Затем, передав стаканчик лимонада жене, вновь оборачивается
ко мне.
— Рад видеть, — добавляет он, — что ты не
тратишь времени впустую. Твоя матушка была славной женщиной.
Еще сколько-то минут я разливаю напитки и порой бросаю
«привет» или «как дела?», пока посетители выбирают себе что-нибудь и
расплачиваются. Но вскоре замечаю какую-то суматоху у билетной кассы.
— Бен, пожалуйста, — повышает голос Джинни, —
меня ждут клиенты.
Бен Мюллер учился в средней школе на год младше меня. Его
старший брат играет в футбол за университет Бэйлора, мама преподает в начальной
школе, а папа владеет агентством по продаже подержанных автомобилей у шоссе.
Его дедушка Дерек Мюллер сорок лет прослужил шерифом и умер два года назад от
сердечного приступа. Сам Бен известен как крепкий, разносторонний спортсмен,
исправно посещающий церковь. Я знаю его только понаслышке, но он много
ухмыляется и похож на одного из этих стандартных блондинов с развлекательного
телеканала «CW».
— Какие-то затруднения, Джинни? — спрашиваю я,
подходя ближе.
Бен смеется — сердитым, резким смехом.
— А ты что, тоже урод?
За его спиной Триша, владелица салона красоты, шепчется со
своей лучшей подругой Марти. Это неофициальная «горячая линия» новостей. Если
«Старая любовь» приобретет репутацию места, где буйствуют юные хулиганы, все
кончено. Мне надо разобраться с этим быстро и без раздувания скандала.
— Бен, пожалуйста, — повторяет Джинни. —
Плати или уходи.
— Ладно, — отвечает тот. — Но просто имей в
виду, что я…
Я беру его за руку, и, готов поклясться, он удивлен силой
моей хватки. Смотрю ему в глаза, осознавая, что я на пару дюймов выше. Судя по
«часто задаваемым вопросам» на сайте моего поставщика крови, некоторые из нас
способны делать внушения людям — слабовольным или перенесшим сильное
потрясение. Стоит попробовать.
— Ты уже собираешься уходить, — ровным голосом
сообщаю ему я.
— Я уже собираюсь уходить, — повторяет за мной Бен
и разворачивается кругом, чтобы выйти через главный вход.
Странно, что это сработало. Я, конечно, плохо знаю Бена, но
никогда не считал этого парня слабовольным, да и на потрясения его безоблачная
жизнь явно небогата.
— Мой герой! — восклицает Джинни, и в ее голосе
слышится искренняя признательность.
Затем она приветливо улыбается следующим в очереди двум
дамам.
— Чем я могу вам помочь?
Когда последний посетитель усаживается, я запускаю на
кинопроекторе «Призрак оперы». Затем слышу, как Джинни выкрикивает мое имя.
Судя по голосу, она потрясена и испугана.
Едва не кувырком слетев вниз по лестнице, я врываюсь в
распахнутую дверь дамского туалета и вижу слово «убирайся», выведенное на
зеркале темно-лиловой помадой.
Перед тем как мы открылись, его здесь не было. И я не
приметил, чтобы кто-то заходил в уборную до начала сеанса. Судя по выражению
лица Джинни, автор надписи не она, но по цвету буквы совпадают с помадой у нее
на губах.
— Это моя, — подтверждает она, взяв со столика
тюбик. — Лежала у меня в сумочке.
Я сам по ее просьбе запер сумочку в конторе, когда она
вечером явилась на работу.
Это явно дело рук Сони. Я и не знал, что она способна
перемещать предметы. В любом случае похоже, что она желает оставить это здание
себе. Не понимаю, в чем дело. Мы еще только знакомимся, но до сих пор все шло
вполне благополучно.
— Дурацкая шутка, — говорю я, чтобы успокоить
Джинни. — Давай вытрем зеркало.
Она открывает небольшой шкафчик, чтобы достать пульверизатор
с очистителем для стекол и рулон бумажных полотенец.
— Что ты сделал с Беном? — спрашивает она
вполголоса, и я осознаю собственную промашку.
Если я хочу оставаться вне подозрений, мне придется так или
иначе улаживать дела с людьми — а особенно с заурядными нарушителями
порядка, — не прибегая к своим способностям. Больше никакого внушения. И,
раз уж на то пошло, больше никакой сверхскорости.
— Что происходит между тобой и Беном? — отвечаю я
вопросом на вопрос.
Джинни принимается опрыскивать стекло.
— Я могу тебе доверять?
Это куда более серьезный вопрос, чем она сама думает. Не
уверен, что я знаю на него ответ.
— Можешь мне рассказать, — откликаюсь я. —
Спроси кого хочешь. Я не сплетник.
Вот это по крайней мере правда. Она выглядывает за дверь
уборной, проверяя, нет ли там кого.
— Ну…
— Погоди. Пойдем ко мне в контору. Там есть замок.
Никто туда случайно не зайдет.
— Но что насчет… — начинает она, кивая на зеркало.
Я пожимаю плечами:
— Скажем, что это был призрак.
— Призрак? — переспрашивает Джинни.
По дороге я пересказываю ей всю историю, представляя
призрака персонажем местного фольклора. Судя по серьезному выражению лица моей
сотрудницы, она либо находит отвратительной или богохульной саму идею, либо
сейчас занята более насущными вопросами.
Я отпираю контору, сажусь за стол и жду, стараясь ничем не
выказывать нетерпения. Мы не можем долго оставаться здесь за закрытой дверью: в
конце концов, она еще несовершеннолетняя.
Однако есть в ней что-то, из-за чего между нами возникла
особая связь. За этот день я сказал Джинни больше слов, чем кому бы то ни было
за весь прошлый год.
Она скрещивает на груди руки.
— Я пока что не слишком хорошо знаю жителей Спирита,
гораздо хуже, чем они знают друг друга. И насчет Бена я не знала.
Наклонившись, я сбрасываю с ящика газеты, чтобы она могла
сесть.
— Что насчет него?
Она присаживается.
— Мы вместе отправились на школьную вечеринку. Потом
Бен снял комнату в придорожном мотеле. Я думала, что это ничего особенного не
означает. А он считал, что это означает, э…
— Понимаю, — перебиваю я.
Многие парни возлагают на школьные вечеринки надежды определенного
рода. Любопытно, как Бен принял ответ «нет» — вернее, насколько плохо принял?
Раз он до сих пор не оставляет Джинни в покое, надо понимать, что сцена вышла
неприглядной.
— Мне пришлось вылезти через окно ванной
комнаты, — добавляет она.
Могло быть и хуже.
— Хочешь, чтобы я проводил тебя вечером домой?
— Да, — Джинни осекается и встает. — Нет. Все
в порядке. Просто… я совершенно не хотела, чтобы все так обернулось. Никогда не
думала, что одно паршивое свидание станет…
