Дала отбой, положила трубку на стол. Мигнул гранёный камушек в тоненьком колечке.
— Александрит? — поинтересовался Разяев.
— Александрит…
— И ни разу не цеплялись?
— Ну как это! — с достоинством отвечала Анфиса. — Раза два останавливали. «Почему камень не своего знака носите?»
— А ты?
— А он фальшивый, говорю.
— А они?
— А им крыть нечем. Насчёт подделок нигде ничего не сказано. Стекляшка — и стекляшка.
Разяев приуныл и со вздохом подлил себе коньяка.
— Ненавижу астрологию… — сдавленно произнёс он. — Маруська, дура, знаешь, из-за чего со мной развелась?
— Знаю.
— По Зодиаку мы, видишь ли, несовместимы, — тем не менее продолжал с горечью Разяев. — Пять лет были совместимы — и вот здравствуйте вам! Это сейчас Рыбу с Овном в загсе не распишут, а нам-то какая разница? Мы ж ещё до переворота в брак вступили, на нас закон о совместимости не распространяется… У, дура!
— Да уж… — согласилась Анфиса. — Насмешила… И с кем она сейчас?
— Откуда я знаю! Нашла там себе кого-то через астрологическое бюро… по гороскопу… идеально совместимого…
— Квартиру не поделили ещё?
— Нет. Вторую неделю один живу. В двух комнатах…
— Странно… А что это она так?
— Звёзды, говорит, пока размену не благоприятствуют…
Анфиса расхохоталась.
— Ну вот! А ты астрологов ругаешь!
Разяев обиделся.
— Так звёзды ж на месте не стоят! Сегодня так, завтра эдак… Попробовала б она со мной в Лыцке развестись! Там, говорят, за одну только попытку развода ересь шьют… А чуть заметят на тебе руну какую-нибудь или знак Зодиака — тут же в кутузку…
— Тоже приятного мало.
— Так, а я ничего такого и не ношу…
«А-тас!» — внятно скрипнул металлический голосок из прихожей, где висела светлая бежевая куртка Разяева.
— Пойду цепочку сниму, — сказала Анфиса и встала.
Из прихожей она вернулась с курбастеньким плотным майором милиции, чьё широкое мужественное лицо, оснащённое раскидистыми усами, выражало явное недовольство.
— Чего тебя на улицу понесло? — буркнул он, выставляя на стол ещё одну бутылку и протягивая освободившуюся пятерню Разяеву. — Газет не читаешь?
Они обменялись рукопожатием. Супруг Анфисы Феликс работал в отделе по борьбе с неорганизованной преступностью и подобно всем ментам старой закалки к «зодиакам» относился насмешливо и неприязненно. В домашних спорах, однако, защищая честь мундира, обычно становился на сторону последних.
— Принят закон? Принят, — втолковывал он и теперь, тыча вилкой с насаженным на неё некрещёным маринованным осьминожиком в сидящего напротив друга Лёшку. — Значит, исполняй…
— А если мне завтра дышать запретят?
— Дышать не запретят.
— Так почти уже запретили!
— Передёргиваешь, Лёха, передёргиваешь! — Вилка с осьминожиком совершила пару энергичных колебательных движений. — Не убудет тебя, если разок дома посидишь… Прогул не отметят, оплатят как рабочий день…
— Я сейчас безработный!
— Ну так и безработным такие дни оплачивают!
Анфиса с томно вздёрнутыми бровями сидела у приоткрытого окна и, не вникая особо в словесные распри мужа с любовником, курила длинную тонюсенькую сигаретку.
— Нет, но смысл-то закона в чём?
— Смысл ему! А в чём смысл правил дорожного движения?
— Чтобы машиной не переехало…
— Ну вот! А здесь — чтоб астралом не переехало.
— Ты ж сам в астрал не веришь!
— Да мало ли во что я не верю! Порядок должен быть…
Сердито выпили и закусили.
— Порядок! — невнятно передразнил Разяев, дожёвывая пряное микроскопическое головоногое. — Сегодня у вас один порядок, завтра — другой!..
— Бардак у нас, а не порядок, — с досадой бросил сотрудник отдела по борьбе с неорганизованной преступностью, утирая губы салфеткой. — Вот в Лыцке, говорят, да. В Лыцке — порядок…
К неудовольствию Феликса Анфиса настояла, чтобы он сопроводил Разяева до подъезда, благо друг Лёха обитал в соседнем квартале. Шли, вяло доругиваясь. Приборчик в левом кармане куртки молчал. Наличие милиционера в радиусе двух-трёх шагов «Атасом» не фиксировалось — и правильно. Какой резон?
— Вот не велели сегодня Ракам договоры подписывать… — критиканствовал Разяев. — Только, слышь, не рассказывай, что по гороскопу так и так бы сделка не состоялась!
— Ты разве Рак?
— Какая разница!
— Много о себе мнишь, вот что, — прямо обличил друга Феликс. — Сделки у него! Сейчас, знаешь, какая борьба идёт — между «Хаусом» и «Космусом»? Вот там действительно сделки… Зря они, что ли, на городские нужды с двух сторон миллионы перечисляют?
— Не понял…
— Чего не понял? Как ты без благоприятного астрологического прогноза сделку заключишь? А астрология в руках государства. А в «Хаусе» почти весь совет директоров — Раки. Теперь угадай с трёх раз, кто больше на строительство виадука пожертвовал: «Хаус» или «Космус»?
Разяев остановился.
— Вот суки! — вырвалось у него.
— Кто?
— Все.
— Ну это ты брось. — Феликс насупился. — Прямой источник доходов. На какие, думаешь, средства асфальтируют вас, озеленяют?
— Выходит, гороскопы — враньё?
— Почему враньё? Тут всё от формулировки зависит. Можно брякнуть напрямую: завтра тебе, друг, жрать будет нечего — затяни ремешок. А можно мягонько: завтра вам предстоит очень удачный день, вы не съедите яйца с сальмонеллой, не отравитесь консервами с ботулинусом… Ну и так далее.
— Короче, куда хочу — туда ворочу.
— Это почему же куда хочу? — вспыхнул Феликс. — Не куда хочу, а куда надо.
— Кому надо?
— Тебе! — не выдержав, рявкнул Феликс. — Ах, скажите пожалуйста, чуть не штрафанули его! Я вот тоже по молодости возмущался: кто, дескать, нам мешает покончить с уличными грабежами? Ну, вызвали меня, лейтенантика, к начальству, объяснили…
— И что оказалось?
— Экономика! Пересажаешь всех громил — тут же застой…
— Почему?
— Да потому что у таких лохов, как ты, деньги почти не крутятся. Лежмя лежат! А грабитель их тут же ухнет в бизнес, хотя бы в игорный. И пошло-поехало! Расцвет предпринимательства, отчисления в казну. То есть стабильность квартплаты, новые рабочие места, улучшение жилищных условий… Твоих, между прочим, условий! А ты этого не понимаешь, вот и вопишь: «Напали! Ограбили! Милиция мышей не ловит…» Пришли, однако. Вон он, твой подъезд…
