Я снова прикрыла глаза, отгораживаясь от нее. Но минутой
позже она оторвала меня от Эвана, даже прежде, чем вокруг нас затихли последние
ноты.
— Нам нужно идти, — отрезала она, сверля сердитым
взглядом теперь уже его. — Я должна оказаться дома, пока мой брат не
вернулся с работы.
— Хватит! — прошипела я, пока она тащила меня к
двери, но она не отпускала, а мне не хотелось затевать очередную сцену. —
Ты что, его не слышала? — в отчаянии прошептала я, спотыкаясь и спеша за
ней следом. — Мы предназначены друг для друга. Он гений. Мой первый.
— Ты не готова, — настаивала она, выволакивая меня
на крыльцо, но я запнулась о порог.
— Погоди…
Эван последовал за нами до двери, но Энди не остановилась,
так что ему пришлось сбежать вниз по ступенькам.
— Откуда ты знаешь, к чему я готова? Ты сирена. Ты
питаешься людьми. Ты ничегошеньки не понимаешь в настоящем искусстве.
Энди остановилась у бордюра и развернулась ко мне. Ее глаза
пылали от ярости.
— Можешь злиться, если хочешь, но ты спасла мою шкуру,
а теперь я спасаю твою. И если ты не сядешь в чертову машину, клянусь, я спою
ему, и он забудет, что вообще с тобой встречался.
— Ты злобная, завистливая сучка, — выпалила я. Мои
глаза были полны слез.
На миг у нее сделался такой вид, будто я дала ей пощечину,
затем ее лицо замкнулось и посуровело.
— Другой у тебя нет. Садись в машину.
— Как тебя зовут? — Эван, запнувшись, остановился
на тротуаре. — Можно, я… Может, мы с тобой могли бы как-нибудь
встретиться?
— Не думаю, — ответила Энди, подтаскивая меня к машине.
На его лице отразилось уныние, и я ощутила, что мое сердце
разбито.
— Я Мэллори Беннет, — крикнула я, и Энди сжала мою
руку до боли.
Она открыла пассажирскую дверь, силой впихнула меня на
сиденье, а затем захлопнула дверцу. Обежав вокруг машины, скользнула на
собственное сиденье и завела мотор прежде, чем Эван добрался до края тротуара.
Машина уносила нас прочь от вечеринки, где она почти убила, а я почти обрела
жизнь; извернувшись на сиденье, я наблюдала за тем, как Эван тает в темноте.
Неодолимый холод медленно, но верно просачивался обратно в мою грудь.
Я даже не узнала его фамилии.
Уходя на работу, Энди пыталась разбудить меня, но я не могла
смотреть на подругу без ненависти, поэтому натянула одеяло на плечи и
уставилась в стену. Она присела рядом и откинула волосы с моего лба. Она
сказала, что сожалеет, и пообещала, что другие, подобные Эвану, появятся позже,
когда я буду готова вскормить истинного гения.
Но дело было не в моей готовности. Это она не была готова
делиться мной.
Когда я так и не согласилась посмотреть на нее, она оделась
и, перед тем как закрыть дверь спальни, поклялась, что в следующий раз, когда я
найду гения, она не станет мне мешать. Она мне поможет.
Но я едва ее слышала. Эван звучал в моей голове и в моем
сердце. Это было пустое эхо живого выступления, но его хватило, чтобы заглушить
все остальное.
Утро я провела в постели, сжавшись в комок под покрывалами,
но не могла согреться, сколько бы одеял на себя ни натягивала. Тепло Эвана
показало мне, насколько я на самом деле замерзла? Или мне стало холоднее из-за
того, что я его потеряла?
Солнце стояло высоко и светило ярко, когда мой телефон
чирикнул, извещая о новом электронном письме. Я перекатилась на другой бок и
взглянула на часы. Одиннадцать двадцать три. Уже почти полдень. Если я проживу
еще несколько часов, то смогу заставить Энди снова куда-нибудь со мной поехать.
Куда-нибудь, где достаточно шумно, чтобы перекрыть эхо в моей голове. Она моя
должница.
Телефон чирикнул еще раз. Но Энди предпочитает текстовые
сообщения…
Я пошарила по тумбочке у кровати, раскрыла телефон и выбрала
последнее письмо. Отправителем значился Эван Тейлор. Послание гласило:
«Мэллори, если это ты, пожалуйста, перезвони мне». Ниже подписи стоял
телефонный номер.
Мое сердце отчаянно колотилось, пока я ждала соединения, а
когда он ответил, едва не выпрыгнуло из груди.
— Алло?
— Эван? Это Мэллори. Где ты нашел мой электронный
адрес?
Он вздохнул, и даже этот звук был мелодичным.
— На «Фейсбуке». Слава богу, ты повесила там
фотографию. В центральном Техасе нашлись четыре Мэллори Беннет.
— Я…
Я лишилась дара речи.
Он рассмеялся.
— Ты занята? Не хочешь увидеться? Позавтракать вместе?
«Да», — подумала я, а вслух сказала:
— Нет.
Даже замерзая и изнемогая без него, без этой музыки, при
свете дня, когда песня превратилась лишь в воспоминание, я знала, что мне не
следует соглашаться. Разве что с Энди в качестве подстраховки. Даже если она
ошиблась и я готова к встрече с кем-то вроде Эвана, мне не стоит оставаться с
ним наедине. По крайней мере, надолго.
— Нет? — Его голос звучал так удивленно, так
удрученно, что у меня заныло в груди.
— Да. — Я прикрыла глаза, устыдившись собственной
слабости. — Определенно да.
— Ты где? Я за тобой заеду.
Раскрыв глаза, я окинула взглядом разгром в комнате Энди. Мы
не занимались стиркой вот уже две недели, и я даже не представляла, где Ти
прячет пылесос. Поэтому я дала Эвану собственный адрес. Мама всегда устраивает
уборку перед тем, как уехать из города, поскольку терпеть не может возвращаться
в грязный дом.
— Я буду через час.
Сотовый щелкнул мне в ухо, и я захлопнула его. Сердце
грохотало в груди. Потом я снова раскрыла телефон и отправила Энди электронное
письмо. На работе ей приходится оставлять мобильный в шкафчике, так что у нас с
Эваном будет возможность провести по крайней мере пару часов наедине, прежде
чем в три она освободится, чтобы выручить нас, если что-то пойдет не так.
Приняв меры предосторожности, я сбросила покрывало, натянула
джинсы, в которых была прошлым вечером, и подхватила ключи. Через восемь минут
я уже прибыла на подъездную дорожку собственного дома и направилась прямиком в
душ.
Я ждала его, сидя на диване в гостиной и глядя в окно. Через
час и четыре минуты после того, как он повесил трубку, к моему дому свернул
тускло-серый седан. Я выбежала в прихожую и замерла, успокаивая сердцебиение.
Затем распахнула дверь.
На крыльце стоял Эван с гитарой в руках. Он улыбнулся, и его
карие глаза вспыхнули в солнечном свете. Я молча отступила на шаг, пропуская
его в дом.
Я смогу с этим справиться. Нам даже не обязательно петь
сегодня. Если я этого не допущу, все будет хорошо.
