Он открыл бар и достал новую пригоршню капсул. На этот раз Стратополох решил, что отказ прозвучит невежливо, и, пока неукротимый доктор пререкался с настырной «бразильской ленточкой», кинул зелье в рот и протолкнул тоником. Вроде коньяк… Во всяком случае, в голову шибануло.
— А как вы работаете? — поинтересовался Безуглов.
— Сажусь за монитор, — охотно объяснил литератор. — Ставлю рядом полную вазу водочных капсул. И принимаю до тех пор, пока собственный текст не покажется прекрасным.
— Хорошая метода. — Безуглов, в свою очередь, запил изрядную горсть лекарства тоником и, кажется, стал вполне счастлив.
— Отрадно… — объявил он с чувством. — Отрадно, что в этом дурдоме есть хотя бы три психически здоровых человека! И все они, обратите внимание, собрались в одной машине. Это как-то надо обозначить, позиционировать…
Далее первое лицо страны, к ужасу и удивлению Стратополоха, подхватив себя обеими руками под правую коленку, подтянуло её к груди и, откинувшись влево, выставило подошву в боковое окошко.
Видавший виды шофёр даже головы не повернул. Зато что началось в динамике!
— Доктор!!! Опять? Мы же договорились, что вы так больше не… Уберите туфлю из окна! Мы в черте города!..
— Горожане тоже имеют право видеть своего Президента, — резонно отвечал им распоясавшийся Безуглов. И глубокомысленно продолжал: — Я знаю моих избирателей. Они тихие, послушные… и неизлечимые…
— Да уберите же наконец! — не выдержал Стратополох.
Тот удивился и убрал. Некоторое время сидел озадаченный, пожалуй, даже обиженный.
— Ну, как хотите… — проговорил он. — Раз так… Гармошки нет?.. Ну тогда… Артём! Выдай нам какой-нибудь свой афоризм, что ли, я не знаю…
— Из свежих?
— Всё равно.
Артём подумал. Афоризмов у него было много.
— Личное безумие, — как можно более внятно выговорил он, — лучшее средство против безумия общественного.
Президент обернулся и крепко схватил Стратополоха за локоть, изрядно перепугав, поскольку глаза первого лица страны были в этот момент — как у Ивана Грозного с известной картины Репина.
— Нигде пока не опубликовал?
— Нет…
— Слушай, продай!
— Дарю, — истово сказал Артём.
Расстались возле бульвара Вигеля. Безуглов порывался ещё подбросить Стратополоха до диспансера, а заодно и до дома (вместе с супругой). Еле разубедили.
— Ну ты… ежели чего… — сказал на прощание добрый доктор, — заходи давай…
— Кто ж меня к тебе пропустит? — усмехнулся Артём.
Осторожное обращение на «ты» проскочило незамеченным.
— Пропустят, — заверил тот. — Скажешь фамилию — пропустят…
Две «неотложки» сгинули в сумерках, оставив Стратополоха в состоянии жестокой аменции. Напоминаем её основные признаки: полная дезориентировка в месте, времени, собственной личности, бессвязность мышления, наличие аморфных, нестойких иллюзий, отрывочные бредовые переживания, растерянность и прочее. Развивается либо вследствие тяжёлых соматических заболеваний, либо, как видим, в результате общения с доктором Безугловым.
Опомнившись, Артём обнаружил, что стоит рядом с бульваром, в двух шагах от цветочного павильона, напоминающего подсвеченную изнутри глыбу льда. Мышление восстанавливалось. В конце концов Стратополох купил розу, большую, как кочан, и двинулся к диспансеру.
— А мы её уже домой отвезли, — обрадовали там. — Где-то час назад…
Ну вот! Докатался с Президентом, люби его весь народ с утра до ночи! Раздосадованный Артём выбежал на улицу и ринулся напрямик, через дворы. Чем вообще хорош центр Сызново, так это размерами. Пятачок. Ах, как всё неладно складывается… Обидится ведь наверняка! Сказать правду? А поверит? Не забрал из диспансера, потому что принимал коньячные капсулы из рук Безуглова… Нет, не поверит. Сам бы он точно не поверил… Хоть бы Павлик дома был…
Павлик был дома.
— Что? — с порога спросил Артём.
— Спит.
— Снотворное?
— Не, установку дали. Сказали, проснётся как новенькая…
Ну и слава богу! Стратополох зашёл в спальню, поглядел на младенческую улыбку тихо дышашей Виктории и пошёл ставить розу в воду. Настроение выравнивалось. Подрезая стебель, вспомнил ту фразу, что придумал вчера в полусне, и занёс в наладонник.
ГЛАВА 14
ВНЕШТАТНЫЙ СОВЕТНИК
Уже в истории болезни записано, что вы вице-король, а сумасшедший не может менять свои мании, как носки.
Илья Ильф, Евгений Петров
Утром разбудил телефонный звонок. Виктория ещё спала. Приглушённо чертыхаясь, Артём добрался до аппарата, сорвал трубку.
— Артём Григорьевич?
— Да!
— Мы вас не разбудили?
— Ну… в общем…
— Стало быть, разбудили, — без тени раскаяния констатировал неумолимый мужской голос. — Через какое время вы можете спуститься вниз?
Попробовал бы он спуститься вверх!
Хотя… Если приказать таким голосом…
— Минут через пять, через десять… — растерянно сказал Артём.
— Выходите. Ждём вас через десять минут.
Последовал отбой.
А на часах, между прочим, начало шестого.
Стараясь не шуметь, Стратополох умылся, оделся и вышел. Автоматизм командный, он же повышенная подчиняемость больного приказам окружающих при полном отсутствии критичности. Наблюдается при гипнозе и… И ещё там при чём-то.
Утренний двор был пуст. Возле соседнего подъезда кого-то ожидала «неотложка». Уж не его ли? Артём подошёл поближе — и дверца открылась.
— Садитесь, — сказали ему.
Кроме водителя, в кабине присутствовали позавчерашний омоновец (полный кавалер Боевого Красного Креста) и вчерашний маньяк с «бразильской ленточкой» на узком подбородке. Оба в белых халатах. В смысле интерьера машина ничем не отличалась от безугловской: натуральная кожа, натуральное дерево. Единственная разница заключалась в отсутствии камер слежения и наличии справа от приборной доски четырёх экранов, которые, впрочем, всё равно ничего не показывали.
Видимо, та, вторая.
Дверца закрылась, «неотложка» тронулась.
— Я ещё вернусь сюда? — тревожно осведомился Артём.
— Скорее всего, — сухо ответил орденоносный здоровяк. — Человек вы разумный. Даже вон с учёта вас сняли…
Выглядели оба медика неважно. Судя по всему, прилечь им этой ночью так и не пришлось.
— Куда мы едем?
— Это опять-таки целиком и полностью зависит от вас. Можем и в приёмный покой…
