Выйдя вместе с Джинни в вестибюль, я, несмотря на жару, не
стал включать кондиционер.
Вместо этого я осмотрел свои новые владения, пытаясь
представить, какими увидят их сегодняшние посетители. Это величественное
помещение с огромной старинной хрустальной люстрой, построенное еще в те
времена, когда хлопок был нашим королем. Золотые с багряным обои поблекли,
кроваво-красный ковер обветшал, как и алая обивка кресел в зале — и в партере,
и на балконах, — но здесь по-прежнему царит романтическая атмосфера и
слышится шепот прошлого.
Кроме того, он нравился маме. Всякий раз, когда мы проходили
мимо, она говорила, что «Старая любовь» — это призрак былой славы Спирита,
напоминание о том, кем мы некогда были и можем стать снова.
— Ты умеешь управляться с кассой? — спрашиваю я
Джинни, показывая на аппарат.
Она уже забавляется с ним. У меня есть только один,
установленный на билетной стойке. Это старая модель, которую я заказал на
аукционе Bay.
— Хмм, — тянет Джинни, окидывая взглядом
вестибюль, и вдруг светлеет лицом. — Знаю! Мы можем разложить сладости и
попкорн на прилавке, повесить ценники и поставить коробку с прорезью для денег
— полагаясь на людскую честность. Как в библиотеке поступают со штрафами за
просроченные книги.
В большинстве мест это бы не сработало. Но в Спирите все
пройдет как надо.
— У меня в конторе есть какие-то коробки, —
сообщаю я, поневоле признавая ценность этой идеи, и, чуть помолчав, добавляю: —
В любом случае, почему ты так хочешь эту работу?
— Деньги лишними не будут, — пожимает плечами
Джинни.
Что ж, для меня тоже. Имея в перспективе вечную жизнь,
поневоле озаботишься долгоиграющим финансовым планом. И, насколько я понимаю по
озабоченности Джинни, других мест работы, до которых можно было бы добираться
пешком, в округе нет. Держу пари, она привыкла ездить на крутой машине —
которую, опять же готов поспорить, изъяли за долги.
Невольно прикидываю, не стоит ли за ее стремлением сюда
что-то еще. Я и сам неплохо выгляжу, и дело не в излишней самоуверенности. От
отца, кем бы он ни был, я унаследовал блестящие черные волосы, резкие черты
лица и смуглую кожу, на фоне которой особенно ярко блестят голубые глаза,
доставшиеся мне от матери. К тому же работа на ранчо дядюшки Дина сделала меня
жилистым и крепким.
За пределами Спирита девчонки обычно заигрывают со мной — но
я бы сказал, что умею им отвечать.
С другой стороны, местные меня жалеют и сочувствуют: я
лишился матери в возрасте всего десяти лет. К тому же они знали, что за человек
дядюшка Дин, и в последующие годы им не раз приходилось замечать у меня синяки.
Долгое время я верил, что рано или поздно кто-нибудь — священник, учитель,
школьная медсестра — донесет на него в службы социального обеспечения, но этого
так и не произошло. Полагаю, большинство людей боялось дядюшку Дина не меньше,
чем я сам.
Джинни смотрит на меня со странной понимающей улыбкой, и я
вдруг осознаю, что она ждет моего решения. С одной стороны, она может оказаться
полезной, это факт. С другой стороны — есть ли у нее парень? Так или иначе, мне
придется проводить немало времени рядом с этой девицей, существом из плоти и
крови, а это чревато лишними сложностями. Плоть — это проблема. Кровь — это
проблема. И еще не поймешь, что хуже.
— Ладно, — говорю я. — Ты принята на работу.
От разговора нас отвлекает дребезжание люстры.
— Сквозит, — замечает Джинни, оглядываясь
вокруг. — Но откуда бы?
Она задает слишком много вопросов.
— Я включил кондиционер.
Это ложь.
Мы смехотворно долго торгуемся, но в конце концов я
соглашаюсь накинуть десять центов сверх минимальной заработной платы и отсылаю
Джинни домой, чтобы она переоделась в строгую белую блузку, черные брюки и
туфли и вернулась через пару часов.
Отпирая дверь в свою тесную контору, я без восторга осознаю,
что мне, возможно, придется нанять еще одного работника. Кого-то из местных. И
поспокойнее.
Передо мной стоит задача в течение ближайших лет добиться
взаимопонимания с жителями Спирита. Может, они и не знают, что я такое, но со
временем выяснят. Если план мэра Огастина по «оживлению» городской жизни,
вопреки вероятию, вдруг сработает, мне предстоит общаться со многими
поколениями горожан. И нужно убедить их, что я ничуть не более опасен, чем
Эдвин Лабардж, коллекционирующий стеклянные шарики с фигурками внутри, или
Бетти Мюллер, имеющая привычку разговаривать со своим покойным мужем, или мисс
Жозефина и мисс Абигайль, уже лет тридцать живущие как «соседки по комнате».
Мне понадобятся люди для прикрытия, — чтобы посетители, приезжающие из
соседних городков, не заметили, что юный владелец кинотеатра, похоже, не
стареет вовсе.
В конторе я включаю лампу потолочного вентилятора и
принимаюсь копаться в старых газетах и коробках, отыскивая подходящий денежный
ящик для прилавка.
На глаза мне попадается заголовок передовицы пожелтевшего
номера газеты «Часовой Спирита» от 13 июня 1959 года. «Город скорбит о дочери;
пропала еще одна девушка», — гласит он.
Я поднимаю его, изучаю черно-белое изображение — ямочки на
щеках и смеющиеся глаза Сони. Обвожу пальцем контур прически вокруг ее милого
личика. Шестнадцать навсегда.
Я никогда не хотел быть чудовищем, убивающим невинных.
Пошарив в небольшом холодильнике, я достаю бутылку крови,
наливаю полную кружку с эмблемой сельскохозяйственного и политехнического
университета Техаса и подогреваю ее в стоящей на полке микроволновке.
Потом прикрываю глаза, смакуя вкус и в то же время борясь с
отвращением.
Таким я стал всего лишь считаные недели назад.
Забавно. Я привык посмеиваться над этими журналистскими
байками о неприятностях, подстерегающих детей в Интернете. Ведь каждое
поколение взрослых твердо верит, будто любое новое веяние — от коротких платьев
и рок-н-ролла до Всемирной паутины — по умолчанию предвещает конец света. Мне
сдается, что отцовство или материнство приводят к амнезии, за которой следует
паранойя, хотя, должен признать, было бы мило, если бы кто-то так обо мне
тревожился.
Вскоре после того как дядюшка Дин сломал мне ребро, я
услышал в школе, что некий парень из Афин, штат Джорджия, продает по сети
«эликсир силы». Я решил, что это какой-то стероидный коктейль. Пусть
рискованно, но моя жизнь и помимо того не была безопасной. Ходили слухи, что
университетская футбольная команда из Эль-Пасо выиграла в прошлом году
первенство штата именно потому, что получила от того парня целую цистерну
загадочного средства.
Все оказалось так просто. Я позаимствовал кредитку дядюшки
Дина и оформил заказ. Флакон прибыл той же ночью, упакованный в коробку с сухим
льдом.
«Что за чертовщина?» — как мне помнится, думал я, откручивая
пробку.
