— Ты шутишь. И это логово чудовища, где мне полагается
бороться со злодеяниями?
Алек уже выбрался из машины, и я поспешила за ним по
подъездной дорожке. Стоявший здесь автомобиль показался мне подозрительно
знакомым.
— Эй!
Мой спутник обернулся и жестом велел мне вести себя тише.
— Но этот дурацкий старый «исузу» принадлежит
Полу, — настойчиво заговорила я, понизив голос. — Он встречается с
моей матерью. Погляди, это наверняка его внедорожник. — Я указала на окно
машины. — Он навесил около полусотни хвойных освежителей воздуха на
зеркальце заднего вида, потому что курит в салоне, но не хочет, чтобы моя мама
это заметила.
Алека все это явно не волновало, поскольку он так и не
остановился, пока не подошел к боковой двери, и мне пришлось опять ускорить
шаг, чтобы нагнать его.
— Мы входим.
— Что? Господи, нет! Ты вообще меня слышал? Это дом
Пола, и я ни в коем случае сюда не зайду. Твой определитель чудовищ испортился.
Кроме того, у него свидание с моей матерью, и, только взгляни, там даже свет не
горит. Вероятно, их здесь нет, или еще того хуже. Фу. Возможно, они…
Алек одной рукой прикрыл мне рот, а второй направил меня к
двери.
— Ты это чувствуешь?
Его ладонь задержалась на моей, и мне захотелось, чтобы он
обнял меня, как раньше.
Внезапно холодок страха просочился сквозь дверь и ленточками
пополз вверх по моей руке. Я попыталась отпрянуть, но Алек мне не позволил. За
страхом последовали ярость и омерзение. Их горячие коготки вонзались в мою
плоть, хотя отметины от них оставались только на моем разуме — и на душе.
— Мы входим сюда, — повторил Алек, выпустив мою
руку. — И помни, верь мне. Я твой защитник.
Как только он договорил, мы оказались по другую сторону
двери. Вот бы он все-таки предупреждал, собираясь перемещать нас в
пространстве.
Алек подтолкнул меня к лестнице, заодно вернув в реальный
мир, из которого я столь безуспешно пыталась сбежать. Словно призраки, мы
бесшумно проскользнули на второй этаж. С каждым шагом удушающее дымное зловоние
страха становилось все сильнее. Меня начало подташнивать. Дальше Алек пошел
первым. Я чуть заметно вздохнула. Ладно, все верно. Он мой защитник. Кроме
сверхспособности мгновенно перепрыгивать с места на место, словно с одного
телеканала на другой, и поцелуем превращать людей в непонятного рода вампиров,
он еще должен был обладать сверхъестественной силой (как и сверхъестественной
сексуальностью). Двигаясь первым, он сможет побить любое древнее чудище,
затаившееся в темноте.
Мы зашли в комнату, где не было никакой мебели, за
исключением металлического стола — из тех, на которые в моргах укладывают
трупы. В холодном помещении стояла вонь отбеливателя и крови, и эта смесь
превращалась в алые и белые струйки дыма, разъедающие мне глаза. Я окинула
взглядом комнату, пораженная тем, насколько четко я вижу сквозь дым и тени.
В одной из этих теней я и заметила ее вьющиеся каштановые
волосы. Выскочив из-за спины моего защитника, я метнулась к ней.
— Мама?!
Тишина обожгла мои уши.
— Мама! Мамочка!
Нежная ванильная дымка, окружавшая ее раньше, едва тлела
среди ржавых щупалец безнадежности и паники, ослепивших меня ужасом. Слезы
хлынули по моим щекам, а горло мгновенно пересохло.
— Алек, она не шевелится. И я не понимаю, что с ней!
Он тотчас же оказался рядом. Я потерла глаза, осушив слезы и
проморгавшись сквозь дымку иного мира. Он поднял на руки обмякшее тело моей
матери — она выглядела такой неестественно неподвижной и беспомощной, что у
меня в животе все перевернулось. Мама никогда не бывает беспомощной! Не может
быть!
