что хотите делайте! На части режьте!.. Вы ведь сами врач, должны понимать… Ну как же так, ей-богу… Нельзя же вам…
— Слыхал? — брюзгливо обратился Безуглов к Стратополоху. — И вот так всю дорогу… Думаешь, за здоровье моё дрожат? Это они за шкуры свои дрожат. Они ж без меня — никуда. Откинь я завтра копыта… А! — С отвращением махнул рукой. Потом вдруг обернулся и, жуликовато подмигнув, толкнул Артёма в плечо.
Тот не понял. Лицо Безуглова изобразило досаду и, сложив двоеперстие, он выразительно поднёс кончики пальцев к округлившимся губам.
Стратополох наконец сообразил. Судорожно извлёк и протянул вскрытую пачку сигарет. Доктор вынул парочку и, поблагодарив кивком, заныкал. Неужто обыскивают?
— Берите всю… — беззвучно шепнул Стратополох.
Шофёр, огромный равнодушный детина, смотрел как положено вперёд и делал вид, что ничего не замечает.
Поколебавшись, Безуглов взял ещё две сигареты. Одну тоже припрятал, другую закурил.
Должно быть, салон был снабжён не только прослушивающими устройствами, но и датчиками дыма, потому что после первой затяжки и выдоха динамик снова взвыл:
— Доктор!!!
— Да иди ты…
— Я вынужден буду поставить вопрос на Совете!..
Странно. Если салон прослушивается, то он должен и просматриваться. Действительно, вскоре Артём углядел целых четыре видеокамеры. Каждый объектив был залеплен комочком жевательной резинки.
Не обращая внимания на причитания «бразильской ленточки», Безуглов снова повернулся к пассажиру.
— Даже преемника мне подыскать до сих пор не смогли, — наябедничал он как бы по секрету. — Перелаялись все, перескубались… Так и не смогли.
— Сами назначьте, — отважился посоветовать Артём.
— Залечат… — равнодушно отозвался Безуглов.
— Кого?!
— Кого назначу, того и залечат… И потом кого назначать? Психолингвиста, что ли, этого? Так он же припадочный! И команда его припадочная. Глаза им, что ли, эти надписи мозолят?.. Тебя-то пока не трогают?
— Ну как это не трогают…
Безуглов нахмурился.
— Сильно достают?
— В смысле…
— В прямом.
— Вот… на премию выдвинули…
— А-а… — последовал несколько даже разочарованный ответ. — Ну это ладно… А что за премия?
— Ваша… в области литературы…
Последовал удовлетворённый кивок. Угодили, значит.
Кажется, «неотложка» направлялась к южной окраине Сызново, откуда было рукой подать до Кликушина, где широко и привольно раскинулись правительственные дачи. Вскоре показался впереди санитарный кордон. Доктор Безуглов сделал торопливую последнюю затяжку и прицельно кинул окурок в окошко, явно норовя угодить в один из белых халатов. Промазал. Насупился.
— Ты… это… — недовольно сказал он, не оборачиваясь. — Принёс бы, что ли, как-нибудь книжку свою какую…
— А вам ещё разве…
Безуглов досадливо повёл плечом.
— Никому веры нет, — угрюмо посетовал он. — Референтишко! С виду вроде ничего мальчонка… Вчера говорю ему: достань что-нибудь Стратополоха почитать… Ни хрена не достал. Нет, говорит, в библиотеках. Зато кому-то уже стукнул, видать, раз на премию выдвинули…
Артём осторожно прочистил горло.
— У меня с собой «ПсихопатЪ»…
— Кто-кто с тобой? — оживился Безуглов.
— Газета так называется. «ПсихопатЪ». Сатирическая…
— Ну-те, ну-те…
Стратополох достал из внутреннего кармана позавчерашний номер и, сложив так, чтобы обнажить свою рубрику, подал.
— И где тут?.. — шурша страницей, полюбопытствовал доктор. — А, вижу… Хм… «Истец всему»? Включи-ка свет.
Шофёр, не глядя, тронул кнопку. Салон озарился.
Шуршала газета, шепелявили шины, покашливал Безуглов. Динамик хранил напряжённое молчание. Да и Артём тоже.
— А что? — неожиданно сказал Президент. — Очень даже… «Наличие у нас двух сигнальных систем — уже свидетельство развивающейся шизофрении». Очень, очень и очень… Так тебя что, за афоризмы на премию?
— Нет… за сборник стихов…
— А-а… ну, стихи — да, стихи… — Помолчал, подумал. — А может, зря я его браню… референта, — задумчиво предположил он. — Они ж наверняка вчера и без него всё разнюхали! За чей столик сел, чьей селёдкой закусывал… Тебе куда, кстати?
— Да вот… Цветы хотел купить… Жену из больницы забираю…
— А что с женой?
Стратополох объяснил.
— Это не страшно, — успокоил доктор Безуглов. — Кодирование, раскодирование… Где цветы собирался покупать?
— На бульваре Вигеля, — с неловкостью признался Артём.
— Куда ж мы тогда едем? Давай к бульвару Вигеля.
Шофёр беспрекословно сбросил скорость и, включив сирену, принялся разворачиваться. Вопреки двойной разделительной полосе.
В динамике пискнуло.
— Чего-чего? — грозно переспросил Безуглов.
— Нет, это я так, откашлялся… — поспешно объяснили из динамика.
— Смотри у меня…
Вновь замаячил впереди санитарный кордон. Внезапно доктор вскинулся, схватил шофёра за крутое плечо, затряс. Будь детина чуть похлипче, точно бы слетели в кювет.
— Санитары! Глянь, санитары!..
В самом деле, двое патрульных опрометчиво вышли к самой кромке шоссе.
— Дави их, гадов, дави!..
Ко всему, видать, привычный шофёр спокойно проехал мимо.
— Эх, что ж ты… санитаров-то… — Безуглов с сожалением проводил уцелевших взглядом. — Терпеть не могу, — доверительно сообщил он Артёму. — С тех самых пор, как вы меня в дурку укатали…
— Мы? — испуганно переспросил Артём.
— Патриоты, — с омерзением пояснил Президент.
— Но не Родина же!
— К Родине претензий нет. А вот к вам…
— К ним, — уточнил Артём. — Меня сегодня утром с учёта сняли…
— Уже?! — поразился Президент. — Во дают…
Вечерело. Навстречу звену мнимых «неотложек» вставали во всём великолепии прозрачные огни города Сызново.
— Но, если нет претензий к Родине, — рискнул пошутить литератор, — не называется ли это патриотизмом?
— Вы так молоды, Артём… — ни с того ни с сего снова перейдя на «вы», утомлённо заметил Президент. — Для вас ещё важно, что как называется…
