«Я ненавижу их, — говорил он, — действительно
ненавижу их. Если бы я имел возможность убить всех вампиров в мире и вернуть
прежнее положение дел, я так и поступил бы…»
Натан достаточно ясно дал мне понять, как относится к моей
расе. Одно дело сказать в пылу сражения: «Конечно! Преврати меня в убийцу
вампиров!» — и совсем другое осознать, чем это обернется впоследствии. И с кем
ты теперь связан.
Постепенно он начал приходить в себя и повернулся ко мне.
Затем протянул руку и обхватил меня за шею. Его пальцы источали тепло, однако
меня пробрал озноб. Все мое тело хотело его, но одновременно я только сейчас в
полной мере осознала, что сделала. Создала человека, способного убивать
вампиров. Человека, способного убить даже меня саму. И чувствуя его руку на
своей шее, понимала, что теперь он сильнее, чем я. Он мог уничтожить меня и
продолжить беспощадную бойню, истребляя кровососов одного за другим, даже
думать забыв о равенстве рас и лучшем мире.
Время остановилось. Теперь все зависело от его выбора. Рука
чуть сильнее сжала мою шею, потом скользнула вверх и обхватила меня за
подбородок. Он поцеловал меня, и, когда наши губы слились, я почувствовала, что
сила моего инициирующего укуса снова пульсирует между нами. Я обняла его,
ощущая, как нарастает жар наших тел. Никогда в жизни не испытывала ничего
подобного. Наконец мы оторвались друг от друга, чувствуя головокружение и
необычайный прилив энергии.
— Это было… здорово, — сказал он.
Я сглотнула.
— Я не знала, что и это часть пророчества.
— Пророчество тут ни при чем, — ответил он, лаская
пальцами мое лицо. — Это все мы сами.
— Мне казалось, ты ненавидишь вампиров?
— Ты вела себя со мной не так, как остальные вампиры. И
даже не так, как большинство людей.
Наверно, это был наибольший комплимент, который он мог
сделать. Сердце затрепетало в груди. Мне хотелось снова поцеловать его, но
неумолимо приближался рассвет.
— Так что ты решил? — Я должна была убедиться, что
могу доверять ему и сейчас, когда он обрел силу. — Останешься со мной?
— Мы же с тобой связаны, помнишь?
— И ты…
— Связаны, Люси, — твердо повторил он. —
Жизнь с жизнью. Смерть со смертью.
Больше я вопросов не задавала.
— Тогда пошли. Солнце вот-вот взойдет.
— А луна, наоборот, заходит, — пробормотал
он. — Сколько еще до следующей голубой луны? До твоего дня рождения?
— Восемь месяцев.
— Тогда нам лучше поторопиться.
И рука об руку мы вместе ушли в ночь, чтобы сделать этот мир
лучше.
Нэнси Холдер. «Изменившиеся»
Вампиры вторглись в Нью-Йорк той ночью, когда Джилли
исполнилось шестнадцать. Она прохаживалась перед клубом под названием «Ватами»,
дожидаясь Эли, и изнывала от любопытства, пытаясь угадать, что же он ей купил.
Он опаздывал, и она была уверена, что виноват в этом Шон: наверняка тот не
захотел идти, потому что это день рождения Джилли, а Шон ее ненавидит. Но Эли
его заставит, и они явятся вместе, и она заново будет задаваться вопросом,
почему Эли не может любить ее так же сильно… и как он вообще может любить
кого-то, кому она не нравится?
А потом будто с неба свалились целые орды чудовищ — с
бледными лицами и налитыми кровью глазами. Они набросились на людей, стали
хватать их и разрывать глотки всем подряд — танцорам, пьяницам, барменам, а еще
трем ее лучшим, вернейшим друзьям: Терренсу, Майлзу и Диего.
Она сама не поняла, как ей удалось выбраться оттуда, но она
позвонила сперва Эли, а потом своим родителям. «Услуга недоступна, услуга
недоступна, бип-бип-бип…» Ни текстовых сообщений, ни выхода в сеть — никакой
тебе долбаной связи.
Джилли Степанек недавно приехала из Бронкса, а теперь
расслаблялась, собираясь поступить в Нью-Йоркский университет на отделение
кинематографии и ожидая, когда будут присланы копии ее выпускных оценок. Она
относилась к неоготам, расхаживала в викторианско-эдвардианских нарядах, делала
макияж в бледных тонах и любила стимпанк — но теперь она стала просто одной из
перепуганных девиц, ищущих спасения от монстров. Прежде чудовища населяли ее
голову, и к этому она привыкла; но теперь они оказались снаружи, в реальности,
и прямо-таки дышали ей в затылок.
Никто из вампиров не пожелал сделать заявление и объяснить,
на кой черт они захватили все пять районов Нью-Йорка, словно банда террористов.
Не были выдвинуты какие-либо требования, не велись переговоры — вампиры просто
убивали, и все. Первыми их жертвами стали бездомные, и всего за неделю их
высосанные досуха тела усеяли улицы Манхэттена, Сохо и Гринич-Виллиджа.
Насколько Джилли могла судить, никто из них после этого не поднялся, чтобы в свою
очередь стать вампиром. Возможно, все фильмы ошибались на этот счет; возможно,
когда вампиры убивают тебя, ты просто умираешь.
У вампиров были охотничьи животные, похожие на соколов: они
сидели на бледных руках своих хозяев, вцепившись когтями, из-под когтей
сочилась кровь и брызгала наземь, но не было заметно, чтобы вампиры от этого
страдали — то ли они не чувствовали боли, то ли им это нравилось. Возможно, это
казалось им своеобразной лаской. Чудовищные псевдоптицы почти целиком состояли
из крыльев и головы, и у них были огромные белые лица с налитыми кровью глазами
и зубами, что постоянно издавали клацающий звук, будто заводные игрушки.
Птицы кружили в ночных облаках и пикировали, разрывая
городских голубей в клочья. Эта бойня продолжалась несколько ночей, после чего
небеса оказались целиком в их власти. Еще через пару ночей на острове Манхэттен
не осталось диких собак.
На третью ночь после дня рождения Джилли вампир набросился
на ее отца и убил его; они кинулись прочь из дома, но охотничья птица настигла
ее мать. Джилли кричала маме, чтобы та бежала быстрее, о боже, быстрее
же! — но птица спикировала женщине на затылок и принялась долбить ее
клювом и рвать когтями. Мать рухнула; ее глаза были открыты, но она ничего не
видела. Кровь из разорванной шеи хлынула на тротуар под фонарным столбом, и
выглядело это так, как будто ее тень вытекала из тела.
Джилли переждала, спрятавшись в кустах, а затем побежала в
другую сторону, как была — в одной черной сорочке, в чем-то из белья, ботинках
и длинном черном пальто, которое купила на гаражной распродаже.
Она пыталась добраться до городского дома Эли, но целые
кварталы взрывались прямо перед ней, а другие вспыхивали пламенем, словно
бумажные фонарики. Рыдая и ловя ртом воздух, она снова и снова звонила ему,
набирала сообщения трясущимися руками. «Услуга недоступна, услуга недоступна,
бип-бип-бип»…
Описывая широкие круги по улицам, она металась, чтобы обойти
пожары, а дым клубился тучами, в которых носились чудовищные птицы, и над
головой раздавалось клацанье их зубастых клювов.