— Она дышит. Уверен, с ней все будет в порядке, —
начал было успокаивать меня Алек, но, словно в паршивом ужастике, именно в этот
миг и появился злодей.
— О, вы только посмотрите. Да у нас тут вечеринка.
Дженна, почему же ты не сказала мне, что хочешь посмотреть? Это можно было бы
устроить. Я люблю зрителей.
Приближающееся ко мне существо выглядело как Пол, — как
человек, которого я почти не знала. Затем мои глаза вспыхнули жаром, его тело
задрожало, словно воздух над раскаленным летним шоссе, и я увидела его истинный
облик. Вокруг него клубилась отвратительная дымка, но не скрывала, а скорее
обнажала наполнявшее его зло — суть мерзкой твари, каковой он являлся на самом
деле. Души людей, которых он убил, визжали в нем, вились багровыми лентами
дымчатой муки и пытались процарапать себе путь наружу из-под его серой плоти.
Глаза твари вращались в орбитах, кишащих паразитами, а взгляд не отрывался от
меня. Гнилостная, пропитанная ложью жижа капала с его иссушенных губ и
разъедала пол там, куда попадала.
И мои новые сверхспособности тут же позволили мне понять,
кто передо мной. Это был Аластор, греческий демон, подталкивающий других к
грехам и злодействам.
Так вот кто был тот серийный убийца! И теперь он нацелился
на мою маму.
На полпути к нам он остановился, его тело вновь замерцало,
возвращая облик Пола, с помощью которого он обманом привязал к себе мою мать.
— Итак, сперва мамочка или ты со своим дружком?
И тут меня осенило. Мой дар стал ясен мне без остатка. Я
обернулась к своему спутнику.
— Алек! — командным голосом, в котором я с трудом
узнала свой собственный, приказала я. — Вытащи ее отсюда! Звони
девять-один-один! — А затем вновь повернулась к демону. — Как насчет
начать с меня, засранец?
Еще не договорив, я широко раскинула руки, и все нити
эмоций, клубящиеся в комнате, хлынули ко мне, окутывая меня и наполняя
невероятным приливом сил. Я ощутила, как темные чувства, мерцавшие вокруг
Аластора, коснулись моего тела, и познала гнев, и ненависть, и ужасную силу
чистого зла.
Во рту у меня вдруг выросли зубы, о которых я и не
подозревала, а тело затрепетало от силы поглощенных мной эмоций. Мне
приходилось думать — мои чувства сами подталкивали меня к действию. Я бросилась
на человека, которому доверяла моя мать, обхватила ладонями его горло и
попыталась сорвать с него покров плоти. Никогда прежде я не испытывала
подобного чувства необузданности и свободы. Я наслаждалась, видя, как трещит
его кожа, как выпучиваются глаза, слыша его испуганное поскуливание. Тьма
вливалась в меня, делая все больше и могущественнее, и мне хотелось разорвать
его в клочья.
Но прежде чем я успела довести дело до конца, Алек оттащил
меня от противника и швырнул в стену с такой силой, что будь я все еще живой,
то наверняка погибла бы на месте. К тому времени, как я оправилась от
потрясения и поднялась на ноги, Алек уже прикончил врага, попросту свернув ему
шею. По-моему, эта дрянь слишком легко отделалась!
Я бросилась на Алека, едва не сбив его с ног. Клыки
вонзились мне в нижнюю губу, на язык брызнула янтарная кровь, и от этого гнев
лишь возрос. Мой спутник сумел устоять под напором, но вместо того, чтобы
ударить в ответ, спокойно обхватил руками мое раздувшееся от гнева тело и
крепко сжал. Нас обоих окутал исходящий от него запах осени. И, словно
прохладный сентябрьский дождь, следующий за палящим зноем лета, его близость
смыла мою ярость. От нахлынувшей слабости я вдруг расплакалась.
