— Эх, вы!.. — укоризненно выговорил он. — Как же вы могли? С такого уровня — и к каменному топору…
Желто‑зеленый кустарник безмолвствовал, в сушняке за спиной что‑то шуршало, надо полагать, все те же лупоглазые мышки с цепкими коготками.
Влад поднялся и, приблизившись к металлическому паучине, присел над ним на корточки. Слиток с ножками. Ни жвал, ни, естественно, глаз. Спереди, правда, дрожит сияющая капля расплава. Двусуставчатую ножку заносит несколько судорожно, с остановками. Видимо, зашевелись он побыстрее, тут же засекут и разнесут в клочья…
Интересно, как у него устроено брюшко? Влад протянул было руку к облизанной бликом спинке, потом вспомнил легкий укол в пальцы, полученный от заползшего за пазуху паучка, и, отодвинувшись, нашарил короткую хворостину. Этот раз в десять больше, следовательно, и разряд у него должен быть соответственно размерам. Эх, замерить бы! Только чем? Хотя… Если в десять раз, то вполне терпимо. В конце концов, каждый сам себе вольтметр…
С этой чеканной мыслью Влад отбросил хворостину и решительно поднес растопыренную пятерню к блестящему игрушечному механизму… Трещащий хлопок, мышцы скрутила мгновенная судорога, и ослепленного Влада, отшвырнув, уложило спиной прямо в собранный хворост, благо, сучков у сушняка почти не бывает!
Нет, разряда такой мощности он не ожидал! Какое там в десять раз! Чистая лейденская банка с ножками!..
Он еще сидел, беспомощно тряся головой, когда к нему, разрывая цепкие кусты, подбежала Чага. Быстро взглянула на него, на усеивающие суглинок осколки, на замершего с поднятой и, кажется, оплавившейся лапкой тарантула, и смуглое лицо ее приняло несколько пепельный оттенок.
— Уходим! — бросила она. — Быстро!
Нагнулась, схватила палку с сыромятным ремнем, рванула. Посыпался звонкий сушняк.
Заночевать в заранее выкопанном укрытии так и не пришлось…
14
Пассив: несколько дней легкого заикания и яростная мелочная опека со стороны Чаги. Зато в активе… Честно говоря, до сих пор в голове не укладывается! Металлические механизмы, способные развиваться, расти… Мужать, черт побери, и крепнуть!..
Однако давай по пунктам. Что еще удалось установить? Что растут они, каким‑то образом усваивая осколки. На подножном, так сказать, корму… В случае опасности огрызаются электрическим разрядом, причем мощность разряда увеличивается с возрастом отнюдь не в арифметической, но скорее в геометрической прогрессии… Далее. Паучки типа того, что залез в прошлый раз за пазуху, микроголовками, естественно, не лоцируются, и засеянные ими районы (сведения получены от Чаги) считаются практически безопасными. Единственная предосторожность — кожаный полог над укрытием…
Пауки размеров тарантула скорее всего воспринимаются микроголовками, как неподвижные крупные осколки. Туземцы их побаиваются, но, кажется, только из опасения получить электрический разряд… Ну и наконец о гигантских накопителях Бальбуса, вблизи еще не наблюдавшихся, известно, что микроголовки их «видят», «знают» и атакуют по нескольку раз в сутки…
А теперь что установить не удалось. Первое. Откуда берутся эти крохотные новорожденные паучки? Не из осколков же в самом деле вылупляются!.. И второе. Куда они потом деваются, когда раздобреют до стадии накопителей Бальбуса? Они же тогда скорее ворочаются, чем ползают… Может, закапываются, а дальше — под землей, как кроты? Тогда опять же — куда?..
Ну и масса вопросов по мелочи. Каким образом они, например, добывают электрическую энергию? Химическим путем? От солнца?.. Господи, как все просто выглядело с орбиты! Считалось, что существуют слегка разрегулировавшиеся автоматические подземные заводы, откуда разлетается и расползается вся эта металлическая погань. Какие‑то подземелья были даже обнаружены в предгорьях Главного хребта. И вот на тебе! Все с ног на голову!
Хотя почему с ног на голову? Очень просто: накопители, набрав нужную массу, действительно зарываются в грунт, докапываются каждый до своего заводика, там их быстренько в переплав, а потом уже на поверхность вылезают готовые новенькие микрокомплексы. И тут же начинают палить друг в друга… Да, кстати! Кто с кем воюет? Тоже неплохо бы выяснить…
Главный хребет располагается где‑то на юге. На севере, естественно, океан, но очень далеко. Маршруты Чага прокладывает шизофренически — мечется по степи, ведомая одной ей известными приметами, но в целом они откочевывают к востоку, хотя через Большую реку еще не переправлялись…
А ведь не так и далеко должно быть отсюда до этих таинственных подземелий в предгорьях. Интересно, знает ли о них Чага? Может, легенда какая есть. Надо бы под хорошее настроение подкатиться и спросить…
Влад запихнул последние очески в мешок и, отступив, с удовольствием оглядел Седого. Модель моделью! Пойти, что ли, похвастаться?.. Точно! А заодно и спросить.
— Пошли, Седой! — велел Влад и, сопровождаемый важно вышагивающим зверем, двинулся к Чаге, плетущей хитрую ловчую снасть.
— А? — спросил он победно.
Хоть бы для виду обрадовалась! Встала, взглянула испуганно на красавца зверя, как‑то растерянно провела рукой по шелковистой шерсти и вдруг отвернулась.
— Хороший зверь, — произнесла упавшим голосом. — Плохо.
Влад только руками развел и пошел вычесывать Рыжую.
Вообще, сложно было с Чагой. Вроде и словарный запас у Влада увеличился, и грамматика прояснилась — свободно мог уже низать по нескольку слов во фразу, и все же временами он просто отказывался понимать свою спутницу.
Разоренная степь осталась позади, места пошли, если верить Чаге, спокойные, но опять же как ей верить?! Лицо у самой — озабоченное, все высматривает что‑то, однажды вдруг ни с того ни с сего свернула в низину, чуть зверей на косогоре не покалечили! Зачем‑то приказала залечь, причем сама осталась на ногах.
Влад немедленно поднялся и, осерчав, подошел спросить, какого черта. Не спросил. Чага пятилась, не сводя глаз с седловины между холмами, и совершала опущенными кистями обеих рук вращательные движения, наматывая на каждую сыромятный ремень, на конце которого висел тяжелый полированный камень с дыркой… Господи, да это же кистени! Она что, от металла собирается ими отмахиваться?!
— Металл? — туповато спросил Влад.
Она все еще пятилась, завороженно куда‑то глядя, и он невольно взял ее за плечи, когда она буквально уперлась в него спиной. Вздрогнула.
— Нет, — сказала она. — Не металл.
И он почувствовал, как напряжены под курткой из шерсти зверя ее прямые плечи. Весело… Выходит, тут еще водится кое‑что пострашнее металла?
— Хищник? — спросил Влад, вспомнив ночные шакальи рыдания за холмом.
Чага отрицательно тряхнула головой и быстрым бесшумным шагом пошла к седловине. Влад последовал за ней, высматривая по дороге камень потяжелее. С голыми руками он уже чувствовал себя как‑то неуютно. Достигнув седловины, Чага, кажется, успокоилась и позвала животных.
