Книга Юность кудесника, страница 77. Автор книги Евгений Лукин

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Юность кудесника»

Cтраница 77

Не стал мешать и снова уткнулся в книгу.

«Что касается врага рода людского, то наибольшей степени конспирации ему, разумеется, удалось достичь на территории Советского Союза, где с 1926 года практически исчезли такие обычные признаки его присутствия, как кликушество и одержимость. Некоторые богословы видят причину в коллективизации: дескать, частное беснование было обобществлено наряду с хомутами и стало всенародной собственностью. В качестве доказательств они приводят митинги, репрессии и массовый героизм, проявляемый при защите социалистического отечества. Впрочем, последнее утверждение тоже явно отдаёт ересью.

Думается, однако, что причины гораздо проще. Какой, скажите, смысл заселяться в атеиста, если тому так и так гореть в геенне огненной? Можно было, конечно, внедриться в кого-нибудь из верующего меньшинства, но при тоталитарном режиме для беса это могло обернуться неприятностями личного порядка.

Последний юродивый, как говорят краеведы, обитал в тридцатых годах возле ещё не взорванного кафедрального собора в Суслове — и исчез после публичного исполнения следующей частушки:


Кто сказал, что Ленин умер?

Я его вчера видал:

Без штанов в одной рубашке

Пятилетку догонял.

Вряд ли устами Божьего человека глаголил нечистый, и тем не менее юродивые с тех пор в нашей области перевелись. Материалисты скажут: устрашились. Мы же говорим: утратили дух. Но если даже доброе самоотверженное начало, почуяв серьёзную опасность, покидало своих носителей, что уж там говорить о бесах, тварях откровенно эгоистичных! Ещё в девятнадцатом веке была хорошо известна склонность этих негативных энергетических сущностей дезертировать из одержимого, когда тому предстояла самая заурядная порка. Всего-навсего. Один тогдашний врач, больше прославившийся, впрочем, как составитель толкового словаря, излечивал кликуш весьма просто. „Необходимо собрать их всех вместе, в субботу перед праздником, — рекомендовал он, — и высечь розгами. Двукратный опыт убедил меня в отличном действии этого средства: как рукой снимет“.

Это ли не цинизм! Это ли не величайшая победа Дьявола!»

Портнягин взглянул на учителя. Тот придирчиво изучал распушившуюся шапчонку. Надо полагать, вскорости морозцы ударят: вчера старый колдун шубейку пугал.

— А знаешь, Ефрем… — не без гордости поведал Глеб. — Я ведь из одной подруги тоже однажды беса вышиб. Ещё в школе, перед самыми выпускными. Тут, правда, розгами советуют, а я…

Старый колдун прервал созерцание и покосился на ученика.

— Что читаешь-то?

Портнягин показал обложку.

— А-а… — равнодушно отреагировал Ефрем и вновь занялся воспрявшим мехом. — И как же ты его вышиб?

— Ну как… Приходит ко мне друган, Игнат Фастунов…

— Это… нигромант? Который сейчас у Платошки Кудесова ума набирается?

— Ну! Мы ж с ним в одном классе учились, с Игнатом… Так и так, говорит, Аду накрыло. Тоже одноклассница наша, Ада Кромешнова… Вот её.

— Наркота?

— Не-ет… Книжек разных начиталась: как в астрал выходить, то-сё… Раз вышла, два вышла. Ну и повадился к ней мужик с кладбища…

— Покойник?

— Да. Если не врёт, братва замочила… С собой в могилу звал. Ну Ада его, конечно, послала. А он конкретно взял в неё и влез. Ну, мы с Игнатом слышали, что бесам громкая музыка в лом, — стыдливо посмеиваясь, признался Глеб. — Пришли к ней домой, вложили в правую руку крестик, врубили музон на полную…

— Что именно?

— Врубили-то? Да так, попса, долбилово… Другого не было. И всё равно — такое началось! Плющило, колбасило, душить бросалась, два раза сознание теряла. Потом мужик в ней стал нам типа угрожать… хриплым голосом… «Валите, — говорит, — отсюда, козлы…» А я, не подумав, в торец ей за козлов! Тут же при-ти-ихла…

— Давно это было? — прервал захватывающую историю Ефрем.

— Года три назад… нет, четыре…

— Как выглядел, рассказывала?

— Кто? Покойник? А как же!

— Клетчатая рубашка, коричневые джинсы, самому лет пятьдесят, лысоватый… Этот?

— Откуда знаешь?

Колдун усмехнулся, огладил искусственный мех.

— Думаешь, он в одну твою подружку вселялся? Гонять замучились! Только выставишь — в другого влезет. А насчёт того, что в торец, это ты, брат, никакой Америки не открыл. Первое колдовское средство — наотмашь по темени! Бесы этого страсть не любят. Ну и молитовку, понятно… — Насупился, примерил шапку. — Ну вот, — удовлетворённо заключил он. — Теперь и на улицу не стыдно показаться…

Глеб выждал с минуту и, уяснив, что продолжения не будет, вернулся к чтению.

«Относительно плотности бесозаселения советского народа существуют две версии. Одни исследователи полагают, что в разгар борьбы с суевериями и религией отток нечистой силы за рубеж был вполне сравним с эмиграцией времён гражданской войны. Другие, напротив, уверяют, будто сатанинское воинство продолжало подпольно пребывать в строителях социализма, при этом всячески стараясь как-нибудь случайно не обратить на себя внимание НКВД.

Последнее утверждение очень похоже на правду. Скажем, бесы-убийцы, как, впрочем, и вся их братия, плохо переносят смертную казнь того, в ком они находятся, не говоря уже, что одержимый, приняв кончину от руки сталинских палачей, весьма вероятно, мог искупить этим страшные свои грехи и отправиться в рай.

Лукавого в данном случае ждало разжалование.

Не лучше было положение и у бесов, подбивающих изнутри нарушить заповедь „не укради“. Стоило их жертве похитить у государства (а у кого ещё?) жалкие десять тысяч рублей — ей тоже светила статья, предусматривавшая высшую меру социального наказания.

Даже такие, казалось бы, относительно безобидные сущности, как бесы-информаторы (они же „голоса“), обитавшие не только в людях, но и в радиоприёмниках, сплошь и рядом рисковали подставить своего подопечного под обвинение в антисоветской пропаганде, обеспечив ему таким образом мученический венец…»

— Нет, конечно, повезло вам с Игнатом… — неожиданно прозвучал скрипучий голос наставника. — По краешку ходили…

Доведённая до относительного совершенства шапка лежала на столе, а старый колдун Ефрем Нехорошев сидел, задумчиво подперев кулаком бородёнку. Глеб привык уже к его странной манере беседовать: оборвёт разговор на полуслове, а пару дней спустя продолжит, причём с того же самого места.

— Долбёж врубили — бездуховный, про молитовку тоже, верно, забыли… Забыли ведь?

— Забыли, — покаялся Глеб.

— Вот то-то и оно… Это, конечно, крестик выручил. А ну как вышел бы окаянный из вашей Ады да в вас самих бы и вселился, а?

— Ну не вселился же…

— Вот я и говорю: повезло. Уж на что Аввакум дурь из людишек палкой привык вышибать — и тот говаривал: «Бес-от веть не мужик: батога не боится». Ежели и хлестал протопоп одержимых, то чётками намоленными. Вообще, с бесами, коли руку не набил, лучше не вязаться… — вздохнул Ефрем. — Им же каждому лет-то по сколько? Похлеще тебя на них наезжали! Опытные, черти… Ладно, читай.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация